Страница 108 из 118
Уорлок выкопался из-под одеяла, настороженно глянул на Кроули.
— Но, конечно, охотник оказался очень добрым человеком, — не выдержал Азирафель. Вернувшись к постели Уорлока, он поискал глазами стул, подвинул его к себе. — Охотник не стал убивать невинное дитя — он пожалел бедную девушку и отпустил её. А в качестве доказательства решил принести злой мачехе оленье сердце.
— И вот бедная девушка осталась совершенно одна в диком и страшном лесу, — зловещим голосом продолжал Кроули. — Ночь была тёмной. Она потеряла дорогу. Она пробиралась наугад, не зная, куда идёт. Со всех сторон на неё смотрели горящие глаза диких зверей, а колючие кусты царапали ей руки.
— Но вскоре она выбралась на поляну, — подхватил Азирафель, — на чудесную тихую поляну, где стоял очаровательный дом, окружённый цветами. Она сразу поняла, что в нём живут милые люди, поэтому без всякой робости подошла к двери и постучала…
— Дверь распахнулась! — перебил Кроули, так что даже Азирафель вздрогнул. — И на пороге она увидела маленькое мохнатое существо, которое потянулось к ней когтистыми лапами…
Уорлок, подтянув одеяло к самому носу, бегал широко распахнутыми глазами с одного на второго.
— А дальше?.. — пробубнил он из-за одеяла.
— «Кто там, Полосатик?», раздался чей-то голос в домике, — торопливо продолжил Азирафель, — и девушка увидела, что это всего лишь очаровательный дружелюбный енот, которого она от испуга приняла за чудовище. На самом деле в домике жили гномы. И у них был ручной енот, которого они однажды подобрали в лесу совсем крошечным.
— А у злой мачехи было волшебное зеркало, — мстительно сказал Кроули. — Оно могло показать ей всё, что пожелаешь. И однажды оно показало ей ту сиротку — живую и невредимую. Мачеха поняла, что охотник обманул её — и сама отправилась в лес.
— И убила её?.. — с восторгом и ужасом спросил Уорлок, садясь в постели.
— Нет-нет, — заверил Азирафель, — никто никого не убил. Она просто подарила своей падчерице яблоко, в знак примирения…
— …но яблоко было отравленным, — добавил Кроули. — И стоило бедной девушке откусить кусочек, как она упала замертво.
— Но всё-таки не умерла, — перебил Азирафель. — На самом деле она просто поперхнулась и потеряла сознание.
— Но когда гномы вернулись с работы в шахте — они были уверены, что она мертва. И решили похоронить её… — не сдавался Кроули.
— Скорее, не похоронить, а оставить в безопасном месте, — уточнил Азирафель, — а одного из гномов послать в город за помощью.
С Уорлока слетел всякий сон. От волнения он зажевал край одеяла, слушая о приключениях несчастной сиротки. Когда Кроули и Азирафель с грехом пополам закончили сказку на том, что никто не умер ужасной и мучительной смертью, потому что в последний момент прилетели три крёстные феи и всех спасли, — Уорлок потребовал ещё одну сказку, такую же, только чтобы там были ковбои, инопланетяне и призраки из потустороннего мира.
— Завтра, — твёрдо сказал Кроули. — Завтра будет новая сказка. А сейчас спи.
Уорлок недовольно откинулся на подушки, сунул ладони под щёку.
— Я не хочу спать, — сердито сказал он. — Я не буду спать.
Зевнув, он потёр глаза кулаком, сморщился и закрыл глаза. Мгновение спустя он сопел носом в подушку.
Кроули погасил ночник. Бесшумно встал, встретился взглядом с Азирафелем. Кивнул на дверь, намекая, что им пора.
***
Время от времени — не слишком часто — Кроули приходилось наведываться в Ад с докладом. Он брал у миссис Даулинг выходной, менял узкую юбку на тесные джинсы и распускал завитые кудри. Обыкновенно они встречались с Азирафелем в парке, чтобы вместе отправиться по конторам. Обыкновенно Кроули приходил первым.
В этот раз, сидя на скамейке в привычной расслабленной позе, закинув локоть на спинку и выпуская дым в небо, он ловил на себе удивительно много неодобрительных взглядов. Должно быть, утро для этих людей не задалось — причём совершенно без усилий Кроули, поскольку он в последнее время был занят исключительно Антихристом.
— Кроули, — окликнул Азирафель, присев на скамейку рядом.
— Ангел.
Азирафель покосился на него, негромко кашлянул.
— Кроули?..
— Что?
— Кажется, ты кое-что забыл.
Азирафель взглядом показал на его колени. Колени как колени — ничего нового, всё те же самые, что и шесть тысяч лет назад, разве что под юбкой не так заметно… Ох ты, чёрт. Неудивительно, что на него так косились.
Кроули передёрнул плечами, избавляясь от маскировки. С удовольствием вытянул ноги поперёк дорожки как можно дальше, заставляя прохожих огибать их, чтоб не споткнуться.
— Когда я уже сниму эти тряпки, — недовольно сказал он. — Не представляешь, как это неудобно. Особенно юбки. Особенно узкие юбки — не знаю, кто вообще их придумал — точно не я!
— Придётся подождать, пока ребёнок не вырастет, — наставительно сказал Азирафель. — Я понимаю, ты хотел повеселиться… но теперь уже ничего не изменишь, придётся тебе оставаться его няней до самого конца.
— Ещё шесть лет? — фыркнул Кроули и с мучительным стоном запрокинул голову. — Почему так долго! Дети же быстро растут, раз — и готово!
— Дети растут медленно, — поправил Азирафель. — Ты разве не знал?..
— Я не подумал! — огрызнулся Кроули и вскочил на ноги. — Ты идёшь?
— Можем потом пообедать где-нибудь, — предложил Азирафель, поправляя бабочку.
Кроули сунул пальцы в карманы, качнулся из стороны в сторону.
— Можем, — согласился он, делая вид, что соглашается чисто из вежливости.
***
— Как он там? — спросил Люцифер.
— Прекрасно! — отозвался Кроули. — Фантастический ребёнок, весь в отца.
Люцифер прошёлся от стены к стене. Присел на край стола, щёлкнул золотой зажигалкой.
По кабинету, монотонно жужжа, летала муха. Потолочная лампа в правом ряду сбоила, мигая — то вспыхивала, то гасла. Люцифер вздохнул. Муха вспыхнула в полёте, рассыпалась пеплом. Через минуту из-за покосившейся картины на стене выползла ещё одна, такая же крупная. Посидела, перетирая лапки, вздрогнула крылышками, снялась с места.
— Так как он там? — рассеянно повторил Люцифер. — Что он там?..
— Ну, он… — отозвался Кроули, не вполне понимая, какого ответа от него ждут, — он растёт.
— Растёт, — негромко повторил Люцифер. — Это сын мой возлюбленный, понимаешь?.. Наша надежда.
Он посмотрел на Кроули. Тот пожал плечами:
— Надежда, ещё бы. Наша гордость!..
— Ты не понимаешь, — спокойно сказал Люцифер. — Тебе не понять, что такое — быть творцом. Какую связь ты чувствуешь с тем, что плоть от плоти твоей, кровь от крови.
Кроули качнул ногой — ему по многим причинам был чужд этот энтузиазм. Люцифер вскочил на ноги, подошёл, сел рядом. Обхватил Кроули за плечи, будто близкого друга.
— Он всё изменит, — сказал Люцифер, заглядывая ему в лицо. — Мы отвоюем себе этот мир, заставим с нами считаться. Мы сломаем эту систему, — тихо сказал он, сжав кулак. — Никаких больше чужих правил. Только наши. Понимаешь меня?
— А то.
Люцифер покровительственно похлопал его по груди, отстранился. Снова вскочил, будто не мог усидеть на месте, прошёлся из угла в угол. Встряхнув головой, откинул с лица волосы. Затянулся.
— Не могу дождаться, — признался он. — Места себе не нахожу. Хотел бы я быть с ним, там, но… у меня с ним ещё будет время, — он улыбнулся. — Вся вечность. Когда мы вернём себе мир, который мы создавали.
— А людей куда? — спросил Кроули.
— Люди мне больше не нужны, — Люцифер отмахнулся сигаретой, уронив пепел. — У нас в Аду хватает людей, новые будут только мешаться. Они слишком быстро размножаются. Оставим только самых талантливых. Представь!.. — тихо воскликнул он. — Только представь, какой это будет прекрасный мир!.. Наш мир, Кроули. Созданный этими вот руками — и весь наш!
Воображение Кроули отчего-то не справлялось с представлением прекрасного мира, населённого демонами.
— А можно личный вопрос?
Люцифер развернулся к нему всем телом.