Найди меня

Это что же...???

Дальше она просто запретила себе думать.

А ноги как раз остановились напротив входа в один из домов, стоявших у центральной площади. Стараясь ступать очень тихо, вошла.

Глаза хоть и привыкли к темноте, передвигаясь внутри, она наткнулась на что-то, валявшееся на полу. Зашибла пальцы на ноге. Следующий шаг кряхтя и морщась делала уже крайне осторожно.

И вдруг - явственный шорох откуда-то снизу, и сдавленные звуки.

Соня шарахнулась наружу, зацепилась ногой за что-то мягкое и рухнула. Раздался грохот, видимо она сбила табурет или еще какой предмет местной мебели. Забарахталась, начиная понимать, скорее всего под ноги ей попал труп.

Тут есть кто-то живой, и этому кому-то нужна помощь.

- Кто здесь? - негромко спросила Соня, настороженно прислушиваясь, чтоб если что, рвануть наружу.

Голос что-то произнес, она не разобрала, что. Одно понятно, голос женский. Похоже, старуха. Немного приободрившись, Соня стала спрашивать:

- Где вы? Вам плохо? Отзовитесь, - потом добавила зачем-то, - Вы говорите по английски?

В ответ опять жалобное бормотание и стоны, а потом шорох. И чиркнуло огниво, раз, другой. Посыпались искры, зажигая трут. Крохотный огонек чуть-чуть осветил помещение, выхватывая из темноты сморщенное лицо старухи.

Соня сглотнула, застыв от неожиданности.

Старуха зажгла от огонька огарок свечи, в комнате стало светлее, и наконец стало видно, обо что же она споткнулась. Тело молодой женщины. Остекленевшие глаза смотрят в потолок. Поневоле содрогнувшись, Соня постаралась отойти подальше. А старуха, глядевшая на нее из своего угла вдруг позвала, делая характерный жест.

Понятно, что ее просят подойти, однако подходить совершенно не хотелось. Но старуха вновь жалобно позвала, повторив жест. И видимо, она была очень слаба, потому что рука бессильно опустилась.

Отказать пожилому человеку в помощи из-за собственной трусости? Ну уж нет.

- Была не была, - подумала Соня и подошла к старухе.

Опустившись на колени, протянула руку, коснуться ее:

- Что с вами? Вы ранены? Где у вас болит?

Та покачала головой, словно поняла о чем речь, и снова заговорила, указывая согнутым заскрузлым пальцем куда-то в сторону.

- Я не понимаю вас, - пробормотала Соня. - Давайте я помогу...

Она действительно не могла уразуметь, что старуха от нее хочет, просто собиралась помочь той добраться до кровати, видневшейся в углу. Но старуха отчаянно замотала головой, а потом вдруг резко вцепилась в нее обеими руками, подтянула к себе и прильнула губами к губам.

- Ундина... Не уходи, прощу тебя... Прошу...

- Что? - обалдела Соня оттого что теперь ее понимает. - Что...???

- Прости, Ундина. Прости, если оскорбила тебя, но так ты меня услышишь...

Соня уже немного отошла от шока.

- Да ладно, - проговорила она, вытирая губы. - Просто это было как-то неожиданно. И вообще... А почему вы меня так назвали? И почему я теперь вас понимаю, а сначала нет?

Бабка секунду смотрела на нее лихорадочно блестевшими глазами, потом выдала:

- Ты дитя воды, пришла из моря. Ты Ундина. А чтобы понимать язык, надо было обменяться кровью.

Ну как бы да... из моря пришла, это точно.

Соня оглядела себя, вид конечно потрепанный, но даже в потерявшем всякую форму льняном брючном костюме когда-то бледно-фисташкового цвета она не была похожа на русалку. Разве русалкам хвосты не полагаются? Спохватилась, может, у нее водоросли в волосах?

А старуха зашептала снова:

- Прости старую Улейн, прости старую ведьму... Ты предсказана. Я не могла уйти, не увидев тебя. Прошу... - она взяла паузу, потом прослезилась. - Помоги, Ундина!

- Да, конечно, я помогу вам, - начала было Соня.

Но та покачала головой:

- Не мне, Ундина, я умираю. Моему внуку, - слабо махнув рукой на тело женщины, лежавшее на полу, сказала, - Дитя моей дочери. Она мертва, мне тоже немного осталось. Ребенок погибнет. Ундина, обещай, что не оставишь его, не дашь умереть...

Старуха вновь вцепилась в Соню скрюченными пальцами, голос ее усилился. Глаза ловили взгляд, молили.

- Ну что вы, успокойтесь. Конечно, я позабочусь о ребенке. Обещаю.

Соня плохо себе представляла, как будет заботиться, но никогда бы не смогла бросить ребека умирать. Бабка блаженно прикрыла глаза, прошептала, указывая пальцем на пол сбоку от себя:

- Нол, мой мальчик... он там...

Там, это в подполье? Соня тут же бросилась искать крышку люка, понимая, что не зря ей тогда шорох снизу померещился. Взяла огарок, посветить. Действительно, в подполье сидел чумазый полуголый карапуз лет примерно трех и таращился на нее испуганными глазенками.

- Нол, малыш, выходи, - позвала, поманив его рукой.

Малыш испуганно смотрел несколько секунд, потом у него затряслись губки и прозрачными слезками наполнились огромные глаза.

- Нол, - не выдержала Соня. - Иди ко мне, малыш, не надо плакать. Вылезай.

Малыш неожиданно быстро вылез, вскарабкался Соне на колени и, приникнув к ней всем своим вздрагивающим тельцем, заплакал.

- Ну, ну... Ну не плачь, малыш, чш-ш-ш. Тихо, хороший... тихо...

Прижимая к себе мальчишку, Соня повернулась сказать женщине, что все будет хорошо. Но остановивший взгляд той уже лишился жизни. Старуха была мертва.

Соня застыла, оглядываясь вокруг, а потом сама чуть не разрыдалась от бессилия.

Но теплое детское тельце, доверчиво прильнувшее к ней, заставило собраться. Теперь у нее есть ребенок, сын. Теперь надо быть сильной вдвойне, ради себя и ради малыша.

Подумать об одежде и пище, об отдыхе.

В углу стояла кровать. И пусть в комнате, тут же рядом, лежат мертвые мать и бабка этого мальчика. Мертвые не мешают спать.

- Нол, - проговорила Соня наконец. - Давай-ка пойдем в постель. А завтра придумаем, как выбраться отсюда.

***

Было уже далеко за полночь. Погода выдалась ясная, высокие прозрачно кружевные облака, подсвеченные луной, сами светились мягким серебристым светом. Светло, хоть иголки собирай.

Не спалось. Но не дела государства мешали королю уснуть. Увы, глупые сентиментальные мечты и грезы.

Таинственный рыцарь обещал, что приведет в этот мир, девушку, которая станет его судьбой. Ему нужно только найти ее. Почти год прошел с того дня. И он искал весь этот год, не теряя надежды. Просто иногда сердце сжимала тоска.

Король вздохнул.

Внезапный шорох заставил обернуться.

- Ваше величество, - его советник склонился перед ним.

- Найкл, когда ты перестанешь подкрадываться, как... - с досадой проговорил король и потер руки, сложенные за спиной .

- Простите, государь. В следующий раз я надену кованые сапоги, чтобы мои шаги мог услышать весь Аламор.

Найкл был одним из четырех верных соратников, уцелевший вместе с ним в страшном обвале. Он знавал короля Рихарта еще в те времена, когда тот был молодым герцогом Гентским, и по старой дружбе Найклу позволялось многое.

- Всенепременно, сир, - не замедлил ответить тот.

- Говори, Найкл, нечего изощряться в остроумии. Гонца с белой повязкой на рукаве, подъехавшего к воротам четверть часа назад я и сам видел.

- Сир, - помедлил тот нахмурившись. - Еще одно нападение на деревню в районе Астельхаса.

- Опять? - король оперся обеими руками о парапет.

- Да, вырезали всю деревню. Молодых женщин угнали. Позволите, я разберусь с этим?

- Нет, - негромко проговорил король Рихарт. - Я сам.

- Кхммм, - недовольно хмыкнул советник.

Король искоса взглянул на него и пошел прочь со стены, на ходу расстегивая плащ. Уже у самого входа на лестницу в боковой башне проговорил, не оборачиваясь:

- Останешься вместо меня.

Верный соратник только покачал головой, закатывая глаза.

Уж он-то знал, что Рихарт вообще не слишком любил этот замок, сыт был по горло необходимостью торчать тут еще смолоду. Наверное потому и стремился постоянно вырваться отсюда на свободу, используя любой повод, чтобы снять с себя королевскую мантию и облачиться простую одежду воина.