Неравный брак

И очень хорошо, что они с Пашкой равноценные коллеги и находятся в одинаковом положении, потому что если бы он был её руководителем, то сваливал бы на безотказную бывшую одноклассницу ещё больше своих обязанностей. Сергей Анатольевич, главный менеджер и начальник их отдела, закрывал глаза на то, что большую часть бумажной работы Паша перекладывает на плечи Ники. Раз она успевает всё делать и за себя, и «за того парня», то почему бы и нет?!

К тому же Пашка был умным и сообразительным. Да, ленивым, оттого и скидывал всё на Веронику, но талантливым. А ещё ему не было равных в переговорах. Он мог уболтать практически кого угодно и на что угодно, и это касалось как женщин, так и мужчин. К каждому находил свой подход, каждого мог склонить в свою сторону. Такими темпами ему очень скоро светит повышение, тогда как она, наверное, всегда будет в его тени.

— Ребят, к совещанию готовы? — с порога вопросил Сергей Анатольевич.

— Да, конечно, — за двоих ответила Ника и подала начальнику нужную папку на одобрение, над содержанием которой работала добрую половину ночи.

— Так… ага… угу… — тот пролистал документы и одобрительно глянул на подчинённых. — Молодцы, ребята. Жду всё то же самое в электронном виде мне на мейл. А пока можете выпить кофейку — и через пятнадцать минут собираемся в конференц-зале. Кстати, у нас новый сотрудник, там и познакомитесь.

Сделав себе и Пашке по увесистой чашке кофе, Вероника присела на крутящийся стул и прикрыла глаза. Всё же не помешало бы поспать ещё пару часов.

— Ника, дай хоть гляну, что ты там настрочила, — Пашка с любопытством стал копаться в бумагах, попивая горячий напиток. — Как думаешь, что у нас за новенький? Интересно, она симпатичная?

— Думаешь, это будет девушка? — усмехнулась она.

— Очень надеюсь. У нас давно не хватает новых лиц.

В общем, это утро не предвещало ничего плохого, но пути судьбы неисповедимы. Нет, совещание, на котором Пашка заливался соловьём за двоих, проходило спокойно. Спокойно для всех, кроме затаившейся и спрятавшейся за статной фигурой Паши Вероники. Потому что теперь… теперь в их отдел перевёлся тот самый, упомянутый Сергеем Анатольевичем, новенький. Хотя как новенький?! Для Ники он был печально известным «стареньким» и «самым любимым одноклассником». Тем, кого отчаянно хотелось забыть и больше никогда не встречать.

Заносчивый отличник, ботан ботаном, которого можно было бы запросто назвать «никакой», если бы не острый язык, что резал лучше любого ножа. И чего он вечно цеплялся к Веронике, которая была в классе второй, не понимал никто, наверное, и он сам. Возможно, всё дело в том, что Славка Ковалевский чувствовал с её стороны конкуренцию и отчаянно пытался удержать первое место.

Ни разу! Ни разу ей не удалось его обойти. Это злило, бесило, выводило из себя. Вскоре их соперничество перешло в настоящую войну, в которой никто не хотел сдаваться и уступать. И даже в классном журнале фамилия Славки шла раньше фамилии Ники! Этот гад всегда забирал себе всё самое лучшее, все лавры, оставляя остальных не у дел. Да ещё при этом держался как король и подначивал Веронику, мол, «Ну-ну, попытайся меня догнать, снова останешься с носом».

И если бы вышел хотя бы внешностью… Так нет! Среднего роста, худой (где же приятные округлости бицепсов, как у других парней?), невыразительный, в очках а ля Гарри Поттер да чёлкой, спадающей на глаза, он имел гонору столько, что хватило бы на десятерых. Вот Ника и высказала ему после выпускного всё, что думала и о его щуплой сутуловатой фигуре, и о старомодной причёске, и о несносном характере. В общем, вылила раздражение, копившееся годами.

Её отповедь услышали одноклассники и разделились на два лагеря: одна часть поддержала упрёки (Славик своим высокомерием набил оскомину многим), другая — принялась защищать (ну да, те прилипалы, которые у него постоянно списывали). И как ему такому другие парни за все эти годы тумаков не навешали? А вот не навешали! Этого Ника, наверное, понять не сможет никогда. Его не гнобили, не делали изгоем, а просто терпели. Он, как угорь, выскальзывал из рук, просачивался сквозь пальцы и творил что хотел.

И вот сейчас Святослав Ковалевский появился здесь, в её офисе. Если узнает Нику (а он обязательно узнает, как не узнать-то?!) — снова превратит её жизнь в ад. Можно, конечно, сменить имидж и цвет волос, но имя и фамилия всё равно выдадут. За что? Вот за что ей всё это, а?!

После совещания Вероника убедилась, что сбылись её самые худшие опасения.

— О, какие люди! Что, Верунчик, всё ещё таскаешься за Пашкой? И не надоело? — это были первые слова Славки со времени их последней встречи на выпускном шесть лет назад. Он сразу ударил по больному, к тому же знал, что она ненавидит это его «Верунчик» и предпочитает, чтобы её звали Никой. — И тебе привет, Паха, — парни пожали друг другу руки как старые знакомые.

Ну, по сути, так и было, потому что в школе ребята дружили и сидели за второй партой аккурат перед Никой. Только Пашка сидел перед ней, а Слава — по диагонали, и его голова постоянно была повёрнута наполовину назад, мешая спокойно и «без посторонних глаз» любоваться затылком Паши. С самого первого класса Ковалевский язвил, подначивал и высмеивал её чувства, а его наглая физиономия бесила до невозможности.

— Что ж, теперь мы работаем в одном отделе, — изрёк Славик. — Прошу любить и жаловать, — и улыбка такая гадкая-гадкая.

Глава 2

Не обращать внимание! Игнорировать! Это единственный способ не попасться на его удочку и показать, что Ника не та, что была. Не отвечать на колкости. Но как же это тяжело! Как хочется затолкать ему в глотку каждое язвительное слово или вернуть снисходительные взгляды. Благодарение Богу, что они с ним в разных группах! Ника с Пашей трудятся в группе «А», где много старожилов, а Славку определили в группу «Б», куда обычно ссылают новичков, чтобы набрались опыта.

— Святослав, у нашей группы внутренняя планёрка, — подплыла к нему Ленка Ветрова, главная охотница за сердцем Пашки. — Паш, ты сегодня так хорошо выступал, что я даже заслушалась. Впрочем, как и всегда, — она кокетливо стрельнула в него глазками.

Но все её усилия были тщетны, потому что Дронов разделял работу и личную жизнь, а потому заводил интрижки где угодно, но только не на работе. Пофлиртовать вдоволь — пожалуйста, а рассчитывать на что-то большее — увольте. Он ведь прекрасно понимал последствия «служебного романа на одну ночь» и не хотел потом регулярно пересекаться с бывшими «пассиями», чтобы те выносили ему мозг. Хотя его принципы Ленку волновали мало, и она настойчиво продолжала попытки завоевания.

— Ах, Ленусик, а ты, как всегда, очаровательна. Группе «Б» очень повезло, — проворковал он и послал Ветровой обезоруживающую улыбку, от которой у Вероники свело зубы.

Ленка намотала на палец рыжую прядь и, покачивая бёдрами, повела за собой ехидно ухмыльнувшегося Ковалевского, который выразительно глянул на Пашку, мол, ничего такой экземпляр вышагивает, есть на что посмотреть. Но Дронов давно уже привык к этим выкрутасам Ветровой, хотя сейчас и провожал взглядом её точёную фигурку. Вот же… кобелина.

Планёрка группы «А» проходила своим чередом, но Вероника никак не могла сосредоточиться. Сейчас в соседнем кабинете сидит персональная Немезида, которая вскоре начнёт отравлять её офисную жизнь. Интересно, а если Славка напортачит в работе, его уволят? Но тут же возникшую крамольную мысль помочь ему с увольнением она зарубила на корню, потому что уж чем-чем, но подлостью никогда не отличалась. Придётся привыкать и учиться сосуществовать мирно, если получится. Однако по опыту Ника знала, что нет, не получится. Ковалевский обязательно всё испортит, он по-другому не может.

Во время перерыва Ленка по обыкновению липла к Паше, но сегодня почему-то была особенно наглой и так резко втиснулась между ним и Вероникой, что Ника едва не свалилась с лестницы, чудом удержавшись за перила. Упасть-то не упала, но ногу подвернула, и резкая боль дала понять, что поход в кафешку накрылся, тут бы хоть до кабинета доковылять да лёд приложить.