Страница 13 из 81
- Совсем не хочешь?
- Я сегодня не могу.
- Это тонкий намек, чтобы я отвалил? Или правда не можешь?
- У меня занятия. Проверять будешь?
- Ннет… - он быстро сделал еще глоток из чашки и снова посмотрел на нее, будто бы собирался с мыслями: - Не буду проверять. А завтра? Вставишь меня в свое расписание?
- Только не ужастик.
- И не мелодрама.
- Что остается?
- Детективы, сказки, фантастика.
- Ты смотришь сказки? – удивилась Алиса.
- Я смотрю все, кроме ужастиков и мелодрам.
- Я поняла.
- И я понял, - усмехнулся Илья, допивая свой кофе. В конце концов, слово надо держать!
***
Он бесконечно любил осень. Больше любого другого времени года. Осень любить - банально. Но сезонов всего четыре. Что есть на земле не банального?
В этой - было что-то особенное.
Нет, дело не в том, какими красками наполнились улицы почти в одночасье. И не в погоде, которая в первую неделю октября установилась на редкость солнечная и сухая. И не в небе, которое казалось на удивление высоким и пронзительно синим в те часы, когда туч не оставалось. И не в том, что стало совсем тепло - и летом такого тепла не всегда дождешься.
Наверное, появилось что-то в самом воздухе. Он сделался золотистым и мягким и тянулся грушевым вареньем со вкусом детства. Дышишь - и нельзя надышаться.
Хоть как ни вдыхай.
Ладонь в его руке была крохотной, почти детской. Ему нравилось сжимать ее, чертя пальцем узор на запястье, и тащить за собой, делая вид, что ничего не происходит в это самое мгновение - разве может одно касание что-нибудь значить, когда оно означает все, но и его не довольно?
Иногда он оглядывался и широко улыбался. Потому что самым важным было видеть выражение ее глаз. Краски ее лица. Когда она высоко поднимала голову и смотрела вверх, то ли на аттракционы, то ли на небо. Откуда-то доносилась музыка, которая заставила бы его поморщиться, если бы он вслушался. Мимо него проходил бесконечный ряд звуков, которые совсем не имели значения, когда в руке была ее рука, и можно водить большим пальцем по ее коже.
Он нес какую-то пургу, которая тоже не имела значения. И ловил себя на мысли, что впервые ему хочется слушать кого-то, кроме себя.
Кого-то, кроме себя.
Алису.
Новое чувство. Родилось за неделю. Неделю, что они виделись каждый день. С того самого утра, когда он всучил ей цветок, названия которого даже не знал, со своего подоконника. Но знал точно - ей должно понравиться. Ей не может не понравиться - девушке, которая в ураган прется в форт с рюкзаком и бьет по морде хамов.
Алиса. Вошедшая в его жизнь за несколько случайных встреч. Ему нравилось слушать ее голос, когда она говорила - о чем угодно. Ему нравилось наблюдать, как ее волосы шевелит ветер. Ему бесконечно нравилась гладкость ее кожи на запястье.
Алиса, которая случилась осенью.
- Мороженое не предлагаю! - перекрикивал Илья шум Диво Острова, куда привез ее в это воскресенье вместо турклуба. Парк гудел и вертелся переливами и раскатами сотен людей, среди которых они были двумя точками, держащимися за руки. - Горло будем беречь! Чего тебе хочется?
- Не знаю, -Алиса слегка пожала плечами и в сотый раз оглянулась.
Она была здесь впервые. Хотелось всего и сразу - кататься на аттракционах, выпить чаю со сдобной булкой в кафе, просто бродить по аллеям, держась за руки и слушая рассказы Ильи. О чем угодно. Он умел о самой глупой ерунде рассказать, как о самом важном во всем белом свете. Она не всегда могла отличить выдумки от правды, и ее это смешило. Что вдохновляло его на новые рассказы.
- Колесо обозрения? - он ткнул пальцем в небо. - Или не? Шейкер? Горки? Или установим очередность? Уныло - весело, уныло - весело.
- Давай начнем с колеса, - решила Алиса.
- Тоже верно, а то еще укачает, фиг захочется, - одобрил Илья и, не отпуская ее ладони, потащил за собой.
Билеты были куплены немедленно. Вместе с облаком белой сладкой ваты, врученной Алисе в качестве реквизита и провианта одновременно. Усадив ее в кабинку, Макаров с самым серьезным видом достал фотоаппарат.
- А теперь все. Попала, - совершенно серьезно заявил он.
- Я плохо на фотографиях получаюсь, - улыбнулась она и спряталась за ватой.
- Это потому что не я снимаю! - возмутился Макаров. - Дело почти всегда в фотографе.
- Сам увидишь!
- Ты мне доверяешь? Хоть немножко? Я тебя окатил грязью, чуть не пришиб дверью и подарил тебе самую очаровательную эту... как ты говорила оно называется?
- Гузмания... - она опустила белый шар и посмотрела на Илью. - Между прочим, футболка так и не отстиралась. Любимая.
- Куплю другую, - хохотнул он, сделал несколько кадров, поднял на нее глаза и серьезно спросил: - Сильно тогда расстроилась?
- Приятного мало. Будешь? - спросила Алиса, протягивая ему вату.
- Буду! - он, отщипнув кусок, задумчиво отправил его в рот. Вата была приторно сладкой, неминуемо вызывающей жажду. Но странным образом не перебивающей воздуха этой осени. - А рука хоть цела осталась после двери? А то у меня сейчас приступ самобичевания случится.
- И побежишь покупать новую руку? Успокойся, все со мной нормально, - Алиса завертела головой, разглядывая раскинувшийся под ними парк. Бегали дети, гуляли взрослые, пользуясь хорошей погодой. -Красиво здесь. Весной, наверное, еще красивее.
- Придем весной и проверим. Любишь весну?
- Люблю. И лето люблю, и зиму.
–А осень нет?
- И осень люблю.
- Потрясающе! Улыбнись, а?
Алиса улыбнулась, подождала, пока Илья сделает несколько кадров, а после снова отвернулась. Вокруг было значительно интереснее, чем его попытки запечатлеть ее ничем не примечательную мордашку на фотопленке. Он видел ее нетерпение. Она напоминала ему щенка с горящими глазами, которого впервые выпустили побегать на лужайке. Красивый золотистый щенок. От этого не особенно умного сравнения стало невыразимо весело. Илья чуть сдвинулся и стал фотографировать ее профиль, то как она смотрит на землю, на город, на других людей. Как сжимает в руках палочку от сладкой ваты и держится за поручни. И волосы - сегодня они были распущены по плечам, завивались кольцами и искрились под солнцем - ее волосы, подхваченные ветром, он фотографировал тоже.
- И ничего в этом нет унылого, - сказала Алиса, выбираясь из кабинки, когда они снова оказались внизу, и подняла голову вверх. - Будто в небе побывал.
- Нифига не в небе. Ты с парашютом прыгала когда-нибудь? Вот, где небо.
- Наверное. Но с парашютом я точно прыгать не буду.
- А на самолете летала?
Она отрицательно качнула головой. Илья улыбнулся и снова взял ее за руку:
- Тогда у тебя все будет в первый раз. Это круто!
- Пока не знаю, -Алиса пожала плечами. -Давай еще на чем-нибудь покатаемся, а?
- Горки?
- Горки!
- Тогда предупреждаю, - сделав заговорщицкий вид, прошептал он, глядя ей прямо в глаза, - это тебе не детская каруселька!
- Я примерно представляю.
Горки действительно было трудно сравнить с каруселью с пони и слониками. Провалы были сумасшедшими, углы наклона - вполне себе спорили с законами физики. А первая секция в паровозике и стоила дороже - а ну-ка собственными глазами перед собой видеть все эти виражи. Двойное удовольствие. За которое, и правда, стоит платить. Там они и расположились.
- Если что, за меня держись, - хохотнул Илья, глядя на озирающуюся по сторонам Алису.
Она кивнула, опустила зажим, как показали, но едва вагончик тронулся, крепко вцепилась в поручень перед собой. Первый вираж преодолела, стиснув зубы и глядя куда-то вперед, но при этом ничего не видя. Но уже на следующем спуске весело кричала вместе со всеми, умудряясь оглядываться и от этого визжа еще громче. Подрагивающие коленки почувствовала только когда снова ступила на твердую землю, голова слегка кружилась.
- Я тебя не сильно оглушила? - спросила она Илью.