Рассинхрон

– Но не от нас, – сказал Ингрейв.

– Понятное дело. Скорее, перестреляли друг друга.

– Иначе рассинхрон.

– Мне сейчас везде чудится рассинхрон, – сказал Хэнк, потирая висок. – Все вприпрыжку несется к бездне, Хэм. Тем более, подчиненный мир слабее влияет на доминантный, так что придурки могли и выжить. Ладно, зеркало ты разбил. Сюда никто оттуда не сунется. Что нам делать? Если мы сможем спрятать Перссона…

– Понятно, не в «Санбокс Инн», – сказал Ингрейв.

Двойник усмехнулся.

– Найдем дыру похлеще.

Ингрейв стукнул носком ботинка в боковину дивана.

– За нее придется платить, а мы совсем на мели.

– У меня припасена двадцатка, – сказал Хэнк. – На одну ночь этого хватит. Но, конечно, в глобальном смысле это роли не сыграет.

– Может, в «Холидей»? – спросил Перссон.

– В самую задницу? Под самый нос Ричи?

Ингрейв с Хэнком переглянулись. Идея было неплоха. Только в «Холидей» необходимо было ехать через весь город. Отель располагался в фешенебельном прибрежном районе, которые, понятно, всегда старались дистанцироваться от таких вонючих кусков территории, как Лонгерхилл. А с залива еще и ветерком обдувало.

– Большой риск, – оценил Хэнк.

Ингрейв кивнул.

– Была бы машина. – Он обернулся к Перссону. – У тебя случайно нет при себе? Или, может, знаешь кого, кто готов поделиться?

– Не имею таковых в наличии! – объявил пПерссон и запахнулся в пиджак.

– Ладно, – потянул его с дивана Хэнк, – первым делом надо убраться отсюда.

– Подожди, я первый, – сказал Ингрейв.

Он выглянул в коридор с револьвером в руке.

Этаж был тих. За дверями квартир, похоже, обитали то ли мертвецы, то ли призраки. Во всяком случае, звуков они предпочитали не издавать. Не звякали посудой, не слушали радио и не разговаривали. Тому Чабби Чекерсу, что был слышен раньше, похоже, тоже надежно заткнули рот. А Ингрейв бы послушал.

Пахло плесенью.

Летс твист агейн...

– Здесь что, никто не живет? – спросил Ингрейв, осторожно переступая в направлении лестницы.

– Встряхнись, Хэм, – сказал двойник, выдерживая дистанцию с доминантом в несколько шагов. – Люди слышали крики, люди слышали выстрелы, я думаю, люди превратились в мышей и забились под ванны, кровати и тумбочки.

– Это разумно, – признал Ингрейв.

Он остановился у перил и заглянул вниз. По крайней мере два первых пролета были пусты. Ингрейв медленно, на носках, спустился на пять ступеней.

– Что-то мне плохо, – сказал Перссон.

Он уперся ладонями в колени и несколько секунд дышал, согнувшись. Лицо у него приобрело зеленоватый оттенок.

– Что? – спросил Хэнк.

– Сейчас.

Перссон сделал глотательное движение, надул щеки и вдруг, согнувшись еще больше, с жуткими звуками исторг из себя какую-то мутную желтоватую жижу.

– Дьявол!

Хэнк отскочил, чтобы не запачкать ботинки.

– Все, мне лучше, – выдохнул Перссон.

Он разогнулся, дрожащими пальцами достал платок и вытер рот. Взгляд его прояснился. Хэнк подхватил его под руку.

– Ну, живее!

– Плохой виски. Очень плохой виски, – пробормотал Перссон, увлекаемый к лестнице.

10.

На всякий случай вышли они через пожарный выход по запасной лестнице. Дом был все так же тих.

– Мы здесь, как на ладони, – сказал Ингрейв, перебегая к разрисованному граффити забору.

Хэнк втиснул Перссона в гофрированную жесть на три метра дальше. Впереди было пустое пространство, забранное сеткой, заасфальтированный склон со следами разметки и гаражами и будками на обочине.

– Куда дальше? – спросил двойник.

– Вниз, – сказал Ингрейв и поморщился.

Голова болела все сильнее. Он расстегнул ворот рубашки.

– Мне бы тоже оружие, – сказал Перссон.

– На, – Хэнк сунул в руки ему револьвер, недавно бывший собственностью Гобба, – успел подобрать для тебя.

Перссон проверил барабан.

– Здесь два патрона всего, – недовольно сказал он.

– Больше пока нет, – отозвался Ингрейв.

Он спустился по склону до низкой кирпичной стенки, выгораживающей прямоугольник пустой земли. Жарило солнце. Разогретый асфальт лип к подошвам. Хотелось промочить горло. Хотя бы тем недешевым «Портсмутом» из магазинчика. Глядишь, и голова бы успокоилась. А потом забиться к себе в «Санбокс».

Ингрейв махнул рукой ожидающим у забора двойнику и Перссону и перебежал к бетонному стакану, который когда-то, видимо, предназначался для охранника или работника на шлагбауме. Пахнуло экскрементами. В доминантном мире они, ей-богу, пахли не так сильно. Вот вам и разница. Расходятся миры, расходятся.

Ингрейв на секунду задумался. Если, допустим, их ищут здесь, то что делают доминанты в доминантном мире? Они же синхронизированы с двойниками. Но являются доминантами. А двойники не могут управлять доминантами, как раз наоборот. Понятно, Гобб с напарником в кепке приходили по душу Перссона, а он мог быть и там, и там. Вернее, мы вытащили его как раз из доминантного. Здесь все сходится.

А с нами? Как доминанты узнают, где нас надо искать? Ведь именно от их действий зависит, что происходит здесь. Ричи, переместившийся сюда, в подчиненный мир, конечно, может руководить своим двойником, но остальные… Даже если приказы следуют от него туда, то доминанты все равно оказываются слепыми, когда они с Хэкном здесь. Получается, что, их никто не должен видеть? Или видят только двойники? Но это рассинхрон.

Ингрейв почувствовал, что голова идет кругом, и сплюнул. Ну к дьяволу! Он подумает об этом позже.

– Эй! – позвал его из-за кирпичной стенки Хэнк. – Что застрял?

– Слишком тихо, – ответил Ингрейв.

– Сиеста, – подал голос Перссон. – Мало кто высунется в такую жару. Все сидят по домам и смотрят шоу.

– Ага, одни мы дураки...

Справа открывалась автостоянка с битыми и обгоревшими автомобилями, с бочками, ломаными скамейками и черными пятнами кострищ. За стоянкой серел остов торгового центра. Слева, сразу за коротким поворотом, начиналась улица. В ее глубоком конце находился магазинчик, через который Ингрейв пролез в отражение. Огибать было далековато. Но обратно через холм возвращаться хотелось еще меньше.

Солнце выжигало в небе кровавую полосу.

– Я – впереди, вы – сзади, – выпрямляясь, сказал Ингрейв двойнику.

Он вынырнул из-за будки и пошел по обочине, спрятав револьвер в наплечной кобуре. Мелькнул пожарный гидрант. Чахлое деревце, раскинув ветки, попыталось изобразить пугало. На углу первого, оформленного в красный кирпич дома росла куча из синих мусорных мешков.

Тишина звенела, будто в вестерне перед перестрелкой.

Морщась на отражение умирающего солнца в окнах, Ингрейв зашагал по тротуару. Глазами туда, глазами сюда. Никого, тьфу-тьфу. Никого.

Дома стояли тесно, едва не впритык. Три, четыре этажа, обшарпанные двери, занавески, вытертые железные перила. Угловые помещения на нижнем этаже арендовали паршивые магазинчики и лавки. Кое-где на замазанных витринах было корявыми буквами написано: «Сдается».

Основательное двухэтажное здание на противоположной стороне улицы делили почта и отделение окружного банка. Ингрейв еще удивился, что банк здесь функционирует, но увидел забитые щитами окна и успокоился. Пожалуй, лучшего развлечения для «Караваччо» и «Черных бизонов» придумать было нельзя. Одну неделю банк грабили бы одни, а другую – вторые.

Ингрейв оглянулся.

Двойник и Перссон плелись позади, похожие на подвыпивших приятелей. С Перссоном сравнение даже не было сравнением. Не бросить ли его, кстати, к чертям? – подумал Ингрейв. Сутенеры имеют девчонок в обоих мирах, такова жизнь. Они с Хэнком и сами пользовались их услугами, не особо заморачивая себе головы, по чьей воле та или иная дурочка торгует телом. Подумаешь, доминантки. Ах-ах, рассинхрон.

Если поразмыслить, нынешний их вояж чреват рассинхроном в гораздо большей степени, чем деятельность Ричи. Может, оно, конечно, и компенсируется, выровняется со временем, миры встанут на привычные рельсы, и этот день останется в людях россыпью смутных воспоминаний и дежа вю.