Поскольку я живу

- Ты в детстве мечтал быть машинистом?

- Ага. Все по Фрейду. Истоки моей страсти к железнодорожному транспорту – они из дремучих ползунковых времен. Мы к деду в Измаил пару раз так ездили, было весело.

- И не надо ребенку морочить голову своим Фрейдом, - усмехнулась Полина.

- А что такое фрейд? – подхватил тему Лёнька, навострив уши и с чувством выговаривая букву «р».

- Это очень скучно и неинтересно.

- Тебе не понравится, - подтвердил Иван.

С тех пор, как Стас женился, стало немного проще. Теперь Лёня благополучно жил на две семьи, бывая то у отца, то у матери по очереди, и привыкал к тому, что везде ожидаем и любим. Дети адаптируются быстро, и теперь он нагло пользовался своим положением. С Иваном они тоже очень быстро сошлись характерами. Ваньку не утомляло играть с ним часами, болтать на интересующие его темы, кормить его гораздо вкуснее, чем кормила Лена, и устраивать праздник из каждого его приезда. А еще у него было два определяющих Лёнькино расположение фактора: Лорка и Карамба. Со стороны маленького Штофеля – любовь случилась с первого взгляда. Лорка присматривался недолго. Карамба от такого счастья офонарел и часами шухарился за креслом.

Последний Ванин подарок, кажется, окончательно закрепил в Лёне доверие к человеку, занявшему внимание мамы. Среди прочих вещей, которые были погружены во внедорожник, порывшись, можно было найти ярко-красного воздушного змея. Поди ж ты, не радиоуправляемый самолет. Не дрон. Не еще какая модная навороченная игрушка, коих у него была немерено.

Но Лёня с нетерпением ждал момента, когда сможет запустить неопробованное летательное устройство над морем. Да и Иван, кажется, будто бы себе этого змея купил. Нет, вертолет какой-то тоже в багажнике валялся, наверное, недалеко от Ваниной гитары. Но он был испробован уже не один десяток раз.

Они благополучно, но несколько шумно миновали мост, потому что неожиданно оживился Лорка, залаяв на проезжавший мимо автобус. И Поле подумалось, что раньше у нее совсем никого не было. А теперь – так много, что хоть уши зажимай.

Еще чуточку ожидания, и они въехали в поселок, где дорога была сильнее запружена, поскольку движению ощутимо препятствовали спокойно разгуливающие по трассе полуголые отдыхайки, даже несмотря на то, что июньское солнце неумолимо клонилось к закату. Вечер наступал, изгоняя день.

- Поль, давай тут выйдем, - неожиданно изменившимся тоном попросил вдруг Иван. – Ненадолго.

Полина внимательней взглянула на дорогу, понимая, что именно имеет в виду Ванька. Они уже совсем недалеко от дома, и если через несколько метров свернуть и нырнуть в камыши, то окажутся у старой, разбитой, но все еще существующей лодки – назло всем непогодам и времени. Той лодки, у которой когда-то давно Ванька соорудил их собственный очаг на двоих под открытым небом. Полина улыбнулась, но все еще ворчливо протянула:

- Если мы станем посещать все места боевой славы, то никогда не доедем.

- А мы змея разок поднимем. А? Лёнь? Там рождаются пианинные феи! – По?лин сын в качестве подмоги был надежным союзником. Хотя ему было уже целых пять лет, и он, поживши с мамой и присмотревшись, понял, что никакая она не фея, да и вообще, наверное, фей не бывает, сейчас прикинулся маленьким и хитровато спросил:

- Мам, слышала? Можно?

- Вам запретишь, - повернулась к сыну Полина. – А у бабушки пирожки на любой вкус!

- Пирожки и потом будут, а солнце сядет, - хмыкнул Иван.

- Убедили, - согласилась Поля. – Идем к феям.

И чуть позже она с улыбкой наблюдала за тем, как Лёнька с Иваном носятся по берегу моря, запуская змея. А рядом с сумасшедшим лаем скачет Лорка, наверняка возомнивший себя снова щенком. Самым здравомыслящим среди всех был Карамба, развалившийся в тени лодки и делающий вид, будто он спит. Полина, опираясь на гнилое днище, ловила себя на мысли, что у нее дежа вю.

Пока не вспомнила.

Вот Ванина ладонь, взмывшая вверх, перечеркивая розоватое облако.

Его вскрик: «Смотри, как треплет!»

Заливистый детский смех.

Тысячи брызг из-под их ног. Из-под собачьих лап.

Они разулись и бегали у самой воды, а накатывавшие волны лизали их ступни. Чайка, прокричавшая свою песню над По?линой головой, заставила ее вздрогнуть.

- Мне это снилось! – весело заявила она Карамбе, на что получила в ответ явственное кошачье шипение, после чего зверь демонстративно отвернулся, дернув поводок. Полина рассмеялась: - Я помню, что ты меня не жалуешь, но выбора у тебя нет.

В совместной жизни с ней Иван явно несколько счастливее, чем наедине с котом.

Потом как-то очень быстро на лодку возле нее плюхнулись сначала мужские, а потом детские шорты. Рядом валялся свернутый змей.

- Мы окунемся, - уже не спрашивая, бросил Ванька. – Давай с нами?

- Не получится, – рассмеялась она, – купальник в машине остался.

- Сложно вам, девочкам, - констатировал Иван, мимолетно поцеловав ее щеку. И рванул к морю, подхватив подмышку Лёньку, счастливо верещавшего на всю округу и болтавшего в воздухе босыми ногами. Так они и оказались вдвоем в воде, разбрасывая брызги. Только Лорка продолжал бегать вокруг, не решаясь последовать за ними. Им повезло. Волны бурлили, поднимались высокими гребнями, и можно было знатно повеселиться, бросаясь к каждой, какую успеешь поймать, и позволяя ей волочить себя на берег. Раз за разом, покуда не выдохнешься окончательно.

Закрыв глаза и подставив лицо солнцу, Полина чувствовала, как иногда дергается рулетка от поводка – Карамба упрямо пытался найти себе место подальше от нее. Она улыбалась и сильнее сжимала пальцы. Несмотря ни на что, этот кот – член семьи, а родственников не выбирают.

Прислушиваясь к детским визгам и шуму волн, Полина чувствовала бесконечное счастье, ничем не замутненное и совершенно ясное – как очертания красного солнечного диска, клонившегося к горизонту. Удивительная субстанция, ускользающая, неуловимая и одновременно с тем непреложная.

Счастье – это отсутствие горя. Так говорила когда-то мама. Это когда не болеют дети и когда не уходят в одиночестве старики. Счастье – это то, чего и не увидишь за мельтешащими частоколом днями с их хлопотами и заботами.

Они справлялись со многим.

Они записали новый альбом. Для нее, под нее. Ее. И, по сравнению с рейтингом «Меты», их личный рейтинг не вырос до небес. Лэйбл почему-то не бросился их раскручивать, отговорившись неформатом. Для Ивана с его манией величия это стало неприятным событием, но творческого кризиса за собой не повлекло, тем более, их «l'eternite», потихоньку покорял интернет-пользователей и все же просочился на радио, пока Ванька активно искал, чем заняться, наверное, впервые в жизни почувствовав вкус свободы. Сложно, но преодолимо.

Им пришлось объясняться с близкими и заново искать точки соприкосновения. Мало-помалу с безопасных тем, как с отмелей, заходя все глубже и глубже. С матерью было трудно. И сейчас еще трудно – всякий раз через преодоление раскрываться заново. И если бы Ванька первый не протягивал руку, она не знала, как справилась бы. Он учил ее прощать тех, кто ищет прощения. Прощать – сложно. Но преодолимо.

С Ваниным плохим настроением Поля заново познакомилась к весне, когда он стал замыкаться в себе, делаясь молчаливым и мрачным, и в любое время суток запирался в ванной, чтобы поговорить по телефону. Полина страшно боялась этих звонков – и спрашивать тоже боялась, лишь замирая у двери и прислушиваясь к его тревожным интонациям. Он оградил ее от общения с Милой, но в том, что эти звонки связаны с ней, Поля не сомневалась, пока однажды, спустя целых два дня его метаний, не рискнула. Она ведь обещала ему рисковать – если с ним. Занырнула поглубже, потребовала ответов, преодолела сопротивление, припомнила обещанное «навсегда», чтобы узнать, что Мила влезла в долги и продала квартиру. В апреле ее разбил инсульт. На сей раз уже по-настоящему. И, в очередной раз спасая ее, Ваня учился прощать тех, кому никакое прощение не нужно. Сложно, но преодолимо.