Страница 4 из 15
— Ну, если испугались… Тогда я пойду других будить? — спросил призрак.
— Ага, иди-иди. И это… как тебя звать-то?
— Борзян Задира, — хвастливо выставил вперед ногу мускулистый призрак. — Убит триста лет тому назад во время войны с орками.
— Во время боя убит? — спросила осмелевшая Джулия.
— Нет, — понурился призрак, — поднял тревогу, а меня по ошибке и проткнули мечом. В общем, там запутанная история и как-нибудь я вам ее расскажу.
— Ладно, Борзян. Ты это… В следующий раз к нам не приходи, а кричи погромче из соседней комнаты — у нас сон чуткий, мы сразу проснемся, — улыбнулась я как можно милее.
Он даже поклонился в ответ — вот что значит мягкая улыбка. Борзян подплыл к двери и просочился, как дымок сквозь марлю. Агапа за спиной облегченно выдохнула.
— Марина, а ты, оказывается, смелая.
— Да ладно, вы тоже повелись на это чудо технологии? Я думаю, что в люстре где- то спрятан проектор, который нам и показывал картинку качка, а где-нибудь под ковром есть динамики. Вот и вся разгадка этого волшебства, — хмыкнула я.
Девушки переглянулись. Из соседней комнаты донесся далекий рев Борзяна, а следом истошный девичий визг. Похоже, наш будильник твердо знал свое дело.
— Она до сих пор не верит… — сказала Джулия. — Впрочем, для содержимого ее черепушки это слишком сложно.
— Милая, если не хочешь огрести люлей, то придержи свой язычок. Смотрите сами!
— торжествующе сказала я и сдернула ковер с паркета.
Увы, кроме вощеных половиц на месте призрака ничего не оказалось. Я даже постучала по половицам, но они не поддались и вообще сделали вид, что им на меня по фиг. И на люстре не оказалось никаких технических наворотов. Сказать по правде — на люстре даже лампочек не оказалось, а то, что освещало нашу комнату, напоминало летающих ежиков, которые свернулись в клубок и пускали в разные стороны лучики света.
Я дотронулась до одного — он был холодным, но светил ярко. От моего прикосновения колючий шар покачнулся и вернулся на прежнее место.
Я икнула. Неужели моя такая удобная версия разлетается в пух и прах? Девчонки начали одеваться в широкие розовые мантии, а я все также стояла на стуле и ощущала, как комната потихоньку плывет перед глазами.
На самом деле в магической академии и перед нами был всамделишный призрак? У меня зашевелились волоски на шее. Малоприятное ощущение, скажу я вам. И ведь орчиха была настоящая…
Что же, где наша не пропадала. Эх, плюшки-ватрушки, надо сперва разобраться, что к чему, а после и за диверсии приниматься. Я тоже начала натягивать на себя ужасную розовую мантию.
5
Мы еще пару раз поцапались с Джулией, пока одевались и красились. Ну да, не могу же я в свой первый день выйти на люди ненакрашенной. Это молодым особой раскраски не нужно, а мне уже приходится ретушировать и припудривать мелкие морщинки. Вот за место возле зеркала мы и пособачились немного.
Потом нас оторвал от этого приятного занятия дворецкий. Глазун красовался в фиолетовой ливрее и поблескивал расшитыми золотом галунами. Еще сильнее сверкало его розовощекое лицо, он прямо-таки лучился от счастья.
— Девушки, нас уже ждут внизу. Если не поторопитесь, то начнут без нас.
— А что начнут-то? — спросила я, нанося последние штрихи боевой раскраски.
Еще чуть-чуть голубых теней и я становлюсь похожа на Клеопатру, только расписной вазы на голову не хватает, или как там называют эту вытянутую шляпенцию? Смущает розовый цвет мантии. В ней я похожа на веселый помпон, который болтается на зимней шапке и везде привлекает внимание.
— Начнут праздничный завтрак и знакомство с новичками. Если мы не успеем на распитие кубка Поступления, то некоторые могут сразу же отправиться домой, — Глазун остановил на мне многозначительный взгляд.
— Что так? Это что за кубок такой? — не могла я удержаться от вопроса.
— Собирайся быстрее. Правду сказал Черчилль, что русские долго запрягают, — проворчала Джулия.
— Зато быстро ездят, — парировала я второй половиной известного афоризма. — Кстати, откуда ты так хорошо знаешь русский?
— Это же магическая академия. Тут все разговаривают на одном языке. Собирайтесь же! — прикрикнул Глазун.
Джулия что-то пробурчала себе под нос, но я демонстративно размяла пальцы (ого, вот это хруст), и спор пропал сам собой. Я вышла первой, оттеснив плечиком Джулию. Та злобно прошипела в ответ и собралась плюнуть мне на спину, но я вовремя обернулась и прищурилась. Джулия передумала делать свое мокрое дело и сглотнула. Агапа только покачивала головой, глядя на нас.
В коридоре у своих дверей стояли другие розовые «помпоны», которые ожидали провожатого в фиолетовой ливрее. Я всего насчитала десять групп, значит, нас было тридцать.
— Идем все за мной и ничему стараемся не удивляться. Все потом, а сейчас просто примите тот факт, что вы находитесь в магической академии. Следуйте за мной и старайтесь не отставать! — скомандовал Глазун.
Он легкой подпрыгивающей походкой пронесся по коридору, а остальные абитуриентки устремились за ним розовой волной. Мы плыли за Глазуном, и почему-то мне казалось, что все эти красивые девушки и не очень красивые мужчины на портретах наблюдают за нами. Вот возникает такое чувство, когда идешь по пустынному парку ночью и кажется, что из кустов за тобой наблюдает какой-нибудь маньяк. И сжимаешь в руке банку с баклажанной икрой, чтобы в случае чего можно было шарахнуть его по башке и убежать. Вот такое же чувство было у меня сейчас, только не было под рукой банки…
Мы покинули коридор, и Глазун остановился на верхней площадке лестницы с красной дорожкой. Внизу все также шевелились и переплетались живые растения. Акация выставила колючки длиной с палец и явно намекала, что мы не пойдем во второй коридор. Мы окружили провожатого, а он вытащил из рукава пожелтевший платок, помахал им в сторону потолка и прокричал:
— Вира!
Вы не поверите, но площадка, на которой мы стояли, едва ощутимо дернулась и… поползла вверх.
Прямо в потолок, расписанный сценами из женского быта!
Девчонки завизжали что есть мочи. Я тоже поддержала их нестройный хор, так как очень не хотелось быть расплющенной в самом начале путешествия по магической академии. Две девушки даже попытались спрыгнуть, но вокруг площадки оказалась прозрачная стена, которая отшвыривала обратно.
Как незыблемый айсберг на пути крадущегося «Титаника» в центре хаоса стоял Глазун и с удовольствием наблюдал за кутерьмой.
Мы все ближе подъезжали к потолку, и я даже могла различить прыщики на щеках Купидонов, которые парили над детскими колыбелями и натягивали свои маленькие луки. На кого они там охотились? Хотя, этот вопрос волновал меня в тот момент меньше всего. Сейчас надо было думать о выживании. Агапа вцепилась мне в плечо и что-то шептала. То ли молилась, то ли материлась.
А когда между потолком и площадкой осталось меньше двух метров, все присели. Кроме Глазуна.
Он так и остался стоять, и его улыбающаяся физиономия погрузилась в потолок!
Как раз в люльку к спящему младенцу. Надо сказать — младенец так и не проснулся. А я испуганно икнула, потом еще раз, когда остальное тело Глазуна прошло сквозь потолок, как наш утренний «будильник» сквозь дверь.
Неужели потолок тоже голограмма?
Я продолжала цепляться умом за разумное технологичное решение, и никак не хотела верить в магию. Хотя, наша площадка поднималась безо всяких приспособлений, но мой рациональный мозг выдал и тут подсказку — суперсильные магниты.
Пару раз перекинув мысли из одного уголка сознания в другой, я успокоилась и тоже поднялась в полный рост.
Ага! Это все-таки иллюзия и я прошла сквозь твердый на вид потолок, как сквозь утренний туман.
— Ты храбрая, — услышала я голос Глазуна. — Самая первая решилась.
— А куда деваться с подводной лодки? — пожала я плечами.
Девичий визг стих, как только площадка поднялась полностью вверх. Сидящие на корточках и зажимающие головы девушки понемногу распрямлялись и вставали в полный рост. Тридцать человек начали оглядываться по сторонам. А я что? Я тоже начала делать тоже самое.