Страница 13 из 117
— Но были некоторые люди, — осторожно заметил я, — в годы, близкие к 1902-му, которые уже предвидели распад Британской Империи.
Майор Пауэлл рассмеялся от души.
— Распад? Вы имеете в виду ипохондриков, вроде Редьярда Киплинга, Ллойд Джорджа и тому подобных людей? Боюсь, Киплинг сегодня больше не наслаждался бы прежним авторитетом. Хоть он и был настоящим человеком, но я думаю, в последнюю минуту утратил веру. Если бы он не погиб на бурской войне, то он еще изменил бы, надо полагать, свои воззрения. Нет, я думаю, можно с полным правом сказать, что самой старой империи мира суждена стабильность, какой она еще никогда не знала. Равновесие сил сохраняется очень хорошо. И это, в конце концов, вовсе не во вред туземцам.
— Катманду очень сильно изменился с 1902 года.
Он снова бросил на меня подозрительный взгляд:
— Знаете что, Бастэйбл, если бы я ничего не знал, я мог бы почти поверить в то, что вы действительно семьдесят лет проторчали на этой проклятой горе. Это в высшей степени поразительно — слышать, как такой молодой парень, как вы, говорит о прошлом подобным образом.
— Мне очень жаль…
— Вам не нужно извиняться. В конце концов, не ваша же вина! Но должен сказать, что психиатры на вас не нарадуются!
Я улыбнулся:
— То, что вы говорите, не кажется мне таким уж оптимистичным. — Я указал на окно. — Вы не были бы настолько любезны, чтобы поднять жалюзи?
Он взял маленький ящичек, лежавший на моем ночном столике. На ящичке имелись три кнопки.
— Нажмите на эту! — посоветовал он мне. Я сделал, как он сказал, и, полный изумления, увидел, как жалюзи сами собой медленно свернулись рулоном и открылся вид на белые башни Катманду и часть аэропарка.
— Они прекрасны, — сказал я, — эти воздушные корабли.
— Да, разумеется, — отозвался он. — Я тоже так думаю. Знаете ли, для нас они стали уже чем-то само собой разумеющимся. Однако воздушный транспорт действительно дал Индии очень многое И империи и, в конце концов, всему миру, если угодно. Возможность быстрой коммуникации. Незамедлительная торговля. Большая мобильность.
— Что меня удивляет, — признался я, — так это то, что они удерживаются в воздухе. Я думал, газосодержащая камера все же металлическая.
— Металл! — Он затрясся от смеха. — Хотел бы я поверить в то, что вы меня ловко дурачите, Бастэйбл! Металл! Полость состоит из борового волокна. Оно прочнее стали и несравненно легче. Газ — это гелий. В кабине кое-что сделано из металла, но в основном используется пластмасса.
— Пласт… что это? — осведомился я, полный любопытства.
— Гм… Пластмасса… Ее изготавливают из химических соединений… О Господи, вы должны же были слышать о пластмассе, приятель! Я предполагаю, это своего рода резина, но ее можно изготавливать различной прочности, различной формы и упругости.
Я отказался от попыток понять майора Пауэлла. Даже в лучшие времена я никогда не был большим специалистом в области естественных наук. Я принял загадку его «пластмассы», как мальчиком в школе принимал тайну электрического света. И все же перед лицом всех этих новшеств и чудес меня утешало то, что некоторые вещи изменились совсем незначительно. В действительности они даже стали лучше.
Отчаянные критики империализма моих дней очень быстро потеряли бы дар речи, если бы им довелось услышать то, что только что услышал я, — и увидеть доказательства процветания и стабильности, как видел их я из моего окна. В этот миг я пылал гордостью за свою державу и благодарил Провидение за взгляд на Утопию. На протяжении последних семидесяти лет белый человек достойно нес свое бремя[9], такое сложилось у меня впечатление. Майор Пауэлл встал, подошел к окну и выглянул, словно услышал мои последние мысли; руки его обхватили за спиной офицерский стек.
— Как бы хотели викторианцы дожить до этого, — пробормотал он. — До времени, когда все их мечты и идеалы воплотились с такой полнотой. Но и для нас еще осталось достаточно работы. — Он повернулся, цепко поглядел на меня; его лицо наполовину скрывала тень. — И основательное изучение уроков прошлого помогает нам в этой работе, Бастэйбл.
— Уверен, что вы правы.
Он кивнул.
— Я знаю, что прав. — Он выпрямился и отсалютовал мне стеком. — Ну, дружище, мне пора. Долг зовет.
Он шагнул к двери. И тут неожиданно произошло нечто странное. Приглушенный толчок, от которого, казалось, вздрогнуло все здание. Я услышал, как вдали взвыли сирены и забили колокола.
Лицо майора Пауэлла внезапно стало мрачным, он побледнел, его глаза заблистали гневом.
— Что это было, майор?
— Бомба.
— Здесь?
— Анархисты. Безумцы. Смутьяны. Европейцы с их излишней самоуверенностью. Ни в коем случае не индийцы. Немцы, русские, евреи — у них всех есть свой интерес в разрушении порядка.
Он устремился вон из комнаты. Теперь его действительно призывал долг.
Внезапный поворот от спокойствия к насильственным деяниям — от такого у меня перехватило дыхание. Я вновь откинулся на подушки и попробовал разглядеть, что происходит снаружи. Я видел армейские машины, мчащиеся через аэропарк. Вдали раздался еще один взрыв. Кто же в мире может быть столь безумным, чтобы желать разрушения такой Утопии?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ЧЕЛОВЕК БЕЗ ЦЕЛИ
Было так же мало смысла размышлять о причинах взрыва, как и ломать себе голову над тем, как же мне удалось совершить путешествие в 1973 год. События, последовавшие в Катманду после случая с бомбой, промелькнули перед моими глазами слишком стремительно, покуда меня, словно редкостный музейный экспонат, таскали по этому миру. На следующее утро меня погрузили на однорельсовый поезд, следующий в Калькутту. Поезд имел форму воздушного корабля с той только разницей, что был построен из стали и блестел латунью и цветными лакированными поверхностями. Он тащил за собой пятьдесят вагонов и мчался с устрашающей скоростью, достигавшей на прямых участках ста миль в час. Движущая сила этой невероятной машины была, как я узнал, электрический ток. Сделав несколько промежуточных остановок, мы достигли Калькутты за один день. Калькутта произвела на меня впечатление гигантского города, куда обширнее той Калькутты, что я знал; со сверкающими высотными строениями из стекла и бетона, перед которыми все то, чему я прежде дивился в Катманду, выглядело ничтожно малым. В Общественном Госпитале Калькутты меня обследовали двадцать специалистов, но все они объявили себя бессильными, и было принято решение как можно скорее отправить меня в Англию ближайшим воздушным транспортом. Мысль о том, чтобы преодолеть такое огромное расстояние по воздуху, наполняла меня поначалу беспокойством. Я все еще не мог поверить в существование материала, который был бы одновременно и легче, и прочнее стали, и точно так же трудно было мне довериться человеку, утверждавшему, будто может пролететь четыре тысячи миль без промежуточных приземлений.
По целому ряду причин местная администрация предпочитала видеть меня в Англии, и одна из них заключалась, разумеется, в том, что чиновникам не удалось откопать в канцеляриях некоего капитана Бастэйбла, который числился бы в течение последнего десятилетия без вести пропавшим из своего полка. Они также подняли и документацию моего собственного полка и, естественно, установили, что в 1902 году какой-то капитан Бастэйбл действительно погиб в Теку Бенга. И теперь я был не только врачебной загадкой, но и представлял собой проблему для армейской службы безопасности, которая непременно хотела знать, как этот «Таинственный» (как они меня именовали) смог добиться идентичности с человеком, погибшим семьдесят лет назад. Я думаю, они подозревали во мне нечто вроде иностранного шпиона, однако, как я узнал потом, их объяснения на этот счет были такими же мутными, как и мои собственные.
Так что я занял место на большом линейном корабле небесных просторов, А Л. «Огни Дрездена», корабле, построенном совместными усилиями немецкой фирмы «Крупп. Воздушный Транспорт, А. О.»[10] и британским предприятием «Виккерс. Императорские Воздушные Пути Сообщения»[11]. Зарегистрированы «Огни Дрездена» были как чисто британская собственность и несли соответствующие опознавательные знаки, однако капитан и добрая половина команды были немцами. Как выяснилось, немцы были первыми, кто применил воздушный транспорт в широких масштабах и, между прочим, закрывшаяся компания «Цепеллин»[12] распространила развитие воздушных кораблей по всему миру, пока Великобритания в сотрудничестве с Америкой не разработала боровое волокно и метод, с помощью которого корабли можно было поднимать и опускать без балласта.
9
Бремя белых — имеется в виду известное стихотворение Киплинга, воспевающее миссию колонизаторов:
10
Крупп — металлургический и машиностроительный концерн в Германии, основан в 1811 г.
11
Виккерс — английский военно-промышленный концерн.
12
Цепеллин, Фердинанд (1838–1917) — немецкий конструктор дирижаблей, граф, генерал. Организатор производства (с 1900 г.) и серийного выпуска дирижаблей жесткой конструкции «цепеллин».