Повелительница дахаков

— Как это понимать? — теперь вопрос адресовался таори.

— Так и понимать, — пожал плечами спаситель. — Джеш ее еще на Земле почувствовал, а потом уж и я разглядел.

И он улыбнулся. Мне. Тепло и открыто. И как-то сразу стало наплевать, что обо всем подумаю высшие чины Арии. Пока мы вместе, мне и море, что лужица, и пустыня с носовой платок. Ой, кстати о пустыне.

— Мне срочно нужно вниз! — выпалила я.

— Это самый нижний корабельный уровень, — предупредил капитан.

— Вы не поняли. Мне нужно вниз, на планету! — Лорс смотрел на меня внимательно, а вот все остальные айрины — крайне удивленно.

— Там нет жизни. Там ничего нет, тайлина. — Попытался меня образумить глава миссии.

— А мне нужно!

— Зачем? Вы можете объяснить? — спросил капитан.

— Не могу, потому что не знаю ответа, но зато я знаю точные координаты! Они здесь, у меня в герре.

На меня посмотрели уже не удивленно а скорее снисходительно. В общем, так на глупышек смотрят. Но тут откашлялся урсуле-тао.

— Прошу простить мое вмешательство, но тайлина говорит правду. — Лекарь вышел вперед и чуть поклонился высокопоставленным айринам. — Мы проводили медитацию, и у тайлины было видение. Сами понимаете, это порой случается. Я успел посмотреть и записать координаты, но что там находится ни мне, ни ей неизвестно.

— Благодарю вас, урсуле-тао, за исчерпывающий ответ, — после недолгого молчания произнес глава миссии. — Думаю, нам стоит проверить это место, раз уж мы все равно прилетели к этой планете.

— Я должна сделать это лично! — Господи, ну кто вечно за язык-то тянет?

Вот только на меня даже не взглянули. Все вопросительные взгляды устремились к Лорсу.

— Если моя тайлина чего-то хочет, значит, она это получит. Я готов спуститься на планету. Джеш, марэ!

Дракончик засеменил впереди меня, я двинулась следом. Капитан внимательно осмотрел мою задницу, затянутую в плотные джинсы.

— На Арии тайлины носят платья, — наконец сказал он. Лорс рыкнул, и тот прикусил язык.

— Хорошо, что я не с Арии. — Не удержалась от комментария, проходя мимо.

«Леталка» вздрогнула и оторвалась от корабля, как только мы заняли свои кресла. Точнее, мы с Лорсом сели, а Джеш развалился у нас в ногах. Но не успели отлететь даже на пару километров, как таори застонал:

— Отоми, почему с тобой всегда, абсолютно всегда что-нибудь случается? — и посмотрел при этом жалобно так.

— Это, чтобы тебе жизнь медом не казалась! — нет, ну а что еще ему ответить?

— Что такое мед?

И вот тут я рассмеялась. Как мы с ним собираемся понимать и чувствовать друг друга, если не имеем представления об элементарных вещах из миров друг друга? Все остальное время, которое мы летели до планеты, я рассказывала Лорсу о пчелах, роях, пасеках и полезном сладком продукте под названием мед.

— А правит роем пчелиная матка. Она королева и ее защищают и берегут. Потому что если не станет матки, погибнет весь рой, — закончила я свой рассказ, когда аппарат плавно опустился на планету по заданным координатам.

— Значит, говоришь, рой и матка? — задумчиво переспросил Лорс, поднимаясь и подавая мне руку.

— Да, но… — Я хотела продолжить, только вот до меня запоздало дошло, про что напомнил мой рассказ таори-дахаку. — Ты думаешь, что у скалатов, как у пчел?

— Не исключаю такую возможность, отоми. Идем.

Приказ есть приказ. И мы пошли.

Здесь и, правда, люди жили, не ведая технического прогресса. Самое большое, до чего они додумались в этом мире: колесо и ветряная мельница.

Жуткое место. Тишина оглушающая: ни чириканья птиц, ни гула насекомых. Лишь ветер порой срывал последние сухие листья с засохших деревьев и поднимал пыль из щелей на потрескавшейся земле. Пройдя метров пятьдесят, набрели на кузню. Огонь в печи давно угас, а хозяин так и остался лежать высушенной мумией у наковальни. Здесь же стояла телега. Видно крестьянин заехал подковать лошадь. Они до сих пор лежали здесь: и крестьянин, и его лошадь, безмолвные и безжизненные.

Даже Джеш не шипит, а молча вразвалочку топает рядом.

— Не смотри по сторонам, отоми. Иди прямо за мной. — Приказал таори, но я же не виновата, что оно само смотрится. И каждая жуткая картина кровавыми штрихами врезается в память.

Проходим дом, вокруг которого когда-то шумел сад. Здесь жила семья. Наверное, счастливая и дружная. Все они до сих пор сидят за столом, никто из них не успел прикоснуться к обеду, а теперь его остатки запорошило пылью. На сухой ветке качается колыбель. Заглянуть в нее просто не хватит сил.

Уже слабо вижу. Все расплывается перед глазами. Слезы сами накатываются на глаза. Я оплакиваю чужую смерть, чужие несостоявшиеся судьбы, чужой мир.

— Отоми, я же сказал, не смотри! — Лорс подхватывает меня на руки, и я прячу лицо на его груди, но сердце все равно щемит от боли.

И вдруг я чувствую то же самое, что ощутила на корабле. Оно где-то здесь, то самое, что мы ищем. Таори понимает меня без слов, останавливается и осторожно ставит меня на ноги.

— Ты что-то почувствовала?

— Да.

— Сможешь показать где?

Я закрываю глаза и отпускаю силу. Вот же, лучики пляшут совсем рядом и дальше не летят. Мы на окраине деревушки и в нескольких метрах от нас стоит старый, вросший в землю, покосившийся дровяной сарай.

— Это там!

Лорс только кивает, дахак тоже что-то почувствовал, но к сараю не бежит. Вместо этого дракон жмется к моим ногам и скулит.

— Я посмотрю. — Произносит таори.

Нет, дорогой. Мы посмотрим вместе. Потому что так нужно, потому что так правильно. И я топаю за своим зеленоглазым, позади вздыхает Джеш и тоже следует за нами.

В сарае темно, ничем не пахнет. Лорс включает фонарь, а я лишь успела закусить кулак, чтобы не завизжать. Конечно, мертвым все равно, но мне почему-то кажется, что нарушить здешнюю тишину преступление. Мы ведь даже говорим очень тихо.

Дракон внутрь не зашел. И правильно, что он остался топтаться снаружи. Потому что на груде напиленных дров мы обнаружили два трупа: человека с длинными светлыми волосами и совсем крошечного, размером не больше средней собаки, дракончика.

Лорс застыл. Нет, просто задеревенел.

— Ты… Ты знал его? — тихо спросила я.

— Это мой брат. Младший. И его недавно вылупившийся дракон.

Я не знаю таких слов, которые оказались бы правильными в такую минуту, поэтому просто подхожу и обнимаю его со спины, прижимаясь всем телом. Какое-то время мы просто молчим, а потом… Потом Лорса словно прорывает.

— Он не должен быть здесь. Он еще не доучился, его таори полностью не сформировалась.

— Как его звали? — хрипло спрашиваю я.

— Эган. Его имя Амиро Эган. Это он должен был стать самым выдающимся таори Арии. Нескоро. Со временем. Но ему всегда хотелось все сразу. Сразу разбудить силу, сразу получить дракона, сразу избавить мир от скалатов. Не знаю, как он сбежал от наставников, но погиб сам и погубил дахака, едва увидевшего мир.

— Ты любил его?

— Таори рождаются, чтобы погибнуть в бою, отоми. Но я всегда желал Эгану долгих лет жизни.

Господи, почему сильные мужчины всегда горюют так, что у всех кто это видит, душа разрывается в клочья? Нет, они не плачут, но скорбят настолько глубоко, что не почувствовать этого невозможно.

— Его маяк разбили, но сигнал успел уйти в космос, — произнес Лорс, указав на осколки, разбросанные по земляному полу сарая. — Значит, где-то должен быть и челнок. Идем, отоми, нам пора возвращаться. Останки заберут и доставят на Арию.

Таори наклонился и снял с мумии брата гейр.

— Я хочу посмотреть, что он видел перед смертью, — пояснил айрин и вывел меня из сарая.

А я? Хочу ли я увидеть то, что видел перед смертью юный, полный сил паренек? Нет, не хочу, но заставлю себя смотреть, потому что врага нужно знать в лицо.

Мы молча дошли до «леталки». Лорс что-то настроил в апаратуре и вставил какую-то часть гейра, взятого с трупа брата.

— Будешь смотреть со мной?