Страница 5 из 49
Два года спустя.
Два десятка псовых глоток разрывались от напряженного лая, скуля и подвывая, прутья стальной клети гремели и скрежетали, добавляя к какофонии звуков еще один, громкий и неприятный.
— Уводи ты её, Эва, — тянул на себя Сэлл одного из ксоло-псов. Его темно-лиловый хохолок воинственно топорщился, а массивный строгий ошейник, за который его придерживал мужчина, до крови впился в гибкую шею на всю длину острых шипов. Пес вырывался, беснуясь от бессилия и одновременно заискивающе скулил перед течной сукой, теряя привычную сдержанность, обычно свойственную этим гордым зверям. — Тут и до собачьей свадьбы не долго.
Пару дней назад Кхаан отправил меня с поручением к Сэллу, казалось бы, плёвым, но налетевшая буря, скорректировала мои планы, и вместо пары дней пришлось задержаться почти на неделю. Кто же знал, что такое близкое соседство, запустит естественные процессы и Лея станет желанной добычей целого питомника. Не хотелось выходить в темноту, хоть и на буре, но от ночёвки здесь не будет никакого толку — в таком шуме не уснуть, да и ксоло станут еще агрессивнее, уже яростно рвут друг друга, решая чья она невеста.
— Пойду, — решилась я. За столько лет дорогу найду даже с завязанными глазами, — и пурга уже улеглась. Прости, что так вышло…
— Полно тебе, Эва… — махнул рукой собачник. — Береги себя.
Я споро покидала вещи в бур и выехала в ночь. Усыпанный драгоценными осколками чернильный бархат неба казался глубже и темнее, пляшущее по кипенно-белым сугробам разноцветными огнями, сияние освещало дорогу лучше скромницы луны, синий цикл которой, почти полностью лишал ночное светило возможности ярко красоваться на небосводе. С поводка (хоть Лея его и не жаловала) я её не спустила, не хватало еще поймать на аппетитную наживку дюжину самцов арайи, самки у них редки, а сейчас начало весны — как раз период гона.
Я проехала три четверти пути, подгоняемая тревожным предчувствием неминуемой беды, когда поймала чёткий образ мыслей Леи — почти чёрная кровь, которой здесь было не от куда взяться, расплёсканная крупными каплями, на девственно белом полотне скатерти вечной зимы…
У Кхаана не было ксоло-пса, поэтому рассказать в деталях о сути связи он не смог, но из имеющейся в свободном доступе информации, а также порядком попытав Сэлла я поняла, что симбиоз зверя и человека — это мощнейшая, и что не маловажно обоюдная и добровольная, телепатическая связь.
И если человек был способен делиться информацией вербально, псы с хозяином общались мыслеобразами, посылая яркие картинки видения того, что недоступно человеческому глазу. Порой мне удавалось уловить ту или иную эмоцию Леи, их она порой проецировала более чётко, нежели визуальный ряд, так что сейчас помимо размытой, вырванной из общего контекста картинки, я ощутила странную смесь: любопытство, азарт и предвкушение, с малой толикой страха.
Вскоре я и сама смогла рассмотреть тонкую тропку кровавых следов, а через минуту наткнулась на мужчину. Он лежал лицом вверх, раскинув руки и не шевелился.
Сначала я решила, что он мертв, но сиплое дыхание, выбивалось белесой струйкой пара, а бледные губы шевелились. Казалось, он лежит не посреди заснеженной пустоши, кишащей смертоносными, вечно голодными тварями, а завалился отдохнуть посреди верескового поля, наслаждаясь ласковыми лучами летнего солнца и дивным травяным ароматом. В руке он сжимал окровавленный нож, и я обошла его по кругу, встав так, чтобы он меня видел. Расслабленная поза и сквозящее между строк отчаяние, по капле вытекающее из его тела, меня не обманули…из нашей троицы самым опасным был незнакомец.
— Убери нож, — я привлекла его внимание, выступая перед ним так, чтобы он смог рассмотреть мой силуэт. Арайю, руководствуясь разумом, я оставила привязанной к буру, и та затаилась, ничем не выдавая своего присутствия, — и тогда я тебе помогу.
Мужчина было поднялся на локтях, путаясь в разодранном лоскутами комбинезоне, но обессилев, вновь откинулся на спину, надломлено захохотав сухим, пыльным смехом. Отбросив нож, он протянул мне руку и прохрипел:
— Помогай, — незнакомый акцент резанул уши, и лишь спустя несколько мгновений до меня дошло, засранец пытался проникнуть в мою голову.
Версус.
Здесь.
Чтож, его ждет неприятный сюрприз. Или приятный. Это смотря с кому и с какой стороны смотреть.
Проверять жизненные показатели на таком морозе я не стала, достаточно и того, что пока раненый в сознании, значит по крайней мере сможет рассказать кто он такой и как здесь оказался. Я предпочла притвориться, что подчинилась его воздействию, да какой смысл в противостоянии? Только дурак скидывает крупные козыри в самом начале игры.
Когда-то я прочла странную фразу, о том, что мертвое тело тяжелее, чем живое, связанно это было с тем, что мертвец не контролирует свой центр тяжести…Раненый тоже не контролировал. Я практически волоком дотащила его до бура, шикая на Лею и закрепив потуже ремни, бедняга норовил сползти на пол, потащилась к убежищу Кхаана.
— Кто тебя ранил? — спросила я, тормоша мужчину. Если он всё-таки потеряет сознание, дотащить его из гаража будет стократ сложнее, чем сейчас.
— Стая арайя, — со свистом выдохнул он.
— Хаш, — разозлилась я. — Почему сразу не сказал? — Я нашла в сумке под сиденьем антидот и с размаху всадила его в бедро мужчине, силясь пробить плотную замшу комбинезона. Через пару мгновений тот зашипел — противоядие начало работать.
— А ты не дели-кат-ни-ча-ешшшшшь, — клацая зубами, укорил меня мужчина.
— Ах простите меня великодушно, мирн. Я помяла вашу прическу? Заверяю вас, по прибытии на нашу виллу мы вызовем лучшего цирюльника столицы, дабы сей недостойный, вновь уложил ваши локоны. — И без перехода продолжила. — Скажи спасибо, что потратила последнюю порцию антидота…ах, да…сейчас будет оооочччень больно, — кровожадно пообещала я и сосредоточилась на дороге.
Некоторое время раненный корчился и мычал, скрипя зубами, его мощное тело пробивало одна конвульсия за другой, а затем он стих, кажется, потеряв сознание. Я повернула рычажок мощности на максимум, мысленно умоляя мотор бура не загнуться от перенапряжения раньше времени и сверилась с бортовым компасом, ехать оставалось от силы десять минут.
Ближайшей комнатой к южному входу была моя. Не церемонясь, я похлопала мужчину по щекам, приводя в сознание и подперев его собой, как костылем, потащила.
— Что ж ты тяжёлый то такой? — зло бормотала я себе под нос.
Обессилив, я уронила его на кровать, слабея в коленях. Но переводить дыхание было некогда, на морозе кровь текла куда как медленнее, чем сейчас, в тепле, а значит действовать надо быстро. Тонкая замша насквозь пропиталась кровью выскальзывая из загрубевших пальцев, сломанная застежка не давалась в руки…я пыталась не тормошить рану, но получалось так себе, поэтому нашарив в тумбочке нож полоснула по влажной коже, еще раз, еще…
Мастерским контрблоком из моих рук выбили нож…всё бы ничего, но это в общем то простое движение забрало у раненного последние силы, и тот, зашедшись в свистящем кашле, прикрыл чёрные омуты глаз, ранее пристально наблюдающие за мной. Бледные губы яростно зашептали, кажется, что-то не совсем цензурное, а я, мысленно послав идиота куда подальше попыталась достучаться до него. Вслух:
— Если бы хотела тебя убить, просто проехала бы мимо… — ну логично ведь.
Я подняла нож и дождавшись благосклонного кивка (видимо кровопотеря плохо сказывается на силе разума) снова принялась кромсать плохо поддающуюся лезвию кожу. Мой кризон был не из дешевых, великолепной выделки, легкий, мягкий, и самое главное тёплый, он с трудом поддавался лезвию ножа или острым клыкам Лейи, а тот, что я пыталась распороть сейчас совмещал в себе свойства комбинезона и тренировочного сьюта: каждый мой свежий разрез стремился затянуться. Только благодаря этому мужчина не погиб, но именно благодаря этому может погибнуть сейчас…я никак не могла добраться до раны.
Всё было хуже, чем я подумала в самом начале. Несколько крупных укусов на груди выглядели не так страшно, как кровоточили, с ними вполне справится антидот и нитка с иголкой, а вот рванная рана на боку, возле печени могла быть фатальной. У взрослого арайи передние клыки обычно в длину сантиметров сорок, тонкие и острые, словно шило.