Знают только горы

— Мы не властны над погодой, — ушёл молельник от ответа. — На всё воля Бога!

Арн скрипнул зубами, понимая, что эту стену он не пробьёт, а дождь уже швырнул за ворот первую пригоршню воды, что не улучшило настроения молодого князя. Он резко развернулся и направился к воротам. Алосион понимал, что прогнать со двора правителя княжества чревато ужасными последствиями, но обеты, данные в далёкой юности должны оставаться нерушимыми, ибо тот, кому они принесены, намного могущественнее любого земного властителя.

— Ваше Сиятельство, мы можем выдать ей плащ…

Князь лишь отмахнулся от столь щедрого предложения.

Анха стояла за воротами и с интересом наблюдала за разгорающимся конфликтом. Причин для недовольства новоиспечённого правителя было много: неповиновение приказу; нарушение правил гостеприимства; непочтение к князю… но ситуация была далеко не безвыходная. Предупреждая необдуманный поступок, она жестом отозвала Арна в сторону и тихо прошептала:

— Вы с Фростом идите в обитель, а я вернусь во дворец.

Арн вытаращил на неё глаза, удивляясь, как он сам не понял, что для девушки действительно совершенно не важно, пустят её в монастырь или нет, она окажется под кровом в тепле быстрее, чем он сам дойдёт до жилого дома монахов.

— Прости, я об этом даже не подумал…

— Ты просто ещё не привык, — Анха зябко поёжилась, так как дождь пошёл уже довольно сильный. — Я приду завтра утром. Иди и ни о чём не беспокойся.

— Хорошо, — Арн поцеловал руку девушке и кивнул Фросту: — Пойдём!

— А как же?..

— Она Наксатра.

— А-а…

Алосион тайком облегчённо вздохнул. Всё получилось именно так, как нужно было ему. Девица, хранительница она там чего-то или кого-то, либо простая подружка на ночь, не должна появляться в этих стенах, дабы не осквернить намоленные братьями стены.

Анха нисколько не расстроилась такому повороту событий. Напротив, девушка даже обрадовалась, что у неё появилась возможность повидаться с матерью и поговорить не двадцать минут, а гораздо дольше. Ей нужны были советы, ответы на вопросы, поддержка и понимание. А кто, как не мама, способна дать их. Нужно было только определить, где она сейчас находится.

Однажды Ксора рассказала ей, как по звёздам отыскать направление к древнему храму богини Бастры, расположенному на далёком острове в Студёном море. В этом храме можно найти ответы на любые вопросы, если их правильно задать. И девушка надеялась, что древний дух поможет ей отыскать мать. Тучи, затянувшие небо над долиной, затрудняли ориентацию, и Анха сначала переместилась на небольшой декоративный балкончик в Тисовом дворце отца, с которого великолепно было рассматривать ночное небо. Яркая звезда в созвездии Старой Медведицы указала путь и через мгновение девушка оказалась в странном и таинственном месте.

Это был действительно древний храм. Вернее, его останки. Ещё вернее — только стены, высокие и величественные даже теперь, когда кровля обвалилась, и её место заняли ветви огромного дерева, выросшего прямо за алтарём. Расписная штукатурка потемнела и заплесневела от времени. Витражные окна осыпались, пустыми глазницами взирая на мир. Через них внутрь храма просочились бледные щупальца полной луны, словно та наощупь изучала сакральное место.

Всё, что когда-то обвалилось внутрь храма, поросло травой и мелким колючим кустарником, а из-под корней дерева вытекал ручей. Журчание воды было единственным звуком, что жил в старом храме. Даже ветер не шелестел листвой. Ни пения ночных птиц, ни стрёкота цикад.

Девушка замерла в нерешительности: кого и как тут расспрашивать? Мысленно или в голос? И как обращаться к тому, кто, по разумению, должен давать ответы? Этого мама ей не рассказывала.

— Бастра… — нерешительно произнесла Анха, практически не слыша своего голоса.

— Это делается не так, — уверенный, чуть насмешливый голос, заставил вздрогнуть юную Наксатру.

— Мама! Ты как здесь оказалась?!

— Пришла за ответами, как и ты, — Ксора нежно поцеловала дочь в макушку. — Здравствуй, девочка моя!

— Здравствуй, мамочка! Вообще-то я пришла узнать дорогу к тебе.

— Да? Ну, так знай, я сейчас опекаю принцепса Навакра, Ривера. Приходи на третью звезду Лебедя.

Анха чуть улыбнулась, удивляясь превратностям судьбы. Лигр и Навакр находятся в состоянии войны, а они с мамой стали Хранительницами наследников враждующих сторон.

— Забавно… И как он… Ривер?

— Как? — Ксора загадочно улыбнулась. — Хорошо. Очень умный и перспективный будущий правитель! Вы с ним, между прочим, знакомы, — дочь удивилась столь неожиданному заявлению. — Инис Имекес…

— Что? Не может быть! Инис?!

— Да. Этот парень очень серьёзно готовится к своему правлению, и мне надо ему помочь, чтобы это правление было долгим и счастливым!

— Ему что-то угрожает?

— Да, как и всем потомкам Рика Верная рука, которым довелось стать наследниками правителей, — Ксора достала из поясного кошеля завернутый в платок гадар Ривера и показала дочери. — Именно в нём корень всех бед!

— Как хорошо, что Арн свой уже снял! Погоди, так они что, оба потомки того самого Рика?

— Да… И проблемы у них, скорее всего, схожие. Недаром ведь правители и Гнёзда, и Навакра уходят за черту в самом расцвете сил! В этом нужно разобраться… — Ксора аккуратно, чтобы невзначай не коснуться гадара голой рукой, покрутила его, разглядывая в блёклом лунном свете чуть искрящиеся камни артефакта. — Очень мне не нравится магическое наполнение этого амулета.

— А чем он наполнен?

— Некросом, Анха. Гадар Ривера наполнен охранным некросом… — Ксора на несколько секунд задумалась, не мигая глядя на амулет принцепса. Дочь не решалась задать мучавший её вопрос. — Моих познаний не хватает… Что ж, будем спрашивать. Отойди-ка в уголок, девочка моя…

Анха послушно переместилась в самый дальний от алтаря угол, но постаралась встать так, чтобы слышать и видеть всё, что будет делать мать. Ксора положила гадар на землю рядом с алтарём, отчего тот стал трещать и искриться ещё сильнее. Женщина понимающе усмехнулась, потом достала из поясного кошеля маленький, длиной всего с ладонь, ритуальный кинжал, и чиркнула им по запястью левой руки. Кровь, моментально набухшая на ране, тремя крупными каплями упала на алтарь и зашипела, словно вскипая.

— Cirrie lernya Bastrts, zuove. Xora, dzer due, glifion e svot. Dlek, faar!

'Великая Богиня Бастра, снизойди, — про себя переводила Анха. Всё-таки родным для неё был лигурийский, а язык Наксатр она хоть и знала, всё равно требовался перевод. — Ксора, твоя дочь, нуждается в помощи. Прошу, ответь!'

Первые несколько секунд ничего не происходило. Потом, словно чья-то огромная невидимая лапа мазнула по внутреннему изображению развалин, картинка задрожала и стала стремительно меняться. Снизу вверх произошло обновление старых фресок, явивших свою первозданную красоту. Что точно на них было изображено, Анха не успела разглядеть, увлечённая волшебным преображением храма. Через секунду стрельчатые окна уже переливались цветными витражами, крона дерева превратилась в крышу, а ствол оказался опорной колонной. Пол под ногами стал гладким и абсолютно белым, а посередине змеилась синяя лента недавнего ручья. В воздухе разлился смутно знакомый аромат каких-то южных благовоний, и всё пространство храма осветилось зеленоватым светом, словно его наполнили мириады светлячков.

Анха даже дышать перестала, замерев от восторга. О подобном чуде мама ей никогда не рассказывала, и она даже догадывалась, почему. Любые слова были бессильны перед реальностью происходящего. И, если бы Анха знала о преображении храма, её фантазия не смогла бы вообразить то, что сейчас она наблюдала воочию.

Но чудеса на этом ещё не закончились.

У алтаря, словно из дрожащего горячего марева, соткалась фигура высокой женщины с пронзительными зелёными глазами дикой кошки. Анха ничего, кроме этих глаз, уже не видела: ни лица; ни цвета волос; ни одежды. Только изумрудный огонь, освещающий душу.