Страница 11 из 27
— Почему над Гималаями? — удивлялся Илья.
— Пущай там с йети летает.
Нетерпение отца Илье было понятно. Экспресс-почта оказалась не то, чтобы экспресс. Посылки не было уже четыре дня, и Бессмертный весь извелся.
Кощею Илья сочувствовал и в то же время удивлялся — эко его разобрало. Вот он, Илья, никогда так из-за женщины не убивался. Смысла не видел.
Предложил отцу развеяться, посетить жриц любви, снова получил по шее. В этот раз не стерпел, попытался дать сдачи. Не хватало еще, чтобы всякие престарелые личности на него, богатыря, руку поднимали.
Кощей быстро его обломал. Илья не успел руку на него занести, как был скручен и уложен носом в ковер.
— Был бы не мой сын — руку бы сломал, — предупредил Кощей. — И нос.
— Пусти, изверг, — взвыл Илюша от боли в заломанной руке.
— Еще раз на отца вздумаешь тявкнуть, розгу возьму и выпорю, — сказал Кощей, отпуская сыночка.
— Нашелся папаша, — пробурчал Илья обиженно. — Поздновато меня воспитывать. Что выросло, то выросло.
— Ничего, — сказал Бессмертный. — Я, может, бесцельно прожитые годы наверстываю. Мало тебя мать порола, Илюша. Невоспитанный ты.
— Мать меня вообще не порола, — сообщил Илья. — Она меня лаской в оглобли вводила.
Илья, конечно, лукавил. Хворостиной-то мама часто по спине непутевого отпрыска проходилась, а то и батогом, и коромыслом. Настасья шутить не любила. Но откуда о том Кощею знать?
Когда посылку, наконец, доставили, Кощей с Ильей её еле доперли до кабинета Яги. Стоило погрузчик нанять, но ведь Яга женщина коварная, может придраться. Бросили на пол, половицы вздрогнули, заскрипели угрожающе.
— И что там? — поинтересовалась Яга. — Открывайте скорее, касатики.
— Судя по весу, что-то вольфрамовое, — обрадовал ее Илья.
— Или из урана, — добавил Кощей.
Баба Яга скривилась.
Кощей рукой слегка пошевелил (силу продемонстрировал) — ящик в труху рассыпался.
Некоторое время все трое стояли молча.
— Эт-та то, что я думаю? — заикаясь, наконец, выдавил Илья.
— Там написано «Весна любви», — задумчиво сказал Кощей.
Чугунная скульптура представляла собой холм, покрытый цветами. По середине холма примерно на метр возвышался сказочный гриб, похожий на сморчок. На толстой прямой ножке, с небольшой продолговатой шляпкой.
— Это гриб, правда? — неуверенно спросил Илья.
— Это х… х… фаллос, — выплюнула Яга то, что никто не решился озвучить.
— Да, херовая какая-то скульптура, — согласился Кощей.
— Я бы даже сказал, фаллическая, — добавил Илья. — По автору дедушка Фрейд плачет.
— Ну что ж, — сказала наконец Яга. — Поставлю в актовый зал. Как наглядное пособие для тех, кто сетует на отсутствие мужчин. Мне тут жаловалась одна, что стала забывать, как мужское естество выглядит. У меня все для клиента — пущай смотрят, назидаются.
— Вот это я понимаю — маркетинг, — одобрил Илья.
— Ну что, Яга, — сказал грозно Кощей. — Давай следующую службу. Но чтоб как положено: не больше трех.
— Ладно, — сказала Яга. — Пойдем. А ты сынка так и будешь за собой таскать?
— А что, где-то сказано, что нельзя? — удивился Кощей. — Во всех легендах у несчастного мужа помощники были: волки там, соколы всякие, щуки. А то и с десяток побратимов. У меня вот Илюха.
Бабка пристально поглядела на молодца:
— А ты жениться, Илюшенька, не собираешься?
— Упаси Боже, — отшатнулся Илья. — Я еще слишком молод!
— Сколько ж тебе, родимый? Двадцать пять аль больше уже?
— Дак двести двадцать шесть стукнуло недавно, бабуль.
Бабка покивала понимающе:
— Не нагулялся еще, дитятко?
— Типа того, — согласился Илья и выругался, задев балку при спуске в подвал.
Подвалы у бабки знатные были. Как стадион. И откуда только это пространство взялось? Одна радость — ни змей, ни крыс не наблюдалось, чисто было, сухо. Вот только огромная куча фасоли, смешанной с рисом и пшеном, смущала.
— Ну что, родные, — развела руками бабка. — Вот вам… поле деятельности. Перебрать да по мешкам разложить. Сроку вам… до завтрашнего утра. Да имейте в виду: мыши да птицы здесь мне подчиняются. Ни один муравей против меня ничего не сделает.
— А выходить можно? — печально спросил Илья.
— Да хоть куда, — сказала бабка. — Главное, до рассвета управьтесь, а уж каким способами, мне не интересно.
И ушла, старая перечница.
— Предлагаю сгонять до рынка и привести отряд узбеков, — бодро сказал Илья.
— Не справятся, — возразил Кощей. — Тут техника нужна. Сепаратор бы.
— А колдовством никак не получится?
— Слишком много объектов, — вздохнул Кощей. — Ну чего встал? Нам нужны сита, ящики и конвейер. И желоб металлический. И привод бы еще, да ладно, колесом обойдемся. Ну чего встал? Давай за ситами пили. Тащи самые большие, какие есть, уж отверстия я подкорректирую.
Спустя несколько часов Илья и Кощей с удовольствием смотрели на дело своих рук. По желобу бежала в полутораметровые сита зерновая масса. В верхнем оставалась фасоль, в нижнем — рис. В самом низу стоял ящик, куда ссыпалось пшено. Сита тряслись и вращались от ременной передачи, приводимой в действие огромным колесом, где бодро бегал китайский змей.
Кощею с Ильей только и оставалось делать, что сита в мешки иногда переворачивать да вдоль стен выставлять.
Впрочем, к вечеру, когда куча уменьшилась вдвое, пришлось кормовую смесь в желоб грузить самостоятельно, новое приспособление делать было поздно. Только и радость, что у Яги была большая лопата для снега. К полуночи, когда у обоих уже спину ломило не по-детски, Кощею пришла в голову умная мысль зачаровать лопату на самостоятельные действия. Ох и орал Илья!
К утру насилу управились.
Баба Яга техническое устройство оценила, задание засчитала и добрых молодцев отпустила с миром.
Уснули прямо в машине — умаялись.
14
Стоит Александра у речки, ждет, когда Кощей придет. Почему у речки — не понятно. Ну да ладно.
Лишь бы пришел.
— Саша, — раздалось за спиной.
Вскрикнула птицей, бросилась к мужу, вцепилась в него. А он и сам ее так стиснул, что кости затрещали.
— Костя, Костенька, — разревелась неожиданно Александра. — Забери меня отсюда.
— Сашенька, девочка моя, — у Кощея самого голос задрожал. — Где ты?
— Не могу сказать, — всхлипнула девушка. — Должен сам найти, такие правила.
— Блин, — пробормотал Кощей. — Не прокатило.
— А сколько у нас еще времени? — внезапно спросила Александра.
— Понятия не имею, — признался Кощей. — Может, час. Может, минут пятнадцать.
— Тогда чего мы ждем? — прищурилась Сашка. — Раздевайся быстро. Не мог сразу голым присниться?
— Вот она жизнь семейная, — проворчал Кощей, тем не менее быстро одежду скидывая. — Ни интриги, ни романтики. Сразу "раздевайся".
Сашка только усмехнулась, на траву его толкнула и бедра супруга оседлала. Хорошо еще, что не октябрь снится.
Склонилась, принялась целовать плечи и грудь, прикусывать живот под ребрами.
— Ах ты серенький волчок, — выдохнул Кощей. — Это же мой сон. Что ж ты творишь, Саш?
Вырвался, опрокинул ее на землю, колени раздвинул. Хотел зацеловать везде, но подумал — времени мало, потом. Мягким движением скользнул в нее, замер, переводя дух. Потянулся к губам, ловя ее вздохи, всхлипы. Смял Сашкины ягодицы, прижимая ее к себе, проникая глубже, до самого конца. Жена вцепилась в его плечи, обвила ногами, подхватила ритм. За ухо прикусила, лисица, он только ахнул.
— Еще, — шепчет на ухо. — Дай. Ну пожалуйста!
Кощей перестал сдерживаться, врывался сильно, резко, забыв об осторожности. А Сашка только на ухо шепчет: еще, еще.
А потом кулак закусила, выгнулась, запульсировала там, внутри, и у Кощея в глазах вспыхнули звезды.
Перекатился на бок, не в силах оторваться от неё, прижал к себе: только б не отпускать!
— Я люблю тебя, — шепчет жена.
— И я тебя люблю, — отечает Кощей в темноте своей спальни.