Проводник в ад

Лучший ресторан города, расположенный на главной площади, мог похвастаться и богатым убранством, и вышколенным персоналом, и отличным выбором блюд. Сюда не пускали абы кого, лишь уважаемых и состоятельных граждан. Здесь частенько обедал мэр, захаживал на ужин начальник порта, даже у Сандерса, теневого лидера Штеттина, был свой, зарезервированный за ним лично столик.

Сегодня распорядитель Джон Солсбери находился в некотором раздрае. И все из-за одного посетителя, высокого статного мужчины в элегантном костюме с иголочки. Джон готов был поклясться, что видит этого человека первый раз в жизни. Следовательно, в Штеттине незнакомец раньше не бывал. И в то же время, чутье подсказывало, что это, возможно, самый важный гость в карьере Солсбери.

Мужчина не воспользовался гардеробом, прошел напрямую в зал. Плащ упал на спинку соседнего кресла, шляпа легла рядом, обнажив лысую татуированную голову. Незнакомец выбрал столик у окна, усевшись лицом ко входу. И все бы ничего, если бы именно этот столик не предпочитал всем прочим мэр, как раз сегодня известивший Джона о намерении отужинать.

Официантка Джудит вернулась от столика посетителя в расстроенных чувствах. Распорядитель глянул вопросительно, но она лишь мотнула головой.

– Он страшный до жути, – прошептала девушка, – Я не осмелилась…

Что ж, такое бывает. Для того и нужен распорядитель: решать те вопросы, что не в состоянии исправить обычные служащие. Солсбери чинно прошествовал к занятому столику, тело само по себе отвесило вежливый поклон. Он хотел было заговорить, но глянув в глаза незнакомцу, внезапно осекся.

Свет несколько померк; день, клонящийся к закату, показался необычайно насыщенным и интересным; а обязанности Джона, напротив, представились в перспективе не особо важными. Действительно, что такого в том, если мэр посидит за другим столиком? В конце концов, он такой же посетитель, как и все прочие! Да, будет недоволен; да, возможно даже, не оставит чаевых. Но… Репутация, деньги, даже ресторан целиком – дело наживное. А вот жизнь… Жизнь одна-единственная, и второго шанса не предвидится, что бы не говорили там жрецы Единого. А потому лучше держаться за нее покрепче.

– Сэр. Надеюсь, вас все устраивает? – Солсбери удачно выкрутился из напряженной ситуации.

Мужчина лишь сдержанно кивнул. Джон отошел подальше, лишь тогда позволив себе немного расслабиться. Он скосил глаза, пальцы сложились в условный знак, Джудит сосредоточенно кивнула. Особые посетители требуют особого обращения, Солсбери не поленился лично забежать на кухню, отдав необходимые указания шеф-повару.

Нергал наслаждался ужином. После двух месяцев тюремной стряпни, ресторанная еда казалась пищей богов. Официантка попалась на редкость обходительная, пару раз подходил лично распорядитель, осведомляясь, не нужно ли чего еще, блюда соперничали между собой по великолепному вкусу и не менее аппетитному внешнему виду. Рихтер остался доволен. А потому, уходя, заплатил не скупясь.

Вокзал в Штеттине не отличался особым размахом. Не удивительно, учитывая, что обслуживать приходилось всего четыре поезда в сутки, и из них двое – проходящие. Тем не менее, ночной рейс до Берлина пользовался популярностью, зал ожидания, как и обычно, забился под завязку.

Нергал испытывал чувство некоторого дежавю. Казалось, совсем недавно он точно также ждал рейса из Берлина, где его и повязали. Только на этот раз убийца в полном рассудке и отличном здравии, настороже, и не позволит произойти никаким неожиданностям.

Купить билет оказалось непросто, пришлось заплатить вдвое, чтобы клерк закрыл глаза на вольности оформления документов. Рихтер не стал заходить в зал ожидания, предпочтя прогуляться по безлюдному перрону, тем более, что до отправления оставалось всего чуть больше часа.

Зайдя в вагон, Нергал первым делом обследовал купе на наличие скрытых сюрпризов, но не обнаружил ничего необычного. Молодая смешливая проводница принесла чай; свежее постельное белье пахло чистотой; суета пассажиров на мрачном перроне казалась мелочной и далекой.

Нергал захлопнул дверь на защелку, чтобы никто не смог войти незамеченным. Заряженный пулевик расположился на столе, вместе с недопитым чаем. Путник разделся, застеленная постель манила в свои объятия.

Поезд тронулся, плавно покачиваясь. За окном мелькали редкие огоньки станций, кое-где тускло отсвечивали захолустные деревушки. Рихтер притушил свет, темнота проникла через окно, с легкостью захватив тесное помещение. Раздался робкий стук в дверь, Нергал никак не отреагировал, и больше его не беспокоили. Скорый поезд мчался на всех парах, впереди всего лишь пара ночных остановок, а ранним утром он прибывает в конечный пункт – Берлин.

Улегшись в постель, Нергал прикрыл глаза, мысли тут же улетели далеко, возвращаясь к событиям последних дней. Неожиданные посетители, побег, гонка через снежную пустыню, убежище на хуторе…

«Странно, – подумал ассасин, засыпая, – Целый день на свободе, а еще никого не убил…»

Погибших участников погони он не считал, а про беднягу бургомистра успел позабыть.

ГЛАВА 9

Ханс метался по гостиничному номеру, словно разъяренный тигр в клетке. Только он не был тигром, эмоции дознавателя даже отдаленно не напоминали ярость, а комната, широкая и вместительная, при всем желании не походила на клетку. Больше всего она напоминала поле боя или, вернее, штаб боевых действий.

Путь Краузе начинался от высоченного трюмо на северной стене, проходя далее мимо вместительного углового дивана и стеклянного прикроватного столика. Дознаватель вышагивал вдоль широкого стола, вальсируя между чередой стульев, пробирался вдоль кухонного гарнитура, выполненного в броском современном стиле. Потом домашний путешественник сворачивал к высокой барной стойке, в быстром темпе проносился подле двух распахнутых настежь окон. Преодолев широкое пустое пространство, Ханс оказывался в исходной точке маршрута, и, после непродолжительной паузы, вновь отправлялся в путь.

На диване развалился, заняв в одиночку все свободное место, здоровяк Вольф. Ноги оборотня блаженно вытянулись на мягком пуфике, богатырские руки раскинулись в разные стороны, затылок улегся на подголовник, внимательный взгляд полузакрытых глаз провожал Босса, блуждающего по кругу.

За столом, примостившись на одном из стульев, сидел Ян. Голова Стрелка покоилась на руках, перед глазами лежала тетрадь в жестком переплете. Пишущая ручка валялась, небрежно отброшенная вбок, исчерканная страница смотрела немым укором.

В открытые окна врывалась зимняя свежесть, но никого это не заботило, батареи отопления раскачегарились на полную, сохраняя внутри жаркую атмосферу. Снаружи мерцали огни ночного города, Штеттин засыпал, слышались редкие гудки машин, далекий шум приглушенных голосов. Лишь со стороны порта доносились звуки непрекращающихся работ.

Раздался стук в дверь, вошел официант, вкатив внутрь тележку с припасами. Расставив небогатую снедь на столе, парень вышел, пожелав постояльцам насладиться поздним ужином.

Ханс прекратил свои хождения, устроившись, наконец, на неудобном стуле. Вольф вскинулся, одним плавным движением переместившись к столу. Даже смертельно уставший Ян заинтересованно поднял голову, уловив запахи съестного.

Некоторое время друзья молча наслаждались трапезой, в комнате стоял хруст работающих челюстей да утробный рык голодных желудков. Ханс не поленился сбегать до холодильника, притащив на всех по бутылке ледяного пива. Опустошив тарелку и опрокинув в глотку содержимое бутыли, дознаватель с обескураженным видом облокотился на спинку стула.

– Итак, ребята, – мрачно проговорил он, – Признаюсь только раз и только вам. Пожалуй, больше никому я не буду рассказывать о допущенных ошибках. Но теперь… Я лажанул. И лажанул по полной!

Соратники молчали, Краузе прошелся, выудив из холодильника еще одно пиво.