Зеленая кровь

Не могу представить: отлично зная... пятьдесят на пятьдесят? Все девяносто девять и девять, наверное, за анафилаксию, - а он раз за разом облучается под кварцем... Раз за разом! "Я знаю одного тирана..." И тут я подвернулся со своей гермокамерой и углекислой атмосферой. Да, теперь мне его логика понятна: раз у нас в углекислой атмосфере симбиоз состоялся по внешним метаболическим связям - по всем этим трубопроводам и фильтрам, то почему он не должен состояться в организме? Внутри организма... Да, теперь мне ясно, что произошло, когда мы подключили фитотрон: углекислая атмосфера плюс интенсивный свет... Даже если в организме сохранился всего десяток зеленых клеток... Каждый следующий цикл деления - даже не геометрическая прогрессия, а лавина! Ведь каждая клетка при митозе делится на четыре, а то и на восемь частей... Все понятно: вот на что он надеялся. Одно непонятно: почему в таком случае не произошло анафилаксии? А раз не было анафилактического шока... Адаптация? И не кома, выходит, и даже не отравление, а... адаптация? Так вот почему он сбежал из бокса, когда услышал, что я хочу сделать ему переливание крови: надеялся на адаптацию, любой ценой, но довести опыт до конца чистым. Вот откуда у него взялись силы на бегство из бокса...

Мы проскочили переулок - столько лет здесь не был, забыл. Хлебников, почти не снижая скорости, развернулся на перекрестке, следом за нами такой же пируэт сделала "скорая", и мы подлетели к большому старому дому.

- Подожди меня здесь, - остановил я Хлебникова. - Врачей тоже задержи. Если он здесь, я вернусь.

Длинный звонок перебудил, разумеется, всех жильцов квартиры, долго не открывали. Потом кто-то, судя по голосу - женщина, спросил: "Вам кого?"

- Куницыных.

Загремел засов, щелкнул замок, дверь приоткрылась - на цепочке. Меня разглядывали. А время идет, идет...

Я решил выяснить сразу:

- Михаил Иванович дома?

- Нет, - ответила женщина. - Давно не видели. Но пройдите. Наташа-то точно дома.

Меня пропустили в прихожую - слава богу. Дверь в комнату Куницыных справа, со стеклянным витражом. Темно. Спят. Я постучал.

- Наташа!

- Кто?

Наташа. В голосе испуг. Неужели... Но куда он мог уехать?

Я не знал, как себя вести. Спросить о Михаиле прямо, "в лоб"? Невозможно. Эта новость ее убьет. Но как тогда выяснить?

Открылась дверь. Наташа - заспанная, с растрепанными волосами, в халате... Вот, оказывается, ты какой можешь быть...

- Ты? Так поздно?

- Прости, Наташа.

- Михаил? - Она обеими руками вцепилась в мое пальто. Халат раскрылся...

- Да нет, что ты! Просто вот увидел тебя, и все как-то перевернулось вдруг... Я ведь помнил о тебе все эти четырнадцать лет. Помнил, а зайти не решался. А вот сегодня увидел... Ты очень расстроена моим дурацким визитом?

Я медленно отступал к двери. Я ей говорил, говорил что-то... Пока она, уже у самой двери, не отпустила мое пальто. Вряд ли она что-нибудь поняла из моего бессвязного бормотания. Решила, наверное, что пьян.

Хлебников стоял у "скорой". Я подбежал, перевел дыхание:

- Нет его. Не появлялся.

Хлебников посмотрел на часы. Я тоже. Два часа тридцать минут. Если я с периодами митоза не ошибся... Опоздали. Одна надежда, что деление зеленых клеток без света затормозится. Но если он вздумал где-нибудь загорать... Куда он мог сбежать?

Издалека, от Советской площади, послышался вой еще одной сирены "скорой". Везут донорскую кровь. А вдруг он все же поехал на трамвае?

- Гриша, я однажды из института в это время ехал на трамвае. У них там какой-то дежурный вагон - всю ночь ходит.

- Ясно, - сказал Хлебников. И - в приспущенное стекло "скорой": - От вас можно связаться со станцией? С вашим диспетчером?

Ему протянули трубку - от рации.

- Диспетчер? К вам не поступало сообщений о Куницыне? По нашим предположениям, он должен ехать от Экологического института до Советской площади на дежурном трамвае... Нет? А вы можете оповестить? Оповестили? Все бригады? Они знают, что надо делать? Это хорошо.

Подъехала вторая "скорая". Из нее выскочил врач. Подбежал к нам.

- Нашли?

Хлебников вернул трубку рации в машину и отрицательно покачал головой.

- Может, сообщить в милицию? - предложил я.

- Мы и так подняли тарарам на весь город, - раздраженно ответил Хлебников. - Еще не хватало милиции! В институте он, некуда ему больше податься. Если нет дома, значит, в институте. Поехали.

Он пошел к своей машине.

- Вы куда? - спросил врач со второй "скорой", молодой довольно, видел я его, кажется, однажды на станции - когда искал Михаила.

- Не знаю. Начальник решил возвращаться в институт. А вам, наверное, надо возвращаться на станцию.

- Ни в коем случае, - запротестовал врач. - Мы едем с вами.

- Ну что же, с нами так с нами. Отпустите хотя бы ту машину.

- Если мы понадобимся, диспетчер всегда имеет возможность вызвать нас по радио, - сказал врач первой "скорой" из кабины. - Едем, не будем терять время.

В это мгновение тяжелая парадная дверь хлопнула, выпуская на мороз полуодетую Наташу. Увидев, что я сажусь в машину, она побежала, крича;

- Саша! Ты обманул меня... Саша! Что с Михаилом? Саша...

- Закрой дверцу, - приказал Хлебников, трогая машину.

В заднее стекло я заметил, что ее подобрала вторая "скорая" - знали, видно, кто она. И вновь мы, разрывая ночную тишину города воем сирены, проскакивали перекрестки на любой свет и неслись по пустынным улицам на предельной скорости. Но теперь я уже не понимал, куда и зачем мы несемся сломя голову. А Хлебников, видимо, понимал. "Наше время, - любил повторять профессор Скорик, - отличается большим динамизмом потому, что слишком много людей почувствовали в себе способность увидеть цель". Хлебников эту цель видит даже более чем ясно. А Михаил... Тоже. К сожалению, и он слишком уж ясно видел свою цель. Феномен Бэрнета - Феннера...

- Как ты думаешь, симбиоз в гермокамере уже нарушился?

Я пожал плечами: до симбиоза ли?

- Что-то не предусмотрели, - продолжал Хлебников. - Я ведь говорил: дублеров нужно держать в полном составе, весь экипаж, в боксе. Весь эксперимент. Только в этом случае мы будем застрахованы от всяких неожиданностей. Ты в этом просчете тоже, между прочим, виноват. Хотя бы одного дублера мог держать в боксе.