Страница 17 из 35
– Все в порядке, мистер Ривс. Приятного пути.
Я поблагодарил его и пошел дальше.
Народу в «Комете» было немного. Я выбрал место у окна, в передней части салона, и только успел развернуть свежий номер «Святого города», как почувствовал прикосновение к плечу.
Это был полицейский.
– Прошу вас выйти.
Меня вывели из ракеты вместе с другими четырьмя пассажирами, все они были мужчинами. Сержант был вежлив:
– Боюсь, мне придется попросить всех вас вернуться на станцию для дальнейшей проверки. Багаж будет выгружен, в список пассажиров внесут изменения. Ваши билеты действительны на следующий рейс.
Я возмутился:
– Я обязан быть сегодня вечером в Цинциннати!
– Прошу прощения. – Тут он обернулся ко мне. – А, вы Ривс! Вроде все сходится. И рост и лицо. Дайте-ка я еще разок посмотрю ваш пропуск. Вы же прилетели в город неделю назад?
– Совершенно правильно.
Он снова внимательно изучил мои документы.
– Ну конечно, теперь я припоминаю. Вы прилетели утром во вторник на «Пилигриме». И вы не могли быть в двух местах одновременно. Так что, я думаю, вас это не касается. – Он вернул мне документы. – Возвращайтесь на борт. Извините за беспокойство. Остальные следуйте за мной.
Я вернулся в салон и снова развернул газету. Через несколько минут ракета взлетела и взяла курс на запад. Я продолжал читать газету, чтобы скрыть волнение и успокоиться, но вскоре заинтересовался. Только что утром, в подполье, я читал свежую канадскую газету. Контраст был поразителен. Я снова оказался в мире, для которого не существовало других стран: «зарубежные новости» состояли из гордых отчетов наших иностранных представительств, миссий и нескольких сообщений о зверствах «неверных». Я подумал: куда уходят все деньги, которые ежегодно выделяются на миссионерскую деятельность? Остальной мир, если верить «их» газетам, и не подозревал, что наши миссионеры существуют.
Потом я начал выбирать из сообщений те, что были явно лживыми. К тому времени, когда я кончил их подсчитывать, мы вышли из ионосферы и приближались к Цинциннати. Мы обогнали солнце и снова увидели закат.
Очевидно, в моем роду был бродячий торговец. Я не только посетил все пункты, намеченные Ривсом в Цинциннати, но даже добился кое-каких успехов. Мало того, обнаружил что получаю больше удовлетворения, уломав несговорчивого торговца увеличить линейку текстильных товаров, чем от военной службы. Я перестал думать о надежности моей маскировки и полностью углубился в мир текстиля. И знаете, торговля – это не просто способ заработать на хлеб с маслом, это еще и игра, и она захватывает.
В Канзас-Сити я улетел точно по графику, и у меня не было никаких проблем с полицией, когда обратился за очередной визой на переезд. Я решил было, что Новый Иерусалим охраняется особо. А здесь, к западу, уже никто и не разыскивает некоего Джона Лайла, бывшего офицера и джентльмена. Здесь он был одним из тысяч объявленных в розыск и затерявшихся в файлах полиции.
Ракета на Канзас-Сити была переполнена. Мне пришлось сесть рядом с другим пассажиром, крепким мужчиной лет за тридцать. Когда я садился, мы поглядели друг на друга, а потом каждый занялся своим делом. Я выдвинул столик и принялся приводить в порядок бланки заказов и другие бумаги, накопившиеся за дни, проведенные в Цинциннати. Сосед откинулся на сиденье и смотрел новости в стереобоксе ТВ, установленном в передней части салона.
Через десять минут он толкнул меня в бок и, когда я обернулся, показал пальцем на экран. Там была видна площадь, заполненная народом. Люди бежали к ступеням массивного Храма, над которым развевались красно-золотое знамя Пророка и вымпел епископства. Первая волна людей разбилась о нижние ступени Храма.
Взвод храмовой охраны выбежал из боковой двери и быстро установил перед гигантскими дверями наверху лестницы треножники огнеметов. Дальше сцена снималась другой камерой, очевидно установленной на крыше Храма, потому что мы видели лица нападающих, устремленные в нашу сторону.
То, что последовало за этим, заставило меня устыдиться формы, которую я еще недавно носил. Вместо того чтобы быстро расстрелять мятежников, стражники целились огнеметами по ногам. Люди из первой волны нападавших взбежали вверх по ступеням – и в то же мгновение пали, судорожно дергая сожженными культями ног. Я увидел, как лучи ударили по ногам парня и девушки, которые бежали, взявшись за руки. Они упали, истекая кровью, но парень нашел в себе силы доползти до девушки и дотянуться рукой до ее лица. Камера покинула их и перешла на общий план.
Я схватил наушники, висевшие на спинке кресла, и услышал:
«…аполис, Миннесота. Город находится под контролем местных властей, и дополнительных войск не понадобится. Епископ Дженнингс объявил военное положение. Агенты Сатаны задержаны. Порядок восстановлен. Город переводится на пост и молитву.
Миннесотские гетто будут закрыты, и все парии переводятся в резервации Вайоминга и Монтаны для предотвращения дальнейших вспышек насилия. Да послужит это предупреждением всем нечестивцам, кто осмелится подняться против Божественной власти Воплощенного Пророка.
Передачу вела служба новостей „Крылья ласточки“[5], наш спонсор – Ассоциация торговцев, которая предлагает лучшие бытовые средства для обретения благодати. Станьте первыми в своем приходе, кто получит статуэтку Пророка, которая чудесным образом светится в темноте! Высылайте один доллар наложенным платежом…»
Я снял наушники и повесил их на место. Почему во всем обвинили парий? В этой толпе их не было. Но я помалкивал, предоставив своему соседу заговорить первым. И он заговорил с откровенным возмущением:
– Так им и надо, этим идиотам! Штурмовать укрепленные позиции без всякого оружия. – Он говорил очень тихо, склонившись к моему уху.
– Интересно, почему они взбунтовались? – спросил я.
– Да разве предугадаешь действия еретика. Они же все ненормальные.
– Вы могли бы повторить это и в церкви, – согласился я. – Кроме того, даже нормальный еретик – если такие бывают – должен понимать, что правительство очень толково управляет страной. Бизнес процветает. – Я со счастливой улыбкой похлопал по черному портфелю. – По крайней мере, мой бизнес, хвала Господу.
Мы немного поговорили о делах – условиях ведения бизнеса и так далее. Я присматривался к нему, пока шел разговор. На вид он был обычный преуспевающий горожанин, консерватор, но что-то в его облике заставило меня насторожиться. Может, просто нервы не в порядке? Или какое-то шестое чувство человека в бегах?
Взгляд мой упал на его руки, и у меня возникло ощущение, что с ними что-то не так. Но в них не было ничего необычного. Тогда я пригляделся и заметил все-таки одну незначительную деталь – на пальце левой руки мозолистый бугорок, след от кольца. Такой же след был на моем пальце, когда я снял тяжелое кольцо, которое носил много лет в Вест-Пойнте и после него. Конечно, это ничего еще не значило – многие носили тяжелые кольца. На моем пальце, например, сейчас было кольцо – не из Вест-Пойнта; разумеется, это было кольцо с печаткой, принадлежавшее Ривсу.
Но зачем обычному обывателю снимать кольцо, которое он носил много лет? Пустяк, конечно, но этот пустяк меня насторожил: преследуемый поневоле становится внимателен к мелочам. В Вест-Пойнте я никогда не считался хорошим психологом, но сейчас стоило вспомнить то немногое, чему меня все-таки научили… Я перебирал в памяти все, что знал о соседе.
Первое, что он заметил, первое, о чем он сказал, увидев сцену подавления восстания, – это безрассудство лобовой атаки по укрепленной позиции. Это могло указывать на военную ориентацию его мыслей. Но это еще не доказывало, что он военный. Наоборот, выпускники академии никогда не снимают кольца, даже в увольнительной или на пенсии, и уносят его с собой в могилу. Если только он не хочет – по какой-то веской причине, – чтобы его узнали.
Мы продолжали вежливую беседу, и я размышлял о том, чем бы мне подкрепить свои рассуждения, когда стюардесса принесла чай. Ракета как раз коснулась атмосферы, начав спуск из безвоздушного пространства с переходом в длинную глиссаду к Канзас-Сити, ее тряхнуло, и стюардесса пролила немного горячего чая на брюки моему соседу. Он вскрикнул и почти неслышно выругался. Сомневаюсь, что стюардесса поняла его слова, но я разобрал – и напряженно размышлял над ними, пока вытирал его носовым платком. «Би джей идиот!» – вот что он сказал, и это был специфический сленг Вест-Пойнта.
5
В оригинале «No Sparrow Shall Fall» – отсылка к Мф. 10: 29: «Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего». – Примеч. С. В. Голд.