Страница 16 из 21
Мирясь с необходимостью допускать на свою территорию иностранные, как частные, так и коммерческие, транс
[54]
портные средства, французы все же считают, что их дороги служат прежде всего для связи между одним французским городом выдающейся культурной и исторической значимости с другим, не менее замечательным французским городом. Дороги облегчают общение мэров этих городов и других высокопоставленных лиц, а также весьма помогают при устройстве различных городских праздников, приемов, обедов, дегустации вин и т.п.
Коричневые плакаты на обочинах французских шоссе предупреждают водителей не о приближении дорожных развязок или каких-либо помех, а о том, что скоро сосновый бор или устричная отмель, старинный замок или ферма, где разводят гусей, или, в крайнем случае, горы. Яркие рекламные щиты радостно сообщают о ближайших отелях, бассейнах, теннисных кортах, ресторанах и интересных, с исторической точки зрения, соборах. По мнению французов, чтобы достичь в конце путешествия цели, путешествовать нужно, будучи исполненным оптимизма и надежд.
Во Франции куда больше авиалиний, чем нужно этой стране. Некоторые из них настолько коротки, что стюардесса едва успевает предупредить пассажиров, как вести себя в случае "необходимости" (так французы называют воздушную катастрофу).
Однако, если позволяет время, французы считают первой необходимостью подать пассажирам самолета шампанское - чтобы и в случае неожиданной катастрофы не нанести урон заданному стилю и хорошему вкусу.
Образование
Проблемы, связанные с попытками как-то изменить во Франции систему образования, обнажают самую суть французской души - можно сколько угодно изменять надстройку, но поведение французов изменить невозможно.
После волнений 1968 года практически все, кроме самых твердолобых консерваторов, были согласны: да, перемены необходимы. Предлагалось множество нововведений: объединить в процессе обучения детей с различными умственными способностями, положить конец выделению из
[55]
общей массы особо одаренных детей и помещению их в спецшколы, придать больше свободы отношениям "учитель-ученик" и т.д.
Но ни одно из этих предложений не прошло, реформа в области образования не сработала, ибо основной целью всех начинаний был "новый республиканский идеализм", ничем, впрочем, не отличавшийся от старого республиканского идеализма. Единственное, чем все это кончилось - существенно снизился уровень подготовленности учащихся.
Правительство не слишком беспокоилось, когда в школах, лицеях и университетах стали хуже преподавать математику и прочие точные науки, однако ему очень не понравилось, когда явственно упал уровень знания истории (точнее, историй о Франции) и литературы (точнее, рассказов о Франции). Единственной популярной реформой за последние два десятка лет было создание во всех средних школах так называемых демократических советов управления, состоящих из родителей, учеников, учителей, чиновников министерства и местных "шишек". Создание таких советов помогло французам несколько утолить свою страсть к бесконечным, ни к чему не приводящим дебатам.
Основные сражения по поводу реформы французской системы образования всегда имели целью как-то вырвать эту систему из-под контроля центрального правительства. Ведь чтобы устроить, например, студенческую вечеринку в Гренобле, Бордо, Тулузе или в любом другом университетском городе, нужно было сперва получить разрешение из парижского министерства! И подобное положение вещей сохранялось вплоть до 1980 года.
Но кое в чем независимость была все же достигнута. При наличии государственного учебного плана, согласно которому каждый французский ребенок в каждом учебном заведении страны обязан получить строго определенную сумму знаний, французским школам разрешено было отныне самостоятельно решать, как использовать 10 процентов учебного времени. Обычно, правда, они эти 10 процентов вообще никак не используют. Это все та же старая-престарая история о французах, которые проливали свою кровь и
[56]
не жалели жизни, стремясь завоевать долгожданную свободу, а потом не знали, что с этой свободой делать,
Французские школы и университеты очень велики. Настолько велики, что два преподавателя, познакомившись во время каникул, могут страшно удивиться, узнав, что длительное время работают в одном и том же учебном заведении. Но, с другой стороны, это совсем не так уж удивительно: в учебных заведениях Франции как преподаватели, так и учащиеся работают, не зная сна и отдыха.
Самая главная ступень - это знаменитый baccalaureat (экзамен на степень бакалавра), которым обычно увенчиваются выпускные экзамены в школах и лицеях. Французы всегда были просто помешаны на получении этой степени. Родители готовы на все - врать, давать взятки, злословить - лишь бы их чадо успешно стало бакалавром.
Данная степень - это, так сказать, основная квалификационная характеристика человека; те, кто ее получил, считаются доказавшими свое право называться культурными людьми, а те, кому это не удалось, лишь немногим лучше американцев.
Право
Вот еще один пример приверженности французов логике и дискуссиям как инструменту системной структуризации жизни. В основе французского правосудия лежит арбитраж, то есть судебная дискуссия, а не прямое обвинение.
Во время любого подобного диспута вопрос стоит не о том, чтобы доказать правоту одной стороны и неправоту другой, а о достижении Истины.
В делах, касающихся, например, купли-продажи собственности, один и тот же адвокат может спокойно вести дела обоих - продавца и покупателя - потому что его (или ее) роль всего лишь в том, чтобы убедиться: сделка заключена справедливо и в соответствии с законом. Адвокат здесь не для того, чтобы помочь одной из сторон выиграть - чтобы вытянуть из покупателя как можно больше денег или, напротив, убедить продавца сбавить цену (хотя адвокат и может предложить любой из этих шагов, если сделка чересчур
[57]
затягивается). Французская правовая система основана на следующих допущениях: