Заложница тёмного мага

На Бастиана Виверна, чей темный дар, словно миазмы ядовитого тумана курились по полу помещения, я старалась не смотреть, поэтому уставилась на свои сцепленные в замок руки, сложенные на коленях.

- Итак, если вы позволите, отец, я подведу небольшие итоги, - начал Себастьян, не дождавшись кивка венценосного родителя. - Для начала я хочу выразить вам своё «фе».. .поскольку меня, одного из главных свидетелей не просто не пригласили, даже не поставили в известность о слушанье. Я прекрасно понимаю вашу обеспокоенность тем, что похищение, а затем и спасение младшего наследника не стали достоянием общественности. Ну как же, эти знания могли бы стать тем, что подорвет веру простого народа во всесильность Властителя.. .но Жнец тебя возьми, Бас.. .судить Хантингтона?

- Закон един для всех, - произнес Правитель.

- И всё же исключения бывают, - метнул в огород Бастиана заметный камень Рейдж.

- Да. - Ответил Цесс. - Но Хантингтон отказался принимать клятву.

- Ты путаешь солёное и горячее. Есть разница, между служением тебе и прислуживать Бастиану. Но всё вот это вот не имеет никакого значения.Я не требую, я прошу, вас, отец.

Если бы не Хант, я бы сейчас был женат, сгорая в пламени приворота, или куда как хуже.. .стал бы билетом в один конец для монстра, убивающего магов дюжинами. А что на счёт Сайрини? Да-да, и о нём мне известно. Сбегая, он зверски растерзал лучших сотрудников, безоговорочно преданных венцу, и, если бы не его «дар», - он сделал ударение на этом слове, - погиб бы сам. Сколько раз МагКонтроль пользовался его знаниями и силой?

И такова ваша благодарность, отец? Остро заточенная гильотина?

Я никогда не хотел быть Правителем, именно потому, что порой ради блага большинства, приходится принимать тяжёлые, подлые, несправедливые решения, но сейчас случай другой...Вам прекрасно известно, как именно прошла его инициация, да у любого бы поехала крыша от вседозволенности, что открывает та сторона силы. Я отлично понимаю, что касание тёмной магии тлетворно, но исключения бывают всегда.. .они нужны для того, чтобы подтверждать правила и являть милость правителя.

Себастьян замолчал. Всё то время, пока он говорил, я непроизвольно мяла подол, сжимая руки так, что они побелели. Я не могла смотреть в глаза окружающим, искренне опасаясь, что меня будет швырять от состояния молчаливой мольбы до негасимой ненависти и боялась ошибиться в своей оценке эмоций.

Я знаю, что Небеса не вмешиваются в земное, но сейчас, истово молилась, взывая к справедливости и подскочила со стула, когда Его Величество встал, пристально глядя мне в глаза.

- Мне надо подумать, - произнес он.

Глава 45.

- Разве ветер запрешь? Чем он станет? Затхлым воздухом...

- Подумайте, отец, - поклонился Себастьян. - И позвольте мне добавить вам пищи для размышления: если ваш выбор меня расстроит, я буду вынужден настаивать на вашем Отречении...

- По какому праву? - завелся было Бастиан.

- По праву сильнейшего, - рявкнул Виверн, враз раскаляя вокруг себя воздух. - Ваша Светлость?

Он подал мне руку, и мы вышли, покинув негостеприимное собрание высоких особ. Хотелось бы мне что-то сказать, возможно утешить младшего наследника, или восхититься его смелостью, но я была опустошена переживаниями настолько, что сил моих хватило лишь на то, чтобы молча идти рядом.

- Я не перегнул палку? - спросил Себастьян, усаживая меня в авто. Уверена, об Эстель позаботится Рейдж, я же была просто не в состоянии оставаться здесь ни минутой более.

- Не знаю, Ваше Высочество, - ответила я на вопрос, - но спасибо. От всего моего израненного, измученного тревогой сердца, спасибо.

Я сразу поняла, что единственный шанс спасти от плахи любимого (в том случае, если разум не возобладает) - это младший наследник, да вот только покой того охраняли, словно Форт Нокс*, скрывая венценосного дракона от любых треволнений (всё же он пока еще был не слишком стабилен, да и дядя его тот еще интриган). Подобраться к нему минуя все препоны мне помог Массимо, он тайно передал записку Себастьяну по моей просьбе, и в дальнейшем выступал как почтовый голубь, доставляя послания.

В последнем, он передал мне сигнальную капсулу, которой до последнего я надеялась не воспользоваться, но выбора мне не оставили. Разговора у нас не получилось потому, что всю дорогу я отвечала невпопад, витая в облаках. Я была так напряжена последние несколько дней, что забыла, когда спала хотя бы пару часов подряд и сейчас клевала носом, силясь не уснуть. Наслаждаясь теплым ветерком, ласкающим кожу, я блаженно щурилась от встречного потока и дышала полной грудью, впервые за долгое время.

Понимая моё состояние, Себ не томил своим присутствием сверх меры, а проводив меня до гостиной и откланялся и покинул особняк. Я с трудом дождалась Эстель, грея коньяк в ладонях, чтобы рассказать ей всё, что произошло и отправилась спать. Едва моя голова дотронулась подушки - я уснула сном спящей красавицы.

И как в сказке Шарля Пьеро, проснулась я от поцелуя.

Долго, томительно бесконечно, я не смела открыть глаза, почувствовав тёплые губы на своих устах. Я боялась, что, если открою, то грёзы, слаще яви, растворятся, и страх, словно раковая опухоль, вновь расползется, отравляя ядом.

- Я настоящий, Клери, - услышала я шёпот, - настоящий.

Я распахнула глаза и завизжала.

Набросившись на Айзека я повалила его, уронив и себя, и супруга на пол. Он не ожидал от меня такой прыти, а быть может ему, как и мне было наплевать, потому что остервенелые, голодные поцелуи, которыми мы осыпали друг друга, стукаясь зубами, грозили закончится чем-то посерьезнее.

Я вдыхала его запах, зарываясь пальцами во влажные волосы, глотая счастливые слезы и тысячи вопросов, сейчас, мне хотелось доказательств, что это действительно он, а не мираж, измученного пустыней караванного путника. И несдержанно, я рванула его сорочку, с наслаждением слушая, как жемчужные пуговицы цокают по паркету, прижимаясь к горячему телу, привычно пахнущим вербеной и штормом.

Я кусала его за кожу, пробуя на вкус, оставляла красные отпечатки зубов, жалея, что они не останутся на всегда, царапала твердую спину, полосуя, не контролируя себя. Сжав его талию ногами, я разворошила петли брюк, цепляя дрожащими пальцами скрытые пуговицы и добравшись до пульсирующего жара, крепко обвила, контролируя силу нажатия.

Твердый как камень, гладкий, оканчивающийся упругой, шёлковой

головкой.. .подушечкой большого пальца я погладила самое навершие, размазывая густую каплю .гулкий стон, и я победно рассмеялась, наслаждаясь полученной властью.. .Горячие губы сомкнулись на одном из моих сосков, втягивая сморщенную ягодку, острый, жалящий поцелуй и клыки, кусающие тонкую кожу на ключице.

Руки смяли мои бедра, а решительные пальцы, прочертив обжигающие дорожки до сочащегося влагой желания лона, погрузились в алчущие лепестки. Я вздрогнула, втянув воздух и замерла, поймав тот самый момент, когда удовольствие еще не расцвело огненным цветком экстаза, но уже грозило разлиться концентрированным удовольствием по венам, желая продлить сладкий момент ожидания. Но Хант, изголодавшийся и неутомимый, качнулся, возвращая всё на круги своя, и извечная пляска двух тел продолжилась, догоняя кульминацию.

Он вбивался в меня, лишая остатков человечности, привнося в соитие нечто дикое и первобытное, а когда я в очередной раз достигла пика, срывая охрипший голос, излился сам, обжигая дыханием ухо и шепча признания, на незнакомом, мелодичном языке. А потом, разомлев, я лежала на его плече, крепко обнимая двумя руками, до сих пор не в силах поверить, что он рядом.

- Почему не зашёл сразу? - спросила я, дергая за влажную прядь.

- От меня пахло клеткой, милая. - Зевнул Айзек. - Да и тётушка сказала, что ты почти не спала все эти дни. Не берегла себя... - это уже было произнесено с укором.

- Но как ты. Почему? - Айзек понял, что именно я пыталась спросить и подумав -ответил: