Сад зеркал

Нет, Зеленый, конечно, очень ядовитый тип. В особенности если «Протоки № 3» переберет, но чтобы людей в мумии превращать, ни в жизнь не поверю.

– Кончать дрожать, подбрось да выбрось, ты тут ни при чем, – объявил я, припав к бутылке минералки.

Все-таки третий или пятый стакан виски (точно не помню) был лишним. Но очень уж детей (и себя!) жалко было.

– Обещаешь, преподобный? – с надеждой в голосе спросил Зеленый.

Злой хлопнул его по плечу и ободряюще оскалился.

– Слово даю. Но чтобы мне больше на район не поливать. Узнаю, заставлю улицы с шампунем вручную мыть.

– В последний раз, преподобный, клянусь, я не спецом, – побожился Зеленый и закусил губу с видом раскаявшегося злодея.

– А теперь рассказывай, что такое углядели? Вы же меня утром не ради спасения души Зеленого побеспокоили?

– Обижаешь, преподобный, – рванул рубаху на груди Зеленый. – Мы полетали то тут, то там. И вроде все в порядке. Все как обычно. То тут приключение на чью-то голову, то там трамтарарам, в общем, ничего необычного. Но потом Зеленый заметил, что многовато сухостоя на улицах появилось. То одно дерево голое стоит, то второе мертвая палка. Попытался воздействовать, но ничего не получилось. Мы сначала решили на пустяки не отвлекаться, но потом я заметил, что все деревья сухие в одном районе стоят. И я вспомнил, что ты про детей пропавших говорил. А деревья-то да трава пожухлая как раз в районе школы наблюдаются. Словно источник засухи прямо в школе засел.

Злой умолк, настороженно уставился на меня.

А ведь любопытное наблюдение. Помнится, и Боря Магистр все время твердил, что у них кактусы на корню сохнут. Может, тут корень разгадки кроется. Пожалуй, стоит проверить. Какая-никакая, но ниточка.

– Вы на колесах? – спросил я.

– Какое там. Сразу к тебе полетели, – ответил Злой.

Зеленый пьяно всхлипнул и жадно уставился на бутылку с минералкой.

– На карте отметить район усыхания сможете?

– Без проблем, преподобный. За нами не заржавеет.

Я допил минералку, бросил пустую тару под стол в мусорку, не попал, ну и черт с ним. Вторую бутылку сунул в карман пиджака и поднялся из-за стола.

Сперва я хотел полететь, но разумно решил, что на похмельную голову этого делать не стоит. Тогда я вывел из гаража свой красный Бьюик Роудмастер 1954 года выпуска. Мы с трудом усадили на заднее сидение Зеленого, он все время рвался вперед за руль, ему ой как приспичило порулить. Злой сел рядом с ним для подстраховки. Вдруг по дороге Зеленый попробует отобрать у меня руль. Он может. Он во хмелю любит почудачить.

Я завел мотор и взял курс на полицейский участок. Я был на все сто уверен, что застану там нашего шерифа. И предчувствие меня не обмануло.

Ник всю ночь просидел в участке. Глаз не сомкнул. Изучал карты Большого Истока, читал поступающие свежие сводки о поиске пропавших детей, вникал в детали дела о двух мумиях. Выглядел он усталым, разбитым, даже кривляться сил не осталось.

Когда мы приехали, он сидел в кресле и одолевал отчет судмедэксперта о вскрытии Гоши Слюнтяя.

– Подбрось да выбрось, есть хорошая зацепка, – объявил я с порога.

Красавчег отложил папку с отчетом в сторону и уныло зевнул.

Увидев маячивших за моей спиной Зеленого и Злого, он скривился, точно от зубной боли, от чего сразу похорошел.

– Выкладывай, что там у тебя, – без энтузиазма в голосе попросил шериф.

– Ты плохо выглядишь. Тебе бы взять выходной на пару дней. Порыбачить бы, с ружьишком на охоту походить. Возле границы есть местечко, можно и пострелять незамеченным.

Браконьерство в наших местах считается тяжелым преступлением. У нас и так мало места, лесные угодья крохотные, так что многие развлечения Большой земли для нас под запретом. Но есть одно местечко, где все можно. О нем мало кто знает. Мы с Красавчегом любили время от времени съездить туда, развеяться.

– С удочкой – это мы обязательно. Только детишек бы найти да понять, кто нам людей сушит. И тогда полный порядок, можно закрывать лавочку, – ответил Ник.

Я подошел к столу, увидел краешек карты, выглядывающий из-под горы отчетов, старых дел, не нужных никому документов. Потянув карту на себя, я вызвал обрушение бумаг на пол, что, безусловно, не могло понравиться Красавчегу. Ведь ему же убираться потом. Но шериф промолчал.

Зеленый и Злой ни звука не издавали. Стояли скромно, старались по сторонам не оглядываться, а то вдруг увидят что-нибудь, для их взглядов не предназначенное. Чувствовалось, что в самом сердце полицейского участка им очень не по себе. Тревожит обстановочка их души бунтарей.

Я разгреб стол шерифа, расправил карту и позвал своих помощников. Зеленый, похоже, от важности момента весь хмель растерял. Смотрел на меня затравленно, словно старый верный пес перед кастрацией. Злой выглядел еще более злым и готов был, случись что, сопротивляться до последнего. Весь его вид говорил «живым я вам не дамся».

– Расскажите, что и где вы видели, – попросил я.

Зеленый и Злой переглянулись, словно советовались, кто первый начнет.

Рассказ не занял много времени. Самые пикантные подробности, которые точно не понравились бы Красавчегу, они опустили. Говорили только о важном, коротко и по существу. Я попросил их начертить на карте зону засухи для наглядности. И Зеленый дрожащими руками исполнил мою просьбу. Руки у него так выплясывали, что мне начало казаться, что он сейчас либо карандаш сломает, либо карту проткнет.

– Интересно, интересно, – пробормотал Красавчег, когда Злой и Зеленый закончили доклад.

Ник склонился над картой, изучая отмеченную территорию.

– Не кажется ли тебе, что эта зона засухи, как вы ее назвали сочно-то, прямо вокруг школы и распространяется. Школа-то по центру стоит. А теперь ну-ка посмотрим… ага… ага… Я так и думал. Смотри, Крейн, вот Кленовая улица, где мы нашли первую мумию, – Красавчег отметил крестиком точку на карте. – А вот улица Вязов, где мы нашли второе тело, – второй крестик на карте. – Оба тела найдены в пределах зоны засухи. Значит, у нас еще три дома под ударом. И могут быть жертвы.

Красавчег засуетился. Он вызвал Джека Брауна, потребовал, чтобы тот съездил по указанным адресам и позаботился о немедленной эвакуации людей, пока они под раздачу не попали. После чего еще раз внимательно изучил карту и отдал распоряжение выставить оцепление вокруг зоны засухи. Кентавров на оцепление только-только хватит, в обрез, получается, остальная часть города останется без присмотра.

Я с сомнением посмотрел на Зеленого и Злого. Красавчег тоже на них уставился. Похоже, нас посетила одна и та же мысль. А не запереть ли нам этих двух от греха подальше в кутузке, чтобы у них соблазна не появилось, пока кентавры в оцеплении стоят, объявить остальную часть города зоной своих развлечений. Но они все-таки нам помогли, поэтому мы с Красавчегом промолчали. Хотя нам и стоило труда прикусить языки.

Когда все распоряжения были отданы, Красавчег склонился над картой, словно пытался найти на ней ответы.

– А не кажется ли тебе, преподобный, что сушильная канитель с пропажей детишек связана? – спросил он.

– Очень даже кажется, подбрось да выбрось, я вот только понять не могу, каким боком, – признался я.

– И я вот не понимаю. Засуха вокруг школы, дети пропали, два трупа на районе. Да еще Зеленый и Злой сотрудничают с правосудием. Мир определенно сошел с ума.

– А вы все обыскали в школе? Детей нет?

– Всю поверхность мелкой гребенкой прошли. Куда могли, везде заглянули. Даже намека на детей нет. Еще чуть-чуть, и придется сообщать на Большую землю, чтобы они прислали нам своих сыщиков с приборами и прибабахами разными.

– Хорошо, на поверхности вы искали, а под поверхностью пробовали? – спросил я.

Красавчег нахмурился, отчего стал похож на известного голливудского актера, и потряс головой.

– Это ты о чем сейчас? Выражайся более понятным языком.

– На земле вы искали, а под землей пробовали?