Страница 9 из 15
В какой-то момент до его сознания дошло, что, возможно, он отравлен или находится под воздействием неких медицинских препаратов, поэтому не может контролировать себя и ситуацию. Но почему он его не понимает? Впрочем, этот человек не говорил на русском языке, его речь была совсем «нетюркского» направления, сродные языки имеют много общего, и понимать их не так сложно. Тут все было иначе, охотник был общителен, но его сообщество никак не связано с русской речью. Ведь слова он слышит, просто не может связать ни с чем, что имело бы в его жизни хоть какое-то значение или смысл. Словно это индеец с побережья другого континента, не связанного с общим миром.
Парень вновь попытался приподняться. На этот раз пришелец ему помог. Быстро действуя ножом, он освободил пленника от пут и отошел заниматься своими делами.
Глава седьмая, в которой напомним немного о пришельце
Теперь его интересовало все – и глиняная посуда, и каменный очаг, и прочный шалаш. Самое главное, он осматривал каменный топор, было видно, что он им восхищается. Но больше всего ему понравилось одеяло, словно таких прочных и надежных вещей он раньше не видел даже у торговцев, которые изредка появлялись у его очага.
– Странно, что этот человек меня не понимает. Возможно, он полудурок, в смысле недоразвитый в общении, поэтому правильно не отвечает. Да нет. Создать такие вещи своими руками не может ни один сумасшедший человек. Зачем собирать перья? Наверное, так он собирает свои трофеи. Вообще выжить с лесу очень сложно, а этот человек, судя по костям животных, тут недолго, и уже успел соорудить себе дом, изготовить оружие и красивую посуду. Вот только ткать и шить он не может, это сделал кто-то другой, а может быть боги? Что он может сказать о богах?
– Ты видел богов? Вообще молчит, словно воды в рот набрал. На, выпей, станет много-много легче.
Конечно, это не прямая речь охотника, но смысл сказанных им слов можно было вложить именно в эти слова. Протянутая фляжка была наполнена жидкостью, от которой парню сразу стало легче. Травяной настой с явно мятным вяжущим привкусом. В голове немного прояснилось. Он даже вслух поблагодарил.
Растерев локти, Руиф оперся, поднялся. Его шатало, он понял, что замерз, согнулся. Стал массировать затекшие места. Между тем, он оказался намного выше пришельца, но это не было преимуществом, то есть ничего ему не давало. В чужестранце чувствовались сила, знание, природная ловкость. Он, очевидно, был хозяином на этой территории. Или она ему была не нужная, вот одеяло нужно, в быту пригодится, раб нужен, а пустая земля, очевидно, нет.
Через некоторое время охотник увел своего пленника с этого самого места. Собрав трофеи, они двинулись к другому месту на берегу, там, у охотника была спрятана лодка. Покачивало. Но сама переправа прошла успешно. Хозяин сам управлял этой деревянной конструкцией, доверив Руифу короткое весло. Тому пришлось научиться, правильно им пользоваться. Грести с обеих сторон оказалось не так просто. Парень стоял, полусогнувшись, и быстро выдохся, но короткие приказы не следовало игнорировать. Так с горем пополам они пересекли пролив. Охотник не выпускал изо рта свою дымящую трубку. Только в самые нужные моменты он коротко кричал Руифу, что следовало делать, и рукой показывал на нужную в данный момент сторону. Потом они спрятали лодку. Это оказалось очень выгодным местом. Сопка, куда они попали, была вся покрыта деревьями. Возможно, что здесь в его мире стоял город Владивосток. Дальше они пошли пешком.
Глава восьмая, в которой появляется еще один персонаж
Мрина. Так звали девушку, которую он увидел, когда открыл глаза. Но начнем все с самого начала, то есть с первого момента их знакомства. Сначала он заболел, поэтому ничего толком не помнил. Как оказался в жилище охотника, как они добрались туда. Как охотник вытащил его из воды. Ничего. Теперь остатки болезни мешали ему двигаться, но возникшее желание встать самостоятельно и выйти из жилища подняло его с лежака. Постели там не было. Но имелись самодельные натяжные лежаки, поднятые над земляным полом крепкими деревянными каркасами с крепкими элементами костей животных. Эту часть мебели можно было сравнить только разве с раскладушками, которые быстро разбирались до более мелких частей, чтобы можно было удобней собрать все в дорогу. Собственно говоря, он полностью уже не лежал на земле, потому что частично его тело находилось в подвешенном состоянии. Для лучшего удобства полог следовало поднять выше, но тот, кто все это создал, имел на данный аспект свой взгляд. Тело почти затекло, он тихонько пошевелился, стал массировать ногу.
Хижина также быстро разбиралась и складывалась в походный куль, который можно было закрепить сверху на любом вьючном животном. Шкуры служили хорошей основой для такого лежака. Сшитыми в одно целое выделанными шкурами можно было укрываться как одеялом. Вот только было одно «но». Такое вонючее одеяло регулярно следовало вытряхивать, выбивать, точнее, обрабатывать от присутствия в нем насекомого мира. Запах был специфический, точнее, невыносимый, так что парень сразу его воспринял как нечто необычное. Но к посторонним запахам он уже стал привыкать как к неизменимому отклонению, неизбежному злу, постоянному фону. Это были сопутствующие запахи полыни, своего пота и, возможно, своей мочи. Все это было также неприятно.
Итак, сначала был этот запах, потом появились звуки. Они накрыли парня, мгновенно оглушили его. И, очнувшись, он понял, что никуда теперь не спрячется, пора открывать глаза, бороться за свое существование дальше. Тело безнадежно болело, ломило ноги и кисти рук. Он зашевелился, понял, что даже не связан, и вроде ему ничего не угрожает, стал ждать. Было еще темно.
А потом, чуть позже с рассветом появилось освещение. Свет проникал через широкий самодельный люк в пологе-стене жилища. Вот в помещение вошла женщина, присела рядом и уставилась на больного. Когда парень поглядел на нее, то понял, что это была девушка, почти ребенок. Красивый невысокий, небольшой человек женского пола. Итак, как именно она выглядела? Независимая спокойная поза, руки переплетены спереди. Светлая кожа лица, словно неподвластная загару. Небольшие кисти рук, спокойно лежащие на локтях. Ноги подобраны под непонятную нижнюю накидку, которая потом окажется юбкой. Головной невысокий убор скрывал все волосы, лицо местами было покрыто красивыми узорами, имелся шрам на щеке. Что еще? Конечно, на ней была какая-то одежда. Как бы ее правильно описать? Сразу в той моде не разберешься, но попробуем. Шейный платок был соткан из тонкой прозрачной материи. Где-то выделывали ткань, теперь это было вполне очевидно. А вот охотник с собой почти не имел никакой хорошей материи, словно ткань была для него недоступна. Кожаная куртка девушки была застегнутая спереди сбоку, скроенная, словно на монгольский лад, с высоким воротником и длинными рукавами. Она состояла из нескольких широких кусков кожи, сшитых в один стильный удобный каркас, в который можно было завернуться, спрятавшись от дождя и холода. Курка была стянута отдельным ремнем. Таким широким поясом с блестящими прошитыми разводами узоров. На одежде были украшения. Небольшие жемчужины или какие-то заменители, как явное украшение. Камешки не проткнуты насквозь, а запаяны или даже вклеены в небольшое металлическое ложе. Некрупные бугристые шарики, запутанные в паутине. А само крепление выполнено как тщательная совершенная ювелирная работа. Подсчету эти мелочи не подлежат, так как выполняют различную роль, вероятно элементарно заменяя знакомые всем нам с детства пуговицы. Швы на одежде грубые и добротные. Было очевидно, что все это чем-то пропитано и вряд ли пропускает влагу и воздух. Девушка была вооружена плоским широким ножом. Оружие скрывалось в закрытом кожаном чехле, который находился всегда у нее под рукой. На светлой костяной рукоятке имелся затейливый узор. Что еще было из одежды? Длинная темная грубая юбка. Штаны под юбкой. Вряд ли это было удобно, но не нам с вами тут судить об этом. Какая обувь? Кажется, в тот раз она была обута в мягкие кожаные мокасины ручной работы. Обувь без каблуков, как у знакомого уже нам охотника.