Страница 29 из 31
Если бы я успела задуматься о том, как это — быть с другим мужчиной после того, другого, что был любовью моей жизни, я бы испугалась. Открыться чужому человеку, разрешить ему то, что было только между мной и моим мужем…
Страшно.
Ненужно.
Неправильно.
Но Костя был таким легким, таким нежным и живым, что я ни разу не засомневалась в том, чего хочу. Наоборот — стоило ему чуть-чуть притормозить, и уже я сама тянула его за собой. Целовала, гладила ладонями по горячей коже, придвигалась, чтобы почувствовать его плотнее и ярче, и даже самый-самый последний шаг, одно движение, отделяющее один мой мир от другого — тоже сделала я.
Зато все остальные — он.
И я никак не могла насытиться им, все пила его жизнь и силу, как вампир, не выпускала из объятий, не разрешала уснуть.
— Притормози, моя прекрасная. Оставь нам что-нибудь на утро, — взмолился он наконец.
А я смотрела в его светлые глаза, очерчивала пальцами четкую, будто нарисованную, линию щетины и в отчаянии думала, что не знаю, что будет со мной утром.
Я хотела жить сейчас.
Если бы мне предложили всю меру моего счастья, отмеренного на жизнь, пролить в эту ночь, я бы согласилась, не раздумывая.
Но никто не приходил с такими заманчивыми предложениями.
Засыпала я, уткнувшись в его спину, водила по ней пальцами, невесомыми касаниями рисовала причудливые символы — словно колдовала, завораживая свое счастье. Костя давно спал, глубоко дыша и прижимая мою руку к сердцу, а я все боролась с неумолимо слипающимися глазами — и все равно проиграла.
Когда тяжелые занавеси сна раздвинулись, впуская темную, исковерканную фигуру Дениса, я в отчаянии подумала, как же все-таки мало времени отсыпала мне судьба на то, чтобы понять самое главное.
Что счастье — это жить.
Заледенели кончики пальцев и сорвалось дыхание.
Я всхлипнула, прощаясь с миром, который только начал мне нравиться.
Измена мертвому мужу — непростительное преступление.
Но Денис сделал всего два или три шага ко мне и вдруг рухнул на колени у кровати.
— Прости… — прошелестел призрачный страшный голос.
— Прости меня, — сказал он уже нормально, и, осмелившись подняв глаза, я увидела, как вновь наливается загаром его бледная кожа, выпрямляются скрюченные пальцы и голубеют черные глаза. — За это все. Прости, Маш. Но я не мог больше смотреть на то, как ты хоронишь себя.
— Ч-ч-что?! — я приподнялась на локте. Во сне мы были в Костиной спальне, в которой я и уснула, и все тут было так же, как и наяву — только его самого не было.
Денис больше не выглядел как зомби со снесенным черепом, не пугал жутким могильным видом и запахом.
Он был опять добрый и теплый.
Как раньше.
— Ты притворялся? Притворялся монстром? — спросила я очевидное.
— Да, — покаянно кивнул Денис. — Я ждал, когда тебе хоть кто-нибудь понравится и дождался — Костю. Ты испугалась, когда я спросил про него.
— Но ты же злился! Ты пугал меня! — я жаловалась ему на него же, как было всегда. Денис был моим лучшим другом, кому еще жаловаться?
— Я подталкивал тебя к нему. Хотел, чтобы ты поняла, что живой мужчина лучше мертвого. Чтобы нашла хорошего человека, с которым тебе было бы тепло. И у меня получилось.
— Мне было тепло с тобой!
Страх, заледеневший в глубине сердца вот уже много дней, постепенно таял. В комнате становилось все светлее, словно уходили тяжело нависшие тучи.
Денис смотрел на меня нежно и грустно:
— Ты была одна. Я не хотел, чтобы ты была одна всю свою длинную жизнь. Тебе нужен тот, кто был бы рядом, приносил тебе кофе, обнимал, когда грустно, и кому можно было бы купить дурацкого шоколадного зайца на Новый Год.
— Но я никогда никого не буду любить так, как тебя! — отчаянно выдохнула я, стирая катящиеся из глаз слезы.
Мой Денис оказался самым-самым лучшим. Опять. Всегда. Как можно променять его еще на кого-то?
— Так — не будешь… — он встал на одно колено и поцеловал меня в макушку, а потом поднялся на ноги. — Будешь по-другому. Иначе, но не менее сильно. И он не будет любить тебя так, как я. Но он сделает тебя счастливой, обещаю. А мне пора, малыш.