В785 (ЛП)

— Вообще-то я не уверен. Это не входит в маршрут нашей миссии.

— Но атака может принести нам какую-нибудь крутую добычу.

— Есть вероятность возникновения несчастного случая, — Сет встретил заявление Арамуса смехом. — Ладно, несчастным он будет только для них. Но ты же знаешь, что сказал бы Джо, узнав о нахождении на борту одной из женщин.

Эйнштейн знал и поэтому был согласен. Учитывая редкость женщин-киборгов, они не должны предпринимать нечто такое, что могло бы подвергнуть ее опасности. Тем не менее горстка пиратов против эскадры киборгов?

— И? Неужели ты собираешься отменить то, что должно было быть вечеринкой с тортом? Это просто смешно, — Бонни даже не потрудилась смягчить слова.

— Я все понимаю. Особенно если учесть, что ты в любом случае не попадешь на место действий.

— Что? Это нечестно. Если вы собираетесь искать сокровища, то я тоже хочу пойти, — она выпятила нижнюю губу.

Ответ Эйнштейна мог бы быть самым яростным, вот только он был не один:

— Нет!

Арамус покачал головой.

— Извини, ЗВЗ. Если я соглашусь на этот налет, то ты останешься здесь, в безопасности. Я не собираюсь быть тем, кто расскажет Хлое, что я позволил ее сестре погибнуть, потому что не сумел заставить ее остаться.

— Не говоря уже о том, что с нами сделает Джо, если мы заставим Хлою плакать, — Сет вздрогнул. — Этот мужчина иррационален, когда дело касается его женщины.

Чувство, которое Эйнштейн понимал с тех пор, как встретил Бонни. На что он пойдет ради того, чтобы защитить ее?

— С вами, ребята, совсем не весело, — она надулась.

— Тебе станет легче, если мы пообещаем, что привезем тебе лакомство? — предложил Сет.

— Только если речь идет о шоколадном батончике. С самого пробуждения я умираю от желания съесть что-то сладкое.

— Мы сделаем все, что в наших силах, — кивнул он.

Бросив на Сета мрачный взгляд, Эйнштейн взял себя в руки, прежде чем сказать что-то нелогичное… и ревнивое, например: «если кто-то и принесет ей подарок, то это буду я». У него был план получше. Первым найти что-нибудь шоколадное или сладкое. Или, в худшем случае, украсть это у Сета и выставить собственной добычей.

Подготовка не заняла много времени. Они столько раз ходили на мини-миссии в качестве подразделения, что знали все шаги наизусть. Но для Бонни это было впервые. Как раз перед тем, как Эйнштейн сел в капсулу, которая должна была доставить их на поверхность астероида вместе с несколькими другими членами экипажа, девушка обняла его и крепко прижала к себе.

— Пожалуйста, вернись ко мне целым и невредимым, — прошептала она ему на ухо. — Я не вынесу, если потеряю тебя.

Что должен ответить киборг, который был новичком в отношениях?

— Наша вероятность успеха составляет девяносто семь процентов, — его сухая статистика заставила Бонни усмехнуться.

— Ох, очаровашка. Ты говоришь такую бессмыслицу, но мне это нравится, — она скрепила свое заявление поцелуем, от которого у него защипало губы. Ошеломленный, Эйнштейн занял место в капсуле, проигнорировав насмешки своего подразделения.

«Она сказала, что я ей нравлюсь».

И несмотря на его теорию о том, что эмоции были лишь биологическим дисбалансом, он не мог не подумать:

«Потрясающе, потому что она мне тоже нравится».

Глава 9

Отстойно быть отстраненной от участия в миссии. Скучая, Бонни перекинула ноги через подлокотник командирского кресла, проигнорировав хмурый взгляд Афелиона, которого оставили следить за кораблем и порядком… то есть нянчиться с ней.

— Они уже там? — спросила Бонни, накручивая на палец прядь волос.

— Нет.

— Ты даже не проверил.

— Потому что ты спрашивала об этом меньше трех минут пятнадцати секунд назад. Ответ остался прежним.

— Знаешь, для парня с крутым именем ты настоящий зануда.

— Постоянный режим занятий в тренажерном зале поможет тебе достичь такой же крепкой задницы4.

Отлично. Еще один киборг, который воспринимал все буквально. Однако, в отличие от Эйнштейна, она вовсе не находила это милым. Он ушел всего на час, а Бонни уже скучала по нему, что не предвещало ничего хорошего. Да, она сама начала бегать за Эйнштейном, решив затащить его в постель. В основном потому что ей нравился вызов, который он бросал. Чем больше Эйнштейн сопротивлялся, тем сильнее она хотела его заполучить. И только его одного.

По какой-то причине он заставил ее мотор работать, в буквальном смысле. Что-то в нем возбуждало Бонни. Застенчивые улыбки. Учтивые манеры. Разум. Взгляд. Тело. В нем не было ничего, что не нравилось бы ей. А когда она наконец заполучила его именно там, где хотела, между своих бедер? Эйнштейн заставил Бонни кричать и задыхаться от восторга. Восторга чистого экстаза. И это была абсолютная катастрофа.

Она уже чувствовала, что Эйнштейн начал привязываться к ней. Любить ее. И ведь он тоже нравился Бонни. Сильно. Но несмотря на его заявление, что ее прошлое не имело значения, Бонни знала — это не так. Конечно, Эйнштейн утверждал, что факт ее деятельности в качестве военной шлюхи его не беспокоил, но такой парень, как он, заслуживал лучшего. Эйнштейн был слишком хорошим и добрым, чтобы в конце концов заполучить девушку с репутацией, которую никто никогда не забудет, и уж тем более сама Бонни. Однако она не могла не хотеть иного, считая себя эгоисткой даже после всего, что ей пришлось пережить. Не могла не хотеть того счастливого будущего, о котором мечтали другие женщины.

«Я не могу не хотеть своего прекрасного принца».

Пока Эйнштейн принадлежал только ей. У них оставалось еще несколько недель удовольствия, прежде чем они доберутся до родного мира киборгов, поэтому Бонни намеревалась оторваться по максимуму. Насладиться компанией своего умного принца. Научить его самоуверенности, чтобы, когда она завершит их роман и уйдет, — мысленно обливаясь слезами — Эйнштейн сумел найти подходящую девушку и остепениться. Такую девушку, которая не будет смущать его своим прошлым. Что же касается самой Бонни… ну, она поступит так же, как всегда. Проглотит боль и пойдет дальше. По крайней мере, она будет не одна. С ней останется Хлоя. Конечно, они с сестрой уже не смогут проводить так много времени вместе. Хлоя не нуждалась в том, чтобы Бонни опять все испортила, не тогда, когда она наконец обрела любовь, которую заслуживала.

Черт, почему ей было так больно и грустно при мыслях о том, как поступить правильно? Неудивительно, что большинство людей выбрали самый легкий путь. Быть хорошим было отстойно. Как и ожидание.

Бонни вздохнула и забарабанила пальцами по подлокотнику, щелкая переключателями взад-вперед, взад-вперед.

— Арамус не любит, когда кто-то прикасается к пульту управления, — в миллионный раз повторил Афелион.

— Арамус может поцеловать мою механически укрепленную задницу, — парировала она. — Мы с тобой оба знаем, что перед отъездом он отключил управление на своем кресле. Здоровяк знал, что я буду сидеть здесь. А кто бы отказался? Эти маленькие сиденья чертовски неудобны.

— Комфорт не является обязательным требованием во время выполнения задания.

Ее губы скривились от досады.

— Может и нет, но тем, кто расположился сзади, было бы приятнее сидеть в нормальных креслах. Ничего не понимаю. Почему они так долго? Я думала, что это будет быстрый рейд и захват.

— Они ушли меньше часа назад. Это не долго. Они не могли просто приземлиться туда. Согласно плану, команда должна была причалить к дальней стороне астероида около тридцати минут назад.

— Это лишь наше предположение. То, что мы не проводим сканирование поверхности, чтобы не выдать себя, довольно хреново, — тем более это означало, что она не могла следить за своим принцем.

— Протокол миссии диктует…

— Ох, знаешь, куда ты можешь засунуть этот гребаный протокол миссии? Я очень волнуюсь. Неужели ты умрешь, если проявишь хоть каплю сострадания? Это такая человеческая эмоция, позволяющая тебе чувствовать сочувствие к беспокойству, которое испытывает другое разумное существо, когда кто-то, о ком оно заботится, делает что-то опасное.