Страница 14 из 39
«Я должен проверить мостик», — не важно, что у него была прямая беспроводная связь с бортовым компьютером, личный визит казался необходимым.
Эйнштейн услышал рев Арамуса еще до того, как добрался до мостика.
— Этот отсек закрыт для посещения.
Почему-то он не удивился, уловив в ответ нежный голос своей проблемы:
— Почему? Вход только для мальчиков? Неужели вы бродите здесь в трусишках и рассказываете дурацкие анекдоты? Я могу пукнуть по первому требованию, если понадобится. Черт возьми, я даже могу отрыгнуть алфавит. Хочешь послушать?
— Нет!
Едва заметный смешок вырвался из Эйнштейна в ответ на возмущенный крик Арамуса. Завернув за угол, он наткнулся на спорящую пару. Бонни увидела его раньше чем капитан и улыбнулась.
— Очаровашка, вот ты где. А я повсюду тебя ищу. Ворчливые штанишки отказывается рассказывать, куда ты пошел.
— Места дислокации персонала являются частной информацией. Другими словами, если бы Эйнштейн хотел, чтобы ты знала о его местонахождении, то предупредил бы тебя заранее.
Бонни показала язык Арамусу. Эйнштейн встал между ними, когда, как ему показалось, Арамус позабыл, что общался с женщиной… очень болтливой и решившей быть задушенной женщиной.
— Я был в спортзале. Извини. Я забыл, что мы не связаны на нейронном уровне, и не предоставил тебе доступ к бортовой связи, — еще один его недостаток, который нужно было добавить к растущему списку.
— Ты не дашь ей доступ, — Арамус скрестил руки на груди и сердито посмотрел на миниатюрную женщину.
— Почему? — спросил Эйнштейн.
— Потому что, насколько нам известно, она может быть военным шпионом.
— Шпион? — Бонни рассмеялась. — Какую часть моей ненависти к этим ублюдкам, которые были рады избавиться от меня, ты не понял?
— Так говоришь ты.
— Да как угодно. Если бы ты мог получить доступ к моим файлам, то убедился бы, что генерал меня ненавидел. Он никогда не воспользовался бы моей персоной в качестве шпиона, потому что я скорее скормлю ему ложную информацию, чтобы посмотреть, как генерал терпит неудачу, нежели дам то, что он может использовать для нанесения вреда другим людям.
— Опять же, так говоришь ты. Даже если ты честна, то это не значит, что ты не тайный шпион. Откуда нам знать, что в тебе нет какого-нибудь жучка или устройства для слежения?
— Теперь ты просто придираешься, — воскликнула Бонни, закатывая глаза, что смущало из-за человечности жеста, учитывая их роботизированный блеск. — Вы нашли меня в ящике, собирающей пыль в борделе. Как по мне, то шансы на правдивость твоей теории ничтожно малы.
— Тем не менее это возможно.
Эйнштейн наблюдал, как они спорят, оставаясь в стороне от жарких дебатов, но вскоре оба повернулись к нему и практически в унисон произнесли:
— По твоему мнению кто не прав?
Упрямые, они оба были одинаково упертыми. И к счастью для Эйнштейна, они выбрали его в качестве посредника.
— Я не обнаружил ничего необычного.
— Но ведь это возможно, верно? — настаивал Арамус.
— Возможно.
— Ох, так ты встал на его сторону, — фыркнула Бонни, скрестив руки на груди. — Мужчины всегда держатся вместе.
— Это действительно возможно, но, по моему мнению, маловероятно, — добавил Эйнштейн, стирая ухмылку с лица Арамуса только для того, чтобы придать самодовольное выражение лицу Бонни.
— Как нам это уладить? Я не хочу, чтобы эта женщина, — усмехнулся Арамус, — имела доступ к нашим секретам, пока мы не убедимся наверняка.
— Я уже отслеживаю все сигналы. Когда она была неподвижна, я проверил ее всевозможными сканерами, которые были доступны.
— Но ни разу после ее пробуждения.
— Нет.
— Тогда испытай меня, — предложила Бонни, широко раскрывая объятия. — Раздень догола и прощупай, очаровашка. Мне нечего скрывать.
— Здесь? Сейчас? — его пронзительный писк совсем не походил на обычный голос.
— Конечно, не здесь, глупышка. Мы вернемся в лабораторию. Будто я позволю мистеру я-такой-высокомерный взглянуть на это тело после того, как он со мной обошелся.
— Как обошелся? Тебе повезло, что я не запер тебя. Будь моя воля, ты бы уже сидела в цепях, подвергаясь допросу, но, видимо, это было бы жестоко.
— Арамус!
— Что? Я хочу, но не сделаю.
Почему у Эйнштейна вдруг возникло желание стукнуться головой о стену? Насилие над его черепом ничего не решит.
— Капитан, а ты случайно не извращенец? Держу пари, дамам это нравится.
— Как будто ты что-то знаешь о женщинах, — парировал Арамус.
— Туше. Но вернемся к шпионским штучкам. У тебя остались вопросы. Спрашивай. Мне нечего скрывать.
— Я в этом сомневаюсь, — Арамус, верный себе, никому не доверял. Эйнштейн часто задумывался почему. Что такого вытерпел большой киборг в прошлом, что стал так недоверчиво относиться ко всем, даже к себе подобным? И особенно женщинам.
— Ого, я не знаю, где ты был, когда они раздавали микрочипы славных парней, но, видимо, тебе стоило получить сразу два. Ты какой-то подозрительный.
— Просто следую протоколу, ЗВЗ.
— ЗВЗ? — она сморщила нос. — Меня зовут Бонни.
— Только не для меня, в моих банках данных ты проходишь как ЗВЗ — заноза в заднице.
С этими словами Арамус развернулся на пятках и зашагал прочь, оставив Эйнштейна наедине с хихикающей Бонни.
— Ух ты, неужели его так легко вывести из себя?
— У него есть на то свои причины. Не все с легкостью перешли от безмозглого дроида к разумному существу. Некоторые просыпались с воспоминаниями, которые лучше было бы оставить похороненными. Арамус один из таких, — даже если угрюмый киборг отрицал это. Арамус утверждал, что ничего не помнит, но его поведение говорило об обратном. Однако Эйнштейн уважал его право на частную жизнь. Они все это уважали.
— Я тоже страдала. Но это не значит, что теперь мне стоит превратиться в праведную стерву.
— Тогда тебе повезло больше, чем многим другим. Некоторые обрели слишком много воспоминаний о своем прошлом и воспитании в армии. Многие сходили с ума, когда вспоминали, что с ними сделали, — уровень самоубийств в тот первый год и смертников в миссиях был статистически высок для населения их размера, но в последующие годы, к счастью, все успокоились. В их обществе изредка еще встречались киборги, которые иногда срывались или проявляли вспыльчивый характер, но большинство в какой-то степени справлялись со своими прошлыми жизнями и двигались дальше.
— Бедные роботы, — пробормотала она. — Пожалуй, я могу это понять. Фиона и некоторые другие прошли через такое жестокое дерьмо, действительно жестокое, что забвение, вероятно, было скрытым благословением. Даже Хлоя в конце концов начала забывать.
— А ты?
Бонни вздохнула… печальный звук, который был так не похож на ее обычную жизнерадостную натуру.
— Проклятая память слона3. Неполноценная, как утверждал доктор всякий раз, когда пытался перепрограммировать меня в идеального маленького солдата.
— Каким образом происходило перепрограммирование? Я не заметил никаких признаков внешнего порта, а способности к беспроводной связи у тебя тоже отсутствуют.
— Я уже рассказывала об этом. Ни у одной из женщин нет беспроводной связи. Генерал «опрятность» утверждал, что больше не намерен повторять старые ошибки. Когда им требовалось обновить мое программное обеспечение, то доктора делали вскрытие за моим ухом. Там есть встроенный микроразъем для жесткой проводки.
— Когда мы вернемся на нашу планету, если ты не возражаешь, то я хотел бы подключить к тебе наш компьютер. Мы пытаемся собрать как можно больше информации о различных единицах киборгов. По поводу мужчин мы практически прояснили все нюансы, но каждая женщина, похоже, имеет различную характеристику.
— На любой вкус и цвет, — пошутила она. — Мы были экспериментом генерала. Не существует двух одинаковых женщин-киборгов.
— Почему?
Она пожала плечами.
— Твои догадки ничуть не хуже моих.