Страница 106 из 108
Снег - это застывшая вода, мертвая вода. Он похож на саван. Он крадет звуки, краски, саму жизнь.
Она оказалась красивее, чем я помнил. Старше. Увереннее в себе. Не ребенок уже, но женщина. Королева. Волосы до плеч.
Как я выл, когда нашел ее косы... Кто посмел? Я мечтал распустить эти волосы в ночь, когда она станет моей. Я, я должен был отрезать их! У меня даже нож для этого был, тот, который мне передал дед - священное оружие предков. Я представлял в ладонях тяжесть и гладкость ее волос. Их больше нет.
Это проклятье - так любить. Не любовь, но одержимость, болезнь. Я ненавижу себя за слабость. Порой я смотрю на нее со стороны: что в ней особенного? Высокая, тонкая как лук, прямая как стрела. Глубокие серые глаза. Бледная кожа. Обычная? Отчего же при виде ее начинают потеть ладони и дрожать сердце?
---
Старейшины дали мне сроку до первого снега.
Милосердные. Я бы на их месте не дозволил такого. У хана должны быть жены, дети. Хан - первый среди народа. Он не может не быть мужчиной.
Я злился. Мне позволили выбирать. Меня ПОЖАЛЕЛИ.
Найти Милославу? Даже отец не нашел ее, что сделаю я? Да и сколько времени до первого снега - месяц? Больше? Бывали и вовсе бесснежные зимы, но я уверен - так мне не повезёт. На самом деле выбора не было. Было время смириться. Конечно, они бы меня отпустили. В конце концов есть Хариз, мой старший брат. Он сильный вождь, только слишком привержен традициям. Плох хан, который не готов смотреть вперед, а предпочитает оглядываться назад.
Я хотел ехать к оракулам, хотел держать пост и просить у бога видений... Но не успел. Снег выпал на следующий день. И я понял - это знак.
- Наймирэ.
Она вскинула голову, неверяще глядя на меня. Та, которую я считал младшей сестрой. Если уж жениться - то на женщине, которая смотрит только на меня.
Я знаю Наймирэ с детства, помню еще толстощекой малышкой, которую я сажал перед собой на коня. Уже тогда я подумал, что возьму ее первой женой. Уж очень мне нравилось, как она несется мне навстречу, когда я возвращаюсь. А потом я встретил Милославу.
Я ждал ее. И потерял. Не женщина - благодатный дождь, ливень над степью... Мстислав не отдал. Он жадный. Украл бы, но дед с отцом Милы побратимы. Дед предупреждал, что не мне с ним тягаться. Мстислав - славный местью. Очень коварный, хитрый. В степи ему дали имя Тэлке- лис.
---
Тэлке я не нравлюсь. Он не желает отпускать от себя дочь. Напрасно я клянусь, что буду беречь ее как самое большое сокровище - он придумывает всё новые предлоги, чтобы отказать мне. Я уверен, что он не отдаст ее никогда, и оттого нисколько не удивляюсь, когда он вдруг приезжает на Хумар-тан - праздник первого урожая - с другой дочкой и, словно вскользь, случайно проговаривается, что старшей жених не позволяет более сопровождать отца. Что ж, у моего народа есть старинная традиция похищать себе невест. Да, я не сторонник диких обычаев. Но если очень хочется, то можно.
Любит ли моя Милослава своего жениха? Любит, не любит - плевать. Она должна стать моей. Больше ждать я не в силах. Мне хочется бросить торг, бросить всё на свете и мчаться к ней. Тэлке смотрит на меня искоса своими круглыми и серыми, как у дочери, глазами. Наблюдает.
Он словно хочет залезть мне в голову, понять, о чем я думаю. Поэтому я с усилием заставляю себя отринуть все мысли.
Смотри, какие кони, Тэлке! Лучше не найдешь! Тонконогие, быстрые, выносливые! Какая стать, какой норов! А какие в этот год жирные овцы! Сколько, ты сказал, тебе нужно мяса? Как выросла твоя дочь! Наверное, женихи в очередь выстраиваются?
После Тэлке подходит кнес Василевский, потом Боровой. Всем нужно мясо. А мне нужны овощи, яблоки, зерно, овёс. Особенно зерно, конечно. Женщины истолкут его в ступах и жерновах, а потом напекут тонких маслянистых лепешек. Лучшее льняное масло у Василевских - мы уже сговорились с ним. Лепешки, испеченные на масле, да еще с мясом, зеленью и орехами - лучшее, что случилось со мной за сегодняшний день.
Лишь к исходу лета я смог вырваться из жарких объятий Степи.
Став вождем, я потерял право на собственную жизнь. Казалось, что меня рано или поздно разорвут на части - везде требовали Тамана. Свадьбу ли играют - я там. Дитю ли имя дать - хан, благослови. Болезнь в дальнем стане - я мчусь туда. Стадо ли гнать к реке - вождь, дай совет. Я теперь везде таскаю с собой самых смышленых из младших братьев: они станут мне правой и левой рукой. И ногами. И языком. Благо у деда было две жены и дюжина наложниц, подаривших ему два десятка детей. Только от моего отца у меня двое братьев и сестра. И еще одиннадцать старших и три младших брата от братьев отца.
Но что толку от братьев, если моя женщина словно впиталась в саму землю, словно капли дождя?
---
А на земле, на зеленой еще траве лежит снег. Он не кончается, падает с неба, будто перья невиданной белой птицы. Он оседает на ресницах и тает на щеках, оставляя дорожки воды. И нет больше выбора.
Наймирэ!
- Хорошо, - говорят старейшины. - Молодая, сильная. Она подарит тебе много детей.
И всё равно я делаю не так, как делали мои предки. Я подхожу к ней - распростершейся ниц на снегу.
- Ты согласна войти в мой шатер?
Народ гудит. Наймирэ же сияет лицом:
- Да, мой господин.
Она понимает меня. Она смотрит вперед, а не назад. Я знаю, что она любит меня вовсе не как сестра. Конечно, я не задал бы вопроса, если б не был уверен в ответе. Возможно, ни одна женщина бы не отказала мне. Кроме Наймирэ. Она всегда честна со мной. Она будет хорошей женой. Единственной. К чему мне женщины, если все они - не Милослава? Одной достаточно.