Любовь по завещанию

— Что-нибудь вкусненькое, — попросила я присев у стойки.

Бармен был ну, очень хорошеньким, в былое время я бы на него запала, а теперь вообще никакого азарта. Мне выдали коктейль в красивом бокале, я посмотрела на цену, сосчитала в уме остатки зарплаты и решила — впредь буду осмотрительнее в своих желаниях. Закажу невкусное и дешевое.

— Время восемь вечера, — задумчиво сказал парень, вытирая бокалы. — Основные движения только через час полтора пойдут. У вас проблемы?

А мне очень, ну очень нужно было выговориться, скрывать тайну от всех ужасно тяжело. А Ромочка, который все знает, в ответ на мои жалобы предложит свое крепкое плечо, но это я уже проходила. За плечом дальше пойдут отменные сексуальные утехи, причём большая их часть без моего участия.

— Замуж вышла, — вздохнула я.

И залпом выпила свой липко-сладкий розовый коктейль. Бармен посмотрел на меня задумчиво, почесал затылок, взворошив укладку.

— Вчера?

— Вчера, — со вздохом согласилась я.

— Вы его ненавидите?

Тут я посмотрела на него с подозрением, но симпатичный парниша невинно захлопал голубыми глазками.

— У вас просто на лице написано, — пояснил он. — Вы вся такая… одухотворенно грустная.

Я кивнула, да, я такая, попросила ещё выпить, только подешевле. За полчаса просадила две тысячи, но зато выговорилась, вроде легче стало. Не напилась, но немного похрабрела. Взяла сумку со своими вещами и пошла «домой». По лестнице поднимаюсь так медленно, словно сумка моя весит тонну. В квартиру дверь открыла тихонько и стою. Может, соседа позвать? При нем убивать точно не станет. Но так тихо, что я вдруг надеюсь, что муженька просто нет дома. Захожу.

На кухне пусто, в гостиной тоже, в ванной и туалете тоже никого не наблюдается, кабинет пуст. Зато в моей комнате, прямо на моей кровати… Аверин собственной персоной. У меня даже дыхание перехватило. А потом ещё раз.

— Ты что, в моих штанах? — не в силах поверить глазам своим спросила я.

Это были мои любимые штаны, восхитительно огромные и тёплые, с мягкой резинкой, которая не давила на кожу. Они были идеальны, черт побери!

— Да, — с готовностью кивнул он. — Знаешь, удивительно удобно. Яйцам так… просторно. Они как заново родились.

— Можешь не возвращать, — застонала я и глаза закрыла.

Семейная жизнь это компромисс, напомнила я себе. А штаны после рождения в них яиц мне точно не нужны. Я бросила сумку на пол и только потом увидела здоровый чёрный чемодан на колёсиках, который нахально стоял у стенки. У моей стенки! Повернулась к Захару. Смотрит на меня, ждёт, в моих штанах, на моей кровати, в глазах — смех. Надо мной его глаза смеются!

— Пошёл вон из моей кровати, — четко проговаривая сказала я. — Немедленно.

— Было ваше, — потянулся он, из под резинки штанов показался плоский живот, с тонкой полоской волос, сбегающих от пупка вниз. — Стало наше.

И тогда по его довольной, как у нагулявшегося кота морде я поняла — не уступит. Можно истерить, можно выбросить всю его одежду, но вытурить его из кровати я не смогу, хотя бы потому что он мужик на полторы головы меня выше. А я… не смогу. Мне нужно личное пространство. Чтобы Аверин ходил и так же по утрам разглядывал мою беззащитную спящую задницу? Нет, увольте. Не настолько мне и нужны эти миллионы. И так обидно стало, по настоящему, я даже не помню, когда последний раз настолько обижалась. Я замуж вышла, согласилась перекроить всю жизнь на целый год и сломалась…из-за кровати. Причём на второй день брака.

Блин, во мне слишком мало алкоголя чтобы пережить эту драму. Я спокойно вышла из комнаты, тихонько за собой дверь закрыла. Села на диван, уставилась на тёмный экран телевизора. Вот и закончилась эпопея. Дедушка, наверное, будет разочарован. Он один из немногих, кто верил, что я не просто хорошенькая куколка. Наверное и это испытание предназначалось для того, чтобы сделать меня сильнее. А я похоже слабая…

— Барби, — крикнул из комнаты Захар. — Ты куда делась?

— Никуда, — равнодушно ответила я. — Сижу.

И правда же — сижу. Борюсь со слезами, которые настоящие, а не одна идеальная слезинка. Нужно уехать, до того как разревусь окончательно и совсем опозорюсь. Или хотя бы в туалете закрыться, только сил встать нет, силы словно разом оставили меня, все. Я пуста до самого донышка.

Заскрипел, заворчал под Захаром матрас, звук шагов. Я терплю, я не плачу.

— Ты чего, реветь собралась? — подозрительно спросил он.

— Нет, — всхлипнув ответила я.

А потом… прорвало. Я уткнулась лицом в пахнущую пепельницей подушку и таки разревелась. От того, что мир так не справедлив. От того, что если ты маленькая и красивая, никто не считает тебя за человека. От того, что дедушка предатель, а Захар не выносим. От того, что у меня забрали кровать, наконец. Захар кричал что-то, вроде даже матерился, но я с таким упоением рыдала, что больно его не слушала. Наконец, первая волна слез пошла на спад.

— Блядь, — кричал Аверин. — Барби, это нечестно!

— Мир несправедлив, — согласилась я и громко высморкалась в кружевную пыльную салфетку с трюмо. — Я знаю, как никто другой.

И снова всхлипнула — похоже, вторая волна на подходе. Слишком давно я не ревела, как следует, теперь, пока все не выплачу, не уймусь.

— Перестань рыдать немедленно! — приказал Аверин.

— Я не могу, — честно призналась я. — Мне было слишком обидно.

Он сел рядом со мной на диван и дал салфетку, чистую, слава богу, я кивнула в благодарность и снова высморкалась. Нос наверное распух, красавица. Ничего, я же всегда мечтала стать страшной для Захара, пусть любуется теперь.

— Ты теперь всегда так будешь?

— Да, — согласилась я. — Жизнь без отдельной комнаты для меня невыносима.

Я решила не говорить, что только вот собиралась просто уйти и послать куда дальше все миллионы — игра внезапно решила повернуться другим боком.

— Если я отдам тебе комнату, ты обещаешь не плакать весь год?

Я подумала — обещать то можно, но зачем лишать себя такого оружия?

— Нет, — решила быть честной я. — Год это слишком много.

Захар снова выругался и мы принялись торговаться, когда он наседал слишком сильно и начинал орать на меня, я снова начинала плакать — это не требовало от меня никаких усилий, вообще сложно остановиться, коли уже начала рыдать в полную мочь, а нынче я разошлась до икоты.

— Два месяца, — наконец сказал он. — Я уступаю тебе комнату, а ты не плачешь два месяца.

— Идёт, — кивнула я, судорожно всхлипнула, и спрятала улыбку.

А потом с огромным удовольствием вытащила в гостиную здоровенный Захара чемодан — нечего ему у меня делать. И подумала внезапно — побрыкаемся ещё. Правда, я девица честная, поэтому теперь придётся и вправду два месяца не пользоваться слезами. Ничего, я ещё найду его другие болевые точки, у меня на это целый год.

Глава 6. Захар

Воскресенье прошло удивительно тихо, я ожидал боевых действий и был поражён. Днем Барби куда-то сбежала, а все остальное время сидела в своей комнате тихо, как мышка в норке и не отсвечивала. Я даже приободрился — если все так пойдёт, то год я протяну бед хлопот. Сосед заглянул на огонёк вечером, долго пил чай без ничего — я так и не купил ничего, заказав пиццу, а еды Барби не было. Сказал, что в понедельник принесёт нам первый конверт с того света.

В понедельник я проснулся первым и с чистой совестью занял ванную. Барби стучала, пока я принимал душ, к тому моменту, что я брился, уже долбилась в дверь и ругалась, я даже не знал, что милые блондинки знают такие слова. Я же брился не торопясь и с удовольствием — было бы куда спешить, подумаешь, Барби гневается. Она исчезла а потом вернулась.

— Я умылась на кухне, — сказала она. — Но имей ввиду, ты пожалеешь.

Я фыркнул — прям испугался. Спокойно добрился и пошёл пить кофе. Выкурил сигарету, только бычок выбросил в мусорку — находка ночью была не очень приятной, и больше я на такое не согласен. Затем решил перед работой навестить туалетную комнату. Занято. Ну, сколько можно торчать в туалете? Я не особо взволновался, и поэтому сел ждать. Но прошло пять минут. Потом ещё пять.

Конец ознакомительного фрагмента.