Копия моего мужа

— Какая болезнь? Какое пьянство? Доча, ты о чём? — возмущается отец. — Я, если захочу, могу вовсе не пить!

Равнодушно машу на него рукой и с долей радости окидываю взглядом убранную комнату. Здесь у меня появилась помощница. Мне больше не придется выкидывать бесконечные бутылки, окурки. За меня всё это делает некая Клава, хвала небесам!

— Почему не спрашиваешь какой у меня повод? — отец икает и испуганно прикрывает рот рукой.

— Какой повод, пап? — я уж молчу о том, что о моей жизни он ничерта не спрашивает.

— Мне квартиру выдают от государства! Новенькую, в новостройке, район Митино, — хвалится отец. — Когда обоснуюсь — обязательно позову тебя с мужем в гости.

С мужем… Я грустно вздыхаю и решаю не вдаваться в подробности. Мужа у меня больше нет и теперь я сомневаюсь был ли он вообще. Он был фантомным, ненастоящим, не моим. Но удивительно то, как отец вообще запомнил Тимура? Он был-то здесь всего один раз и только потому, что у меня было небольшое предлежание плаценты и я опасалась носить тяжести. Было конечно очень стыдно приводить Тима в этот клоповник, но это часть моего прошлого, а скрывать что-либо от Тимура я тогда не хотела.

— Спасибо, пап, мы обязательно подумаем над твоим предложением, — я заканчиваю распаковку и направляюсь к двери. — И да, поздравляю. Ты наконец-то дождался чуда.

— Погоди, Валерка! — спохватывается отец, когда я почти стою на пороге. — У меня тут ключ запасной остался от комнаты. Сейчас верну, — отец бросается к старому платяному шкафу, копошится там несколько секунд и протягивает мне в руку небольшой ключик на толстой верёвке.

— Что это, пап?

— Твой муж арендовал у меня комнату по соседству, — поясняет папа. — Приезжал туда частенько, наведывался. Но теперь-то точно барак наш снесут, поэтому пусть забирает оттуда все свои вещички и находит себе новое помещение под аренду.

Я думаю о том, что отец бредит. Но всё равно следую за ним по тёмному коридору и вставляю ключ в замок двери под номером шесть. Прокручиваю его три раза, толкаю ногой дермантиновую обшивку и оказываюсь в старом неприятно пахнущем помещении. Здесь стоит только кровать и такой же как у отца платяной шкаф. Грязные окна, рваные шторы, выцветшие обои с цветочками. Я недоуменно прохожу по комнате, всё ещё не понимая зачем она понадобилась Тимуру?

Опустившись на корточки заглядываю под кровать. Пусто. Поднимаюсь с места, иду к пыльному шкафу и дергаю за ручку. Он не сразу мне поддается, но, когда дверца все же отворяется, я открываю рот от удивления и понимаю наконец, что к чему. В старом полуразвалившемся шкафу стоит новенький сейф больших габаритов с кодовым замком. Я отшатываюсь, словно там может быть бомба и делаю шаг назад, тут же набирая номер Рустама. Кратко обрисовываю ему всю ситуацию и чувствую, что дрожу от страха.

— Блядь, — несдержанно ругается в трубку Тахиров. — Лера, немедленно выходи из комнаты и ничего там не трогай. Я скоро буду.

Я слушаюсь его. Закрываю комнату на замок, прошу папу вернуться к себе, а сама выхожу на улицу. Сажусь на припорошенную снегом лавочку и обнимаю себя руками за плечи. К счастью, Рустам действует оперативно и уже через десять минут во дворе старого барачного дома стоит несколько чёрных иномарок. С одной из них выходит Рустам, а из другой — Иракли. Тахиров обнимает меня за плечи, гладит по спине и просит быть послушной девочкой, выполняя все, что он мне сейчас скажет.

— Ты поедешь домой, к дочери, и дождешься меня там, ладно? — проговаривает низким голосом куда-то в висок.

В его объятиях хорошо и спокойно, но стоит только отлипнуть от него, как меня сковывает паника.

— Я боюсь за тебя, — произношу одними губами, когда Рустам как маленькую усаживает меня на заднее сиденье автомобиля.

Мне кажется, что он меня не услышал, поэтому повторяю ещё.

— Мне страшно, Рустам. И… я люблю тебя, слышишь? — считаю важным сказать эти слова именно сейчас.

В этот момент он как раз пристегивает ремень, убирает мне за ухо прядь непослушных волос и пристально всматривается в мои глаза.

— Слышу, Лер. Всё будет хорошо, веришь мне? Только сейчас поезжай домой и обязательно дождись меня.

Я киваю и чувствую, как собственное тело наливается приятным теплом. Руки и ноги становятся ватными и все, что я могу делать — наблюдать за тем, как Рустам отдаляется от меня, как растворяется запах его парфюма, как он медленно захлопывает дверцу и остается на улице без меня. И всё что мне остается делать это беспрекословно верить ему.

Глава 46

Я возвращаюсь домой словно сомнамбула. Кажется, что я всё ещё сплю, а случившееся происходит с кем угодно, но только не со мной. Не с нами. После того, как Иракли удерживал нас с Надюшкой силой и отпустил только после возвращения крупных денежных средств у меня нет никаких сомнений, что этот человек ради денег пойдет на всё.

— Лерочка, всё нормально? — спрашивает Ольга Семеновна, появившись в прихожей с малышкой на руках.

Дочка радостно агукает при виде меня и начинает извиваться в руках у няни, чтобы я поскорее взяла её на ручки. Она смешная, моя девочка. Темноволосая, с большими красивыми глазками-бусинками, со вздернутым носиком и пока беззубой обаятельной улыбкой. Мне удается прогнать плохие мысли в её присутствии. Не знаю правда, надолго ли.

Я быстро скидываю с себя одежду, забегаю в ванную, чтобы помыть руки и беру дочку к себе. Она тут же касается крошечной ладошкой моей щеки и тепло от её прикосновений разливается по всему телу. Сердце несколько раз подряд болезненно сжимается от мысли, что моя малышка совсем недавно обрела настоящего отца, и я не переживу, если мы его опять потеряем.

Ольга Семеновна трижды переспрашивает, всё ли со мной хорошо и точно ли я не нуждаюсь в её помощи. После моих твердых ответов уходит, оставляя нас с дочерью один на один.

— Закрывай принцесса глазки,

Баю баю, ангел мой.

Верь, когда-нибудь из сказки

Принц придет за тобой.

Заканчиваю петь, потому что вижу, что Надюшка давно уснула на моих руках, а я все никак не могу её отпустить. Потому что знаю, что как только переступлю порог детской комнаты, поток гнетущих мыслей вновь атакует мою голову. Я всё же целую дочь в макушку и осторожно, чтобы не разбудить, кладу её в кроватку. Поправляю одеяло, включаю ночник и, не забыв включить видеоняню, выхожу из комнаты, прикрывая за собой дверь.

На стрелках часов — одиннадцать вечера. С тех пор, как мы попрощались с Рустамом, прошло целых семь часов. Семь часов неведения и страха. Особенно этот страх усиливается, когда вспоминается недоброе лицо Иракли и то, на что он способен. Я нашла тот самый тайник своего покойного мужа, из-за которого нас с дочерью держали в плену. И это то, что заставляет меня волноваться за Рустама гораздо сильнее.

Я подхожу к холодильнику и достаю оттуда бутылку белого вина. Кажется, мне подарила его Дашка на новоселье, но я так и не удосужилась его откупорить. Не было повода, а сейчас появился. Я кое-как открываю бутылку, протолкнув пробку ко дну. Наполняю бокал до самых краев и возвращаюсь к себе в комнату, прихватив плитку чёрного шоколада.

Телевизор работает бесшумно. Мне ни к чему звук, потому что я всё равно не улавливаю суть происходящего. Делаю мелкие глотки вина, прислушиваясь не вернулся ли Рустам. Его телефон выключен и всё, чем я могу себя успокоить — его обещания, что всё будет хорошо.

После того как бокал вина допит, веки наливаются свинцовой тяжестью и меня дико клонит в сон. Не знаю, так на меня действует стресс или алкоголь, но спустя несколько минут я закрываю глаза в надежде на то, что прикрыла их только на одну минутку.

Мне снится загородный особняк Тахирова. Лето, взрослая дочка, играющаяся в песочнице, я на шезлонге и Рустам, который стоит на другом конце бассейна и зовёт меня к себе. Издалека я вижу, что у него кровоточит рана на сердце, что он нуждается в моей поддержке, поэтому зовёт.