Безбашенный

Ну, а еще — слух о том, что именно благодаря нам из универа ушел Шимов, который приставал ко всем девчонкам, вынуждая их к близости, тоже добавил немало очков в нашу пользу… Так что… Все, в принципе — не так уж и неожиданно.

— Молодые люди, вы учиться будете, или на своих одногруппников новых любоваться? — Таисия Романовна, профессор по финансовому праву и наша завкафедрой, недовольно поправляет очки, стуча указкой по столу. — Вы сюда учиться пришли, и от этого зависит ваше будущее, — а не от того, сколько раз в вашу сторону посмотрит звезда! Не забываем об этом!

Но гул ни хрена не стихает, и нас не перестают заваливать записками, — со всем, — и с предложениями сходить на свидания, и с очень нецеломудренными описаниями того, на что девушки готовы пойти этой ночью с одним из нас, и просто с кучей сердечек.

Парни отмахиваются, — правда, все равно улыбаются, как сытые довольные коты, которых в десять рук чешут за ушком и по пузику, — и только Глеб, как всегда, сосредоточенно и раздраженно хмурится на все эти проявления народной любви, — которые мы, как ни крути, — а все же заслужили.

Но сегодня я — на стороне Глеба.

И, как бы ни была приятна заслуженная слава, — а с Таисией мне еще разговаривать после занятий. По важному делу — и нужно, чтобы она на меня не драконилась из-за сорванных лекций!

.

— Ну вот куда ты денешься от собственной харизмы, — усмехается Андрюха, когда после кое-как завершенной лекции, нас снова облепляют девчонки.

Ощущение такое, что с Побережья мы так и не уезжали, ну, или как будто из «Эйфории» не вылазили — та же толпа обожающих и млеющих женских глаз, те же протянутые маркеры и оголенные части тела, на которых девушки, млея и восторженно хлопая ресницами, просят нас поставить свои автографы.

Всех, кроме Глеба — ну да, он звезда совсем другого плана.

Но и он — вовсе не остается в стороне!

Стайка девушек тоже не кисло окружила его, вот прямо с самым несчастным видом умоляя помочь разобраться в тяжелых, просто невыносимых хитросплетениях юриспруденции.

— А ты правда работаешь в адвокатской фирме? — доносятся восторженные голоса. — А расскажи о делах, а? Практика — это же так вааажно! Ой, Глеб, а ты не мог бы как-нибудь взять меня с собой?

И почему-то вот это «взять» ни разу никого не наталкивает на мысли про работу! Потому что слишком лукаво горят глаза, слишком странно задираются вдруг юбки, а девичьи нежные пальчики слишком как бы случайно проводят по могучей груди Шиманского.

И, — надо сказать, — что его стайка из девчонок даже побольше, чем наши кучки!

Хах, — решили, видимо, что Глебушка у нас — заучка и ботаник, и его окрутить будет легче, чем нас! Знали бы, что этот ботаник в свое время в «Искре» вытворял! Да из тех кабинок, в которых он уединялся в барышнями, разве что дым не валил, — это вот да! Классные добрые времена, которых уже не вернешь в виду появившихся на безымянных пальцах колец у троих из нас! Эххххххх!

Глеб красноречиво подымает руку, демонстрируя девушкам этот самый палец с новеньким сияющим кольцом, — но, похоже, это их ни разу не смущает. Наоборот, — на лицах появляются хищные улыбки, а голоса становятся еще более томными

«Жена — не стена» — читается в их ядовито- самоуверенных змеиных улыбочках и призывных взглядах.

— Ох, да, Глеб, я что-то такое слышала, — самая решительная подхватывает его под руку и, скромно опустив глаза, поглаживает по плечу. — Случайно забеременела от тебя, да… А ты, как честный человек, женился… Но это — ничего… Не страшно… Хотя я так восхищаюсь твоим поступком…

Принципиальный Глеб прикусывает губу, чтобы не послать предприимчивую барышню туда, куда ей по всем раскладам положено отправляться, зато Андрюха ржет просто во все горло, не стесняясь, наблюдая этот высший пилотаж актерского мастерства.

— Я по любви женился, — гордо оглашает Глеб, отстраняя огромной своей ручищей барышню в сторону. — А заниматься, девочки — идите к преподавателям, если вам так сложно и все вот непонятно. Они для этого здесь и работают.

Его пронзают такие злющие глаза, что, наверное, в Глебушку нашего уже успели повтыкать миллиард иголок, — и еще неслабо их там провернуть, для надежности.

Эд с Буриным точно так же терпеливо поясняют, что ни на выступления, ни на бои вот просто совсем не могут их взять с собой, — правда, о своих женах особенно не распространяются, — и тут я их прекрасно понимаю. Этим девчонкам лучше с их возлюбленными не пересекаться, — мало ли, какую еще гадость могут подстроить!

Зато Карин, — ооо, этот чувствует себя просто в родной стихии.

Ни капельки не заморачиваясь, ставит свои автографы на бедрах, аккуратно и надежно перетаскивая к себе всю толпу поклонниц.

Да. И на гонки он их, конечно же, проведет, — а еще у него всегда забронирована кабинка в «Эйфории» и он даже готов провести экскурсию по старой части столицы, в которой находится его квартира, и в ней, кстати, тоже очень немало интересного, — такая экскурсия вообще будет незабываемой! А еще… Еще его приятелю принадлежит шикарная гостиница в самом центре! И уж конечно, там такие номерааааааааа……

— Ну что? — подмигивает Карин, когда мы все-таки пробираемся на выход. — Я тебя, Дольский — уделал! Пять! — он фыркает, закатывая глаза. — Пять — это ты, Тоха — младенец! У меня их штук десять сегодня будет — вот не меньше! А, может, даже и больше, — Андрюха задумчиво чешет затылок. Хотя…. Может, начну все-таки с семи….

— Не справиться боишься? — ржет Бурин, от души хлопая Андрюху по плечу.

— Ой, можно подумать, — Карин закатывает глаза. — У тебя и пяти-то никогда не было!

— Дурак ты, Андрюха, — ржет Эд, хлопая его по второму плечу, — и вот так же смачно. — Ты наутро их имен не вспомнишь, а нам, между прочим, еще два года в этом змеюшнике учиться! Оно тебе надо — девки же или липнуть или мстить тебе начнут! Лучше бы пасся на других угодьях, — там, где без последствий!

— Что-то я как-то не подумал — озадаченно чешет репу Карин. — Ну, да ладно — разберусь как-нибудь по ходу дела!

— Ох, смотри, как бы поздно не было! — хохочет Бурин, запрокинув голову. — А то очнуться не успеешь и даже имени узнать, как окажешься окольцованным по залету! И не факт, что ребенок, Андрюха, будет от тебя! Ой, не фааааакт!

— Черт, а ты прав, — Карин, кажется, только сейчас понял что и такой вариант — не исключение. Любая же защита может дать сбой, хоть ты целых три презерватива на себя натяни!

— А тесты ДНК, скандалы — блин, вот оно реально не стоит тех пары минут удовольствия! — теперь уже я бью Андрюху по плечу.

— Это у тебя пара минут, — расплывается в котярской ухмылке Карин. — Нууууу, Антон, тогда понятно, как ты сразу с пятью, — кривится и победоносно начинает сверкать глазами. — Если с каждой по паре минут, — тогда даааа… Тогда искренне сочувствую! Я-то обычно всю ночь им передохнуть не даю!

— Хватит дурковать, — прерывает нас как всегда серьезный и ответственный Шиманский. — И вообще, Андрей, нам с тобой еще в офис.

— Не-не, ни хера, — хмурится Карин. — Какой, Глеб, офис — мы ж сегодня прибавление в семье Славки отмечаем! Или ты зажал?

— Тихо! — рявкает на весь двор универа Бурин. — Отмечать будем, когда Лера решит, что вам можно сказать! Через месяц, не раньше!

— Вот не понимаю, — закатывает глаза Карин. — Из вас кто за кого замуж вышел вообще, а? Куда делся Славка, которого мы всю жизнь знаем? Все Лера решает…

Эд с Глебом снисходительно улыбаются, глядя на Андрюху, а он — только закатывает глаза.

— Только не говорите, мамочки вы мои, что сам пойму, когда дорасту! У меня все по-другому вообще будет! Я — главный, и вообще — мужчина в доме хозяин! Как решу — так и будет, — и попробует она со мной поспорить, — если, конечно, я все-таки решусь на какой-то одной остановиться. Хотя, — это вряд ли….

Не слушая дальше их перепалок, тихонько проскальзываю в сторону, на выход через узкую калитку. У меня еще дела, — и совсем не хочется посвящать в них остальных, — пусть даже они и мои лучшие друзья.