Страница 66 из 97
Натыкаюсь на нее со всего размаха.
Хватаю руками, чтобы не упала, потому что чуть не сбиваю ее с ног.
Медленно опускаю глаза, чтобы спросить, все ли в порядке.
И, натыкаясь на медовый взгляд, понимаю, что сбивает меня.
Напрочь. Волной урагана. Да боли и покалывания в каждой клеточке.
- Катя, - выдыхаю, впиваясь в ее полуоткрытые губы уже по-настоящему.
В ответ она издает тихий стон, который я ловлю ртом и впивается пальцами мне в волосы, жарко схлестываясь языком с моим.
Если на свете есть безумие, то это оно.
Если в каждом из нас спит неоткрывшийся вулкан, то мой проснулся.
Если существует высшая степень блаженства, то она – под ее руками, ласкающими сейчас мою спину, едва касаясь ноготками. И это легкое царапанье сводит меня с ума окончательно, заставляя все тело выгибаться дугой, пробивая его разрядами большими, чем электрический ток, заставляя задыхаться и чувствовать второе дыхание, от которого я горы способен свернуть, одновременно.
Резким движением приподымаю ее выше.
Ее ноги оплетают мне спину, когда сама Катя, со стоном, который пробегает по всем моим венам, откидывает голову назад, подставляя мне шею. Чуть припухшие губы полуоткрыты, глаза смотрят на меня с такой страстью, от которой, кажется, даже пуговицы на моей рубашке становятся колом и сейчас просто слетят на хрен, а руки тянут меня к себе… Ближе, еще ближе… Снова впиваясь ногтями, от чего я уже начинаю хрипло рычать, впиваясь ртом в ту самую жилку на ее шее…
- Да, - выдыхает Катя, когда я забрасываю ее на стол, сметая и стаканы, и какие-то бумаги, - но все это сейчас уже не важно.
Ее аромат, сводящий меня с ума, становится сильнее, затапливая все под моей кожей, а стоны вибрируют где-то в районе сердца, заставляя его пуститься галопом.
Сквозь кружево белья, от задравшейся короткой юбки платья, я чувствую, как она пульсирует под жадным прикосновением моей каменной эрекции. Сумасшедшее чувство, когда ты с той, кто, застилая тебе весь мир, становится единственно желанной…
Руки сами тянуться к груди, сминая ее жадно, - и тем жаднее, чем громче стон наслаждения и желания из полуоткрытых губ. Ее зрачки резко расширяются, и это снова оглушает меня взрывом, отдающимся в паху бешенной налитостью.
- Катя, - в моем хрипении уже невозможно разобрать ни буквы, но она только шире разводит ноги, и тянет меня на себя еще сильнее.
Рука проскальзывает под тонкую резинку белья, и сквозь наше бешенное дыхание слышится звук разрываемой ткани.
- Глеб, - шепчет она, задыхаясь и уже совсем дрожа под моим телом, толкаясь бедрами так, что я, кажется, сейчас в нее войду, не расстегивая молнии брюк. Если она сама сейчас не разорвется…
- Нет, - я отстраняюсь сумасшедшим усилием воли, мысленно выливая на себя ведро ледяной воды.
- Не так, - твердо отвечаю в ответ на изумление в широко распахнутых глазах.
- Не так, не здесь и не сейчас. Только не с тобой.
Она дрожит под моими руками, и ее стон кричит мне о том, что я полнейший идиот. Самый первый из всех идиотов, которых только способен отыскать в этом городе и его окрестностях. Но я так не могу. Только не с ней. С Катей все должно быть по-другому.
- Прости, - шепчу, не отводя взгляда и проводя рукой по ее щеке. – У нас с тобой все должно быть иначе. В постели и на всю ночь, зная, что мы только вдвоем во всем мире. Не на столе клуба, в кабинете, куда в любой момент можно зайти. Не поддавшись импульсу. Иначе.
Еще одни полустон и крепко впившиеся в мою рубашку руки.
- Катя, - почти соприкасаюсь губами, шепча слова прямо в нее.
- Да, да, я поняла, - ее глаза начинают обретать осмысленность. Как будто только что она была под самым настоящим кайфом.
- Езжай домой, мое солнце, - шепчу, гладя ее губы. – Мы обо всем поговорим. Обязательно.
- Сегодня?
- Если ты не заснешь, а меня не особенно задержат дела. Я постараюсь приехать поскорее. Но ты ложись, - у нас будет время на разговор. Достаточно времени.
- Хорошо, - лицо Кати становится каким-то совсем потерянным. Как будто она и сама не понимает, как то, что случилось только что, могло случиться с ней и сама не верит, что была способна на этот взрыв.
Озадаченно осматривается вокруг и на свои ноги, по-прежнему заброшенные мне за спину.
Ее лицо заливает краска, когда она осторожно опускает их вниз.
И я понимаю, что все сделал правильно.
На нас нахлынула сумасшедшая, обжигающая страсть, подобная наркотику. Но не пожалеет ли она потом о таком порыве?
И я бы себе не простил, если бы ей пришлось об этом жалеть. Вот этого бы – не простил. Никогда.
Не провожаю ее до двери, просто молча глядя на то, как она выходит.
- Встретимся дома, - бросаю вслед.
Она кивает, не оборачиваясь и тихо и плотно закрывает за собой дверь.