Другая смерть

Мэтт Бриндл договорился с констеблем Лили Хейнс о встрече перед агентством недвижимости «Поттерс». Несмотря на середину рабочего дня, агенты не были завалены работой. За письменным столом в офисе сидела модно одетая женщина лет сорока – в темном, прекрасно подогнанном по фигуре костюме и туфлях на каблуках. Ее нельзя было назвать некрасивой, но она явно переборщила с макияжем. Она приветствовала Мэтта и констебля Хейнс дежурной улыбкой. Она явно не знала, что случилось.

– Мы из отдела сыскной полиции района Восточных Пеннин. – Мэтт продемонстрировал свой полицейский жетон. – Вы здесь работаете?

– Меня зовут Мэри Солтер. Да, тружусь здесь на подхвате. Но еще и, можно сказать, друг Рональда, а когда-то даже была подружкой. – Произнося последнюю часть фразы, женщина опустила глаза. Вероятно, ей было тяжело об этом говорить. Потом она снова подняла глаза. – Что случилось? Где Рональд?

Она с опаской перевела взгляд с одного детектива на другого. Им всегда было нелегко сообщать о смерти родных и близких.

– Мистер Поттер убит. Его нашли сегодня днем в доме, который он собирался показывать потенциальной покупательнице.

У нее изменилось выражение лица.

– На Вестгейт? Как жаль! Сделка была практически завершена. Предполагаю, что теперь ничего не получится. Несмотря на грандиозные планы, Дон Бенсон обязательно откажется покупать этот дом. Кто захочет жить в месте совершения убийства? Да и люди вокруг о нем не забудут. Думаю, что после этого его и сдать не получится. Как некстати! Компании нужны деньги.

– Вы сказали «грандиозные планы». Что вы имели в виду? – уточнил Мэтт.

– Большое расширение фасада, застекленная терраса с выходом в задний двор. Похоже, этой женщине деньги девать некуда. Она уже обращалась в отдел по согласованию перепланировок. Вроде бы там работает кто-то из ее родственников.

Солтер ни разу не упомянула Поттера и его убийство. Она вообще поняла, что случилось? Она способна на какие-то чувства?

– Мы не можем найти никого из родственников для проведения официального опознания, – сообщил Мэтт. – Мы надеялись, что вы нам поможете.

– У него никого нет. Я сама могу, – заявила женщина не моргнув глазом.

– Если вы уверены, что вам не станет дурно. Это неприятная процедура.

– Я работала с Рональдом десять лет. Никого больше нет, так что в любом случае остаюсь только я.

– Это может подождать до завтра, – заверил ее Мэтт. – Я пришлю кого-нибудь утром, чтобы отвезти вас в морг. А пока нам нужно узнать о жизни мистера Поттера, его друзьях. Были ли у него враги?

– Друзей было очень мало. Он был резким человеком. Я говорила ему об этом. «Рональд, – говорила я ему, – с людьми надо быть помягче. Сделай над собой усилие! Это плохо для бизнеса. Надо менять такое отношение».

– Вы утверждаете, что у него могли быть враги?

– Чтобы убить – нет. Убить его никто не хотел. Временами он бывал резок, и все. – Она приложила руку ко лбу. – Теперь до меня наконец дошло. Ужасная новость. Мне как-то не по себе… Я закрою сегодня офис пораньше.

– У него есть ежедневник? – спросила Лили. – Нам может помочь информация о том, с кем он в последнее время встречался.

Мэри Солтер взяла ежедневник со стола и протянула Лили.

– В последние несколько месяцев встреч было не так много. Дела шли не особо. Арендуют много, чего не скажешь о продажах. Я знаю, что это беспокоило Рональда. Мне его будет не хватать, его и его небольших странностей. Да и работы у меня вскоре не будет, как я предполагаю.

– Кому принадлежит дом на Вестгейт? – спросила Лили.

– Некоему Эндрю Кенту. Они были давно знакомы с Рональдом, вместе учились в школе. Кент живет в Испании, и этот дом он даже никогда не видел. Ему в этом районе принадлежит с полдюжины домов, тот, что на Вестгейт, не представляет собой ничего особенного. Просто еще одно вложение денег в недвижимость. Он владеет им лет двадцать. До недавнего времени все они сдавались. Примерно месяц назад Кент связался с Рональдом, сказал, что ему нужны деньги, и попросил продать один дом. Детали он оставил на усмотрение Рональда. Дом на Вестгейт подходил лучше всего. Рональд посчитал, что на него быстро найдется покупатель, да и арендатор сообщил, что скоро съезжает. Жаль, что теперь все застопорилось. Не могу осуждать миссис Бенсон.

– Мистер Поттер жил над этим офисом. У вас есть ключ? – спросил Мэтт. – Нам хотелось бы осмотреть его квартиру. Вначале нам с коллегой, а завтра подъедут сотрудники отдела криминалистики и должным образом все обыщут.

– Боюсь, что ключа у меня нет. Вероятно, он лежал у него в кармане. Но зачем он вам? Что вы ожидаете там найти? Рональд вел очень спокойную жизнь. Все было просто и незамысловато, даже слишком просто, если хотите знать мое мнение. Наверное, за годы работы он заработал много денег, но ничего с ними не делал.

Вернувшись в полицейский участок, Мэтт устроился за своим столом и принялся за изучение ежедневника Рональда Поттера. Это был очень скрупулезный и педантичный человек. Он записывал каждый запланированный осмотр дома и отмечал, успешно он прошел или нет. Хотя информация о личной жизни отсутствовала.

– Все это прекрасно, но нам нужно знать, что это был за человек, а не что он делал, зарабатывая на жизнь.

Лили Хейнс подняла голову. Она сидела в том же кабинете.

– Он жил один и мало с кем общался – судя по тому, что сказала эта женщина, с которой он работал. Но проживание над офисом меня удивляет. Он же занимался недвижимостью! Следовало ожидать, что он подберет себе что-нибудь получше. А что вы думаете об этой дамочке?

– О Солтер? Рыба бесчувственная! Похоже, ее больше беспокоили сорвавшаяся сделка и потеря работы, чем Поттер. Нужно будет поговорить с соседями. И эту Мэри Солтер еще раз расспросить о друзьях.

– Он пил в баре «У ткачей», – сообщила Лили, опять поднимая голову. – Я его там несколько раз видела, но всегда в одиночестве.

Мэтт снял трубку телефона и позвонил в морг. Доктор Бибби уже должен был закончить вскрытие, и Мэтт хотел знать, не нашел ли он что-нибудь интересное.

– Если не считать ножевой раны, ничего интересного, Мэтт. Он даже не пытался защищаться. Я считаю, что его застали врасплох. Копию отчета я отдал Беквиту. Ему приказано передать ее тебе.

– А как насчет ДНК?

– Проверим его одежду и открытые части тела на предмет инородной ДНК. Хорошая новость – это четкие отпечатки пальцев на ноже, которые не принадлежат Поттеру. Плохая новость – их нет в нашей базе данных.

– А ключ ты случайно не нашел в его карманах?

– Нашел. Он у криминалистов. Когда они закончат работу, я его тебе отправлю.

Глава 3

День второй

Подбитый глаз. Ну и синячина! И его не замазать никаким консилером. Будь проклят Зейн со своим взрывным характером! Кейт Бакстер надела солнечные очки. Да, сейчас август, но идет дождь. Она выглядит нелепо.

– Извиняй, сестренка! – У нее за спиной появился брат, Зейн, и уставился в зеркало. Он расчесал пятерней растрепанные волосы, зевнул, затем похромал в направлении кухни.

– Ты создаешь мне столько проблем, черт тебя подери! Я сегодня выхожу на новую работу. Что там обо мне подумают?

Он пожал плечами.

– Чужое мнение тебя никогда раньше не беспокоило. Переживешь. Ты у нас любому можешь дать отпор. Так отбреешь, что мало не покажется.

– Ты опять вчера пришел в стельку пьяный. Пора это прекращать, Зейн.

– Жизнью нужно наслаждаться, сестренка. И я живу на полную катушку. Я не трудоголик, как ты.

Кейт смотрела, как он садится на диван с тарелкой каши в руке. Брат у нее был худой, и она это прекрасно видела сейчас, когда он вышел в одних пижамных штанах и с голым торсом.

– Если бы ты не был моим братом…

– И младшим братом! Не забывай!

Он широко улыбался. Зейн точно знал, на какие рычаги нужно надавить. У Кейт была репутация жесткого и бескомпромиссного человека – со всеми, кроме двух самых близких ей людей, брата и матери. С ними она проявляла мягкость. С обоими было сложно справиться, и они ее всячески использовали. Зейн не испытывал уважения к закону и к работе сестры в правоохранительной системе. Мать страдала от ранней деменции и находилась в специализированном интернате. Кейт удавалось их никому не показывать из своего окружения – столько времени, сколько она себя помнила. Никто из полицейского участка, в котором она работала раньше, ни разу не видел ни ее мать, ни брата. Положение дел навевало грусть. Ей исполнилось уже тридцать два, а ближайшие родственники вызывали только чувство стыда.