Честнее не бывает

Я поерзал на неудобном стуле. О чем только думал Мелиш, черт его дери? Или он ничего не знал? Здесь нужна энергичная девица, знакомая с делопроизводством.

Это однозначно не для меня.

Так я и сказал. Старался выражаться вежливо, но в голосе все равно слышалось раздражение.

– Девица с такой работой не справится, – заметила Дженни. – Мой прошлый волонтер был бухгалтером на пенсии. Шестьдесят пять лет. Никаких дел, кроме гольфа и бриджа. Хотел приносить пользу. Просто вцепился в этот шанс. Продержался две недели. И я его не виню.

– Работа наскучила?

– Нет, не наскучила. Он испугался.

Я изумленно смотрел на нее:

– Испугался? То есть слишком большой объем?

Дженни дружелюбно улыбнулась:

– Нет. Он был трудоголик. Прекрасно справлялся. Впервые привел мои бумажки в настоящий порядок. Его выбили из седла посетители. – Она кивнула на дверь крошечного кабинета. – Скажу без обиняков, Ларри. Этот сектор терроризирует банда подростков. В полиции она известна как банда Джинкса. Человек тридцать, возрастом от десяти до двадцати лет. Главарь зовет себя Жупелом Джинксом. Изображает эдакого мафиозо. Очень злобный, чрезвычайно опасный. Остальные ребята перед ним пресмыкаются. Полиция ничего не может с ним поделать: слишком хитер. Копы не раз ловили других малолеток, но Жупел всегда от них ускользает. – Помолчав, Дженни продолжила: – По его мнению, я сую нос в чужие дела. Думает, сливаю информацию копам. Убежден, что все те люди, которым я пытаюсь помочь, должны справляться без моей помощи. Видит в родителях побирушек – что он, что его ребята. А их старики всего лишь принимают то, что мне удается собрать: молоко для детей, одежду, уголь, ну и так далее. Еще я подсказываю, как выкроить деньги на квартплату, купить что-то в рассрочку, вникаю во все их проблемы, которыми они со мной делятся. Жупел считает, что я лезу не в свое дело, и портит мне жизнь. Время от времени сюда заходят его ребята. Пытаются меня запугать.

Снова дружелюбная улыбка.

– Конечно, в моем случае этот номер не пройдет. Но волонтеры боятся их как огня.

Я недоверчиво слушал, но смысл ее слов ускользал от меня.

– Похоже, я вас не вполне понимаю, – наконец сказал я. – То есть вашего бухгалтера напугали так, что он все бросил? И это сделал ребенок? Как ему это удалось?

– Он умеет убеждать. Не забывайте, работа не оплачивается. Мой друг-бухгалтер все объяснил. Он уже немолод. И не готов выслушивать угрозы на рабочем месте.

– Угрозы?

– Обычное дело. Не уйдешь сам – встретим темной ночкой и поможем. Повторяю, это злобные детишки. – Внезапно ее лицо сделалось серьезным. – А у него жена и неплохой дом. Вот он и решил уйти.

В животе у меня что-то перевернулось. Я много чего слышал о малолетних преступниках. В конце концов, все мы читаем газеты.

Идешь, к примеру, темным вечером, а тебя поджидает банда дьяволят. Игра без правил. Пнут в лицо – растеряешь последние зубы. Пнут в пах – останешься импотентом.

Неужели такое может случиться и со мной?

– Вам не обязательно тут работать, – сказала Дженни. Казалось, она читает мои мысли. – Дядя Генри о мелочах не думает. По-моему, я это уже говорила, верно?

– Давайте все проясним, – предложил я. – То есть вы хотите сказать, что, если я останусь тут, детишки во главе с этим Жупелом станут мне угрожать?

– О да. Рано или поздно так и будет.

– Эти угрозы – не пустые слова?

– Боюсь, что нет, – сказала Дженни, потушив сигарету.

Вот тебе и смена обстановки.

На какое-то время я задумался и внезапно понял, что за время разговора ни разу не вспомнил о Джуди. Впервые с момента аварии. Может, пинок в лицо – или даже в пах – тоже повлечет за собой перемены к лучшему.

– Когда можно приступать? – спросил я.

От ее улыбки мне сделалось тепло.

– Спасибо. Начнем, как только купите толстовку и джинсы. И пожалуйста, не светите вашим прелестным портсигаром. – Дженни встала. – Мне нужно бежать. Вернусь в четыре. Расскажу о документации и правилах ведения картотеки. И все, вы в деле.

Спустившись по шести лестничным пролетам, мы вышли на улицу. Я проводил Дженни до присыпанного цементом «Фиата-500». Прежде чем завести мотор, она сказала:

– Спасибо, что согласились. Думаю, мы сработаемся. – Какое-то время она смотрела на меня сквозь крошечное боковое окно. – Я правда вам сочувствую. Все наладится. Просто наберитесь терпения. – И уехала.

Стоя на краю тротуара, я чувствовал, как на мне оседает цементная пыль, а жаркий, влажный воздух тут же превращает ее в шершавый пот. Дженни мне понравилась. Не сходя с места, я думал, во что ввязался. Интересно, меня легко напугать? Не знаю. В свое время пойму.

Я пошел по узенькой шумной улице в сторону главной улицы. Пора было подыскать себе джинсы и толстовку.

Понятия не имею, как случилось то, что случилось.

Внезапно на меня налетел чумазый оборвыш лет девяти. Я едва устоял на ногах, а он сложил губы трубочкой, издал громкий неприличный звук и был таков.

Вернувшись в «Бендикс-отель», я обнаружил, что мой красивый пиджак разрезан бритвой, а золотой портсигар исчез.

Глава вторая

Переодевшись в толстовку и джинсы, я отправился в отделение полиции, чтобы заявить о пропаже портсигара. Удивительно, но я совсем не огорчился, что его украли. Однако я знал, что Сидни очень расстроится, и поэтому решил: нужно вернуть портсигар. Хотя бы попытаться.

В приемной, пропахшей немытыми ногами, лежал, как и везде, толстый слой цементной пыли. На длинной скамейке у стены сидело человек десять детей: все чумазые, оборванные, угрюмые. Они внимательно смотрели, как я иду к дежурному сержанту.

Сержант был человек необъятных размеров, с лицом, похожим на шмат сырой говядины. Пиджака на нем не было, а пот, скатываясь по лицу, собирался в складках толстой шеи, где смешивался с цементной пылью. Сержант был занят тем, что катал карандаш по регистрационному журналу. Когда я подошел, он слегка привстал, чтобы выпустить газы.

Дети на скамейке захихикали.

Я рассказывал про портсигар, а сержант все катал свой карандаш. Затем он внезапно поднял взгляд, и его поросячьи глазки прожгли меня, словно паяльная лампа.

– Вы приезжий? – сипло спросил он. Такой голос бывает у любителей срываться на крик.

Я сказал, что да, только что приехал. Буду помогать мисс Бакстер из социальной службы.

Сдвинув фуражку на затылок, сержант какое-то время рассматривал карандашный огрызок. Потом вздохнул и выдал мне формуляр, а сам снова принялся катать карандаш.

Заполнив бланк, я протянул его сержанту. В графе «Стоимость украденного» было указано «1500».

Сержант углубился в чтение, и я заметил, что массивное лицо его окаменело. Подтолкнув формуляр в мою сторону, он ткнул грязным пальцем в графу «Стоимость украденного» и сипло осведомился:

– Это еще что?

– Стоимость портсигара, – ответил я.

Что-то пробурчав, он внимательно посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на формуляр.

– Пиджак порезали бритвой, – пояснил я.

– Да вы что? Пиджак небось тоже за полторы тысячи баксов?

– Костюм стоит триста долларов.

Сержант шмыгнул мясистым носом.

– Сможете описать ребенка?

– Лет девять. Копна черных волос, черная рубашка, джинсы.

– Гляньте на лавку. Есть он там?

Повернувшись, я взглянул на детей. Почти все одеты в джинсы и черные рубашки. Почти у каждого копна черных волос.

– Может, и есть. Они все одинаковые.

– Ага. – Сержант все смотрел на меня. – Не ошиблись со стоимостью?

– Нет, не ошибся.

– Ясно. – Он потер потную шею, а потом положил формуляр на стопку таких же формуляров.

– Если найдем, сообщим. – И после паузы: – Вы надолго?

– На пару-тройку месяцев.

– Помочь мисс Бакстер?

– Совершенно верно.

Сержант смерил меня пытливым взглядом, а потом расплылся в ленивой презрительной улыбке:

– Размечтались.