Лезвием по уязвимости

«ТВАРЬ» – и этим все сказано. Одно слово, по емкости сопоставимое с предложением и даже текстом из отборных ругательств. Говорят же, словом можно и убить, и исцелить…

«ЗА ЧТО?!» – в глазах застыли слезы.

Шок парализовал сознание, Алла потеряла нить реальности происходящего, не верила, не понимала, что «тварь» это она… Непонимание переросло в отчаяние. Пашка был спокойным человеком и не стал бы разбрасываться словами – нет, это точно не он, а кто-то другой взял его телефон и теперь откровенно издевается! Или, может, он ошибся, и СМС адресовано не ей? Да ей же, ей… Психика как могла защищалась, и Алла придумывала нелепые оправдания, чтобы подсластить ситуацию, но в итоге признала факт: отправитель он, адресат она.

Весь внутренний мир перевернулся. Ее бросило в жар, она еле сдержалась, чтобы не разреветься от обиды на глазах у всех, с трудом переборов себя. Кто тварь? Выходит, что она… За что и почему?

Видя, в каком состоянии приятельница, Лена отвела ее в сторонку. Благо до отправления автобуса оставалось десять минут.

– Алка, ты чего? – на что та, задыхаясь от рыданий, протянула телефон.

– «Тварь»? Гаденыш, он в своем уме?! – округлила та глаза. – Девчонка любит, убивается, а он тут вытворяет! Это все чертов мальчишник! Ну поплачь, котенок, не копи в себе… – и Лена участливо распахнула ей свои объятия.

…Когда девушка немного успокоилась, пора было рассаживаться по местам. Ночь в автобусе, и утром в городе.

Ей предстояло вернуться в квартиру, где любовь заместила ненависть. И это начало начал.

Глава 3. Разрыв

Сказать, что Алла плохо спала этой ночью, – не сказать ничего. Слезы нескончаемым потоком стекали на грудь, она ерзала на месте, не в силах заставить себя переждать до утра, перетерпеть нависшую над ней неопределенность; отвернулась к окну и вглядывалась в черный лес, обратив в союзницы ночь, что скрывала от чужих глаз ее страдания. И лишь периодические всхлипывания выдавали ее в полутьме.

Лена то засыпала, то просыпалась и делала вид, что спит, не решаясь потревожить измученную подругу, оставив за ней право обдумать все наедине. Но иногда до нее доносился едва слышный шепот:

«Я тварь?»

Огромных усилий несчастной стоило проглотить обиду, до того противную, что рвотный рефлекс тут же вытолкнул ее обратно, и теперь она горчила в глотке. Нет, такое не забыть! Пашка решил воспользоваться ее уязвимостью, тем, что она живет у него и пойти ей больше некуда, значит, унижай – не хочу, все равно не денется никуда. Измывается гад? Аллу затрясло, новый поток слез хлынул из глаз. Ей не терпелось во всем разобраться, не ждать до завтра, а позвонить сейчас, но всю бесполезность затеи она объясняла себе тем, что трубку никто не возьмет… Придется дождаться утра и подловить его перед работой.

Далеко за полночь, когда слезы высохли, девушка постаралась разобраться в ситуации, понять, в чем ее вина, какие неправильные действия с ее стороны могли вызвать агрессию у такого уравновешенного парня, как Пашка: дыма без огня не бывает, и любому поступку должно быть объяснение.

«Почему он не брал трубку все дни – был зол? Тогда почему не позвонил с криком и с матом, какая я дрянь? Потому что неконфликтный. Ненавидит скандалы и выяснение отношений. Сказал как отрезал: тварь, и точка. Лучше бы он позвонил, лучше бы накричал…» – задумалась Алла, но кое-что для себя поняла.

Страшнее всего гнев тихого.

У него была причина, но какая? Они не ругались. Накануне мальчишника все шло прекрасно: заказали роллы и весь вечер смотрели Comedy Club. У них не было серьезных ссор, только бытовые, по пустякам, и до оскорблений никогда не доходило… В субботу Пашка уехал, в выходные еще отвечал на СМС… А после перестал.

«Ленка права, этот гребаный мальчишник… Что-то случилось именно там. Пашку увели? Маловероятно, там были только парни… А что если на меня наговорили? Но что?» – продолжила терзаться девушка. Это была задача с двумя неизвестными.

К утру поднялся сильный ветер. Алла с ее расшатанными нервами больше всего нуждалась в спокойствии, гармонии лесной глуши, она смотрела в окно, но там лишь тревожно шумела тайга…

Утром приехали в город. Алла с автовокзала ломанулась на такси домой: ей нужно было перехватить Пашку до того, как тот уедет на работу. А иначе придется отложить до вечера, а этого она не вынесет. Открыв дверь своим ключом, переступив порог, она обнаружила, что дома никого нет, хотя на часах всего семь утра. По всей видимости, парень ночевал вне дома: теоретически он мог остаться у друзей или родителей, только зачем все это?

На всякий случай Алла проверила шкаф: ее вещи лежали на местах, ничего не было скомкано, смято или выброшено. Это оставляло надежду на скорейшее перемирие, хотя и ссоры-то не было никакой.

Девушка плюхнулась в мягкое кресло и подумала, что даже при полной неопределенности в домашних стенах ей куда спокойнее, чем за тридевять земель отсюда. Сейчас она примет душ и немного поспит, а ближе к обеду съездит на работу, доложится начальству о командировке. Вечером же встретит Павла ужином, и он отпустит все обиды.

Старалась верить, что будет так…

– Подождите в приемной, Денис Сергеевич занят.

На Аллу смотрела смазливенькая секретарша, вторая за последние полгода. То ли директора меняли их как перчатки, то ли те не выдерживали и уходили сами, но одним словом: секретарши здесь не приживались.

– У него Соловьева. Забежала минут двадцать назад и еще не выходила, – пояснила та и сделала многозначительно глазами.

Соловьева была из числа сотрудниц, дама за тридцать, как специалист вполне посредственная, но одаренная в другом. Когда растрепанная Соловьева покинула кабинет, зам велел секретарше никого пока не принимать.

Слухи подтверждались… Коллектив давно мусолил эту тему, но Алла держалась в стороне, ее это как будто не касалось, лично не видела, не слышала, не знала. И лишь сейчас, став невольным свидетелем, почувствовала на себе чужую грязь.

– Сколько еще ждать?

– Минут десять, – ответила секретарша, опираясь на некоторый опыт. Обычно десяти минут было достаточно, чтобы мог войти следующий посетитель.

Алла выждала все пятнадцать и деликатно постучала.

Взмокший Пантелеев сидел спиной к окну. Первым делом в глаза бросалось не его лицо, а пузо таких необъятных размеров, что было непонятно, то ли оно подпирало стол, то ли напирало на него – лицо же было по-поросячьи розовым, круглым, с мясистыми щечками и заплывшими жиром глазками-щелками с похотливым блеском при виде симпатичных женщин. Алле показалось, что с их последней встречи он стал еще толще. Большие деньги позволяли много излишеств.

– Здравствуй, Алла, – его дыхание было неровным, голос с хрипотцой. Девушке стало неловко находиться с ним в одном кабинете, она не знала, куда деть глаза, и жалела, что не зашла до визита Соловьевой.

– Здравствуйте! Я с отчетом о командировке…

– Так отчитывайся.

– Двенадцатого мая, в понедельник, мы с Еленой выехали на автобусе в Пластун, в шесть вечера были в поселке, остановились в гостинице «Радуга». Обратно выехали тринадцатого мая в восемь вечера, в город вернулись сегодня в шесть утра. Вот наши билеты и чек из гостиницы. Хотим представить в бухгалтерию, чтобы нам все оплатили.

– Оплатят, не суть. Я вот не пойму, Алл, следующее: почему вы не справились? – спросил зам с таким видом, точно хотел опозорить пятиклассницу тем, что она не в силах решить задачу за третий класс. – Это же элементарно. Как можно было с этим не справиться?

– Мы следовали указаниям, которые получили на работе. Я предоставила Наталье полную информацию, но, выслушав меня, она ответила, что компания в кредитах не нуждается, хотя с этого и надо было начинать. А то улыбалась нам, кивала – скажи она сразу, я бы не распиналась. И вообще, мы зря туда поехали, нас там не ждали, – вырвалось у Аллы.