Страница 2 из 16
– Русалка, боящаяся промокнуть, – покачал головой Леонид, – как странно.
Клара скорчила гримасу.
– Иди, карауль машину, потом вернёшься за нами.
– Дождь почти кончился. Он и до этого не шёл, а делал неуверенные шаги, – миролюбиво вмешалась я. – Посмотри в окно. Солнце вот-вот выглянет. А в Питере сейчас холодно и противно. Да где же Славик?
– Здесь я. – Откуда ни возьмись вырос наш верзила. В руке он держал коробку с чипсами. Улыбался. Румяные щёки аж лоснились довольством.
– Пойдём, – предложил Леонид.
– Ты вроде как говорил, что у тебя совсем нет денег. – Клара хмуро посмотрела на Славика. – На чай в поезде у Светки занимал.
– Так я их не покупал. – Славик тряхнул коробкой и подхватил свою сумку. – Если извинишься, я помогу тебе с чемоданом.
Вот думаю, стоит ли сходить к гадалке, чтобы поинтересоваться, безразлична Славику Клара или нет?
– Вот ещё. Обойдусь.
– Что значит: не покупал? – осведомился Леонид, когда мы миновали высокие двери и вновь оказались под небом. Я вдохнула свежий после дождя воздух. Очень потянуло к ближайшему водоёму. К неизведанному водоёму, именуемому Чёрным морем.
– Да там бродил какой-то странный тип. Нервно оглядывался. Коробку эту под мышкой держал. Потом на подоконник поставил и ушёл. А я гляжу – в ней чипсов доверху.
– Фу! – негативно оценила его поступок Клара. Она, возможно, сказала бы и больше, но борьба за перемещение чемодана отнимала много сил.
Леонид помощь предлагать не стремился. Он ещё дома говорил, что не стоит брать с собой так много лишнего. Клара и на него рявкнула.
– То есть украл? – уточнил умник.
– Ну почему сразу украл? – Недоумение Славика выглядело искренним. – Он оставил. Я взял. Вкусно. Хочешь?
– Нет. – Леонид покачал головой. – Очень вредная пища.
Вскоре подъехала чёрная «тойота» с русалкой на положенном месте. Мы погрузили вещи в багажник, затем обратили внимание на то, что у здания вокзала остановилось несколько полицейских машин. Увидели людей в форме, с автоматами и собакой.
– Ищут, наверное, кого-то, – предположил Славик.
– А вдруг тебя? – зачем-то бросила я.
– Поторопитесь, – позвала Клара. Она села на переднее сиденье и теперь нетерпеливо постукивала пальцами по колену.
Я оказалась зажата на заднем, между парнями. Леонид опять полез в планшет. Славик хрустел позаимствованным промасленным картофелем и толкал меня в бок, когда видел что-то интересное за окном.
Вдруг он сник. Сказал:
– Упс!
И со странной задумчивостью уставился в банку. Я тоже заглянула туда. На дне, в окружении крошек от чипсов, лежал целлофановый пакетик, набитый белым порошком.
Мы помолчали.
Я почувствовала, что в горле пересохло, и негромко выдавила:
– Ну и зачем ты её взял? Собачка, получается, и вправду по твою душу приехала.
– Не по мою. По его, – встрепенулся Славик. – Я тут при чём?
– А что? Ни при чём?
– Просто взял, и всё. Сейчас в окно выкину.
Он нажал на кнопку. Стекло поползло вниз. Я испугалась и вцепилась в рукав его куртки.
– Не надо в окно. Там машин много. Свидетели.
– Что такое? – оторвался от экрана Леонид. Заглянув в банку, он тоже сник и мрачно изрёк: – По-моему, возникла серьёзная проблема.
– Ты о чём? – повернулась Клара.
– Нет. Нет. Ни о чём, – синхронно отозвались три голоса с заднего сидения. – Так, мысли вслух.
Поразмыслив, Леонид прошептал:
– Здесь выкидывать нельзя. Это путь нашего следования. Возле гостиницы – тоже. Сейчас мы приедем, заселимся, оставим сумки и пойдём на море. Лучше выбросить в море. Отпечатков не останется. И собака не найдёт.
Услышав про отпечатки, Славик стал лихорадочно тереть банку о свитер.
Тут уже сникла я. Почему-то в красках представилось, как быстро может омрачиться прибытие в новый город.
Когда мы стояли возле стойки в фойе гостиницы, куда нас доставила машина, нервозно переминаясь с ноги на ногу, то услышали, что наше пребывание уже оплачено. Но Славик был не расположен этому радоваться. Он засунул банку в сумку и всё время суетливо озирался. Не ответил, когда Клара поинтересовалась, что теперь-то с ним не так.
Она вопросительно посмотрела на нас с Леонидом. Только мы тоже не торопились объяснять, что Славик стащил чипсы у наркокурьера. В голову начали забираться мысли: «Какой-то странный курьер. Оставил банку, исчез. Или Славик чего-то не договаривает?»
Но тут нам выдали ключи и сопроводили наверх.
Едва я бросила сумку на пол нашего номера, как сразу полезла в неё в поисках купальника.
– Может, ты хоть оглядишься? Или кофе сперва попьём внизу?
Я неопределённо мотнула головой.
– На море хочу. Хвосту волю дать.
– Ну ладно, – протянула Клара. – Я с тобой.
Что нас удивило на пляже, так это количество народу. Кто бы в конце марта полез в воду в Питере? Там пляжик возле Петропавловской крепости заполняется народом только летом. Нет, моржи, конечно, круглый год купаются, но большая часть их принадлежит к русалочьему народу. А здесь люди просто гуляли, кормили лебедей, радовались выглянувшему солнышку.
Напряжение Славика, судя по всему, достигло предела при виде всей этой толпы, и он выбросил банку в урну, стоявшую там, где кончается асфальт и начинается песок. Затем резко зашагал в сторону воды.
– Мы же говорили о море, – возмущённо зашептал Леонид, догоняя оболтуса.
– Нечего экологию нарушать, – буркнул Славик.
Я тоже настигла его и уже хотела сказать, что фраза эта какая-то неправильная, что по-русски так не говорят. Но взглянула на лицо предполагаемого оппонента и решила, что лучше его не поправлять.
– И вообще, я вымыл банку с мылом в гостинице.
– Как вымыл? Она же картонная, – пролепетала я, подстраиваясь под быстрые шаги.
– Ничего. Выдержала. А после я брал её только платком.
– А на картоне остаются отпечатки?
– Не знаю. Меня пугает собака. И почему у русалов запах более сильный, чем у обычных людей?
– Потому что мы генетически по-другому устроены, – с заумным видом пустился в рассуждения Леонид. – Мы умеем менять ноги на хвост. Мы…
Славик убийственно на него зыркнул. И вправду. Вопрос-то не требовал ответа. Он должен был зависнуть в воздухе, а потом развеяться под лёгким ветерком.
Мы подошли к воде. Славик сбросил куртку. Представители русалочьего народа менее чувствительны к холоду. Они не носят перчаток и шапок даже в сильные морозы. А куртки нужны, чтобы не выделяться из толпы.
В Питере, вздумай мы раздеваться на набережной Невы в это время года, то заслужили бы странные взгляды. А здесь кое-кто даже купался.
– Вы чего удрали-то? – подошла Клара. – Настолько не терпится?
– Представь, по хвосту соскучился, – буркнул Славик, стянул джинсы и бросился в воду.
– А когда мы в школу отправимся?
Нам всем уже исполнилось двадцать лет. Если бы были людьми, то учились бы в институте. А у русалочьих любое учебное заведение называется школой.
– После. Всё после, Клара, – ответил Леонид и отправился за Славиком.
Я пошла следом. Заплыла подальше, стянула купальник, намотала его на руку, чтобы не потерять, и выпустила хвост.
Удовольствие от пребывания в воде нарушалось мыслями о чёртовой коробке чипсов. И я не смогла насладиться Чёрным морем по полной программе. Хотя и пыталась.
Минут через сорок Леонид предложил выходить. Славик согласился:
– Пока наши шмотки не спёрли.
– Если уже не спёрли, – подала голос Клара тем же ультразвуковым способом.
– Любитель переть чужое плавает вместе с нами, – не удержалась от колкости я.
Берег, впрочем, встретил нас другим известием. Вещи лежали на месте. А вот возле урны толпились люди в форме. И знакомая нам собачка. Свежепомытую гостиничным мылом банку извлекли наружу.
Увидев это, Славик собрался было вернуться в море и уплыть в Турцию, но мы с Леонидом повисли на нём с обеих сторон.
– Веди себя естественно, – прошипела я. – Как они быстро. Ведь только что были на вокзале. Разве такое возможно?