Страница 49 из 50
— Прекрасно.
Я чувствую, как он счастливо улыбается у меня за спиной. И я тоже улыбаюсь. Разворачиваюсь в его объятиях и задаю ему вопрос, который в последнее время не дает мне покоя.
— Почему ты не хочешь заняться со мной сексом?
Его щеки слегка розовеют, а челюсти сжимаются. Я чувствую, как его член вмиг становится твердым. Мы оба этого хотим. Когда Йео прижимается ко мне ночью, его мощная эрекция будоражит меня. Но... он так ничего и не предпринимает. Думаю, Йео боится, что я все еще сломлена.
— У тебя несколько ножевых ранений, Кэйди. А твоя...
Он замолкает на полуслове. Прижимается своим лбом к моему. Его глаза закрыты.
Я провожу ладонями по его рубашке и покусываю нижнюю губу. Моя матка была безнадежно повреждена. Врачи ее удалили. В этом вопросе у меня даже не было права голоса.
— Мой врач сказал, что я вполне здорова и готова к сексу. Я специально его спросила.
Йео открывает глаза и печально смотрит на меня.
— Я знаю, но... — он сглатывает, и его кадык нервно дергается. — А если тебе будет больно?
Я просовываю между нашими телами руку и, не смотря на мешающие мне брюки, сжимаю его член так, что Йео стонет от удовольствия.
— Тогда мы остановимся. Но я хочу попробовать, Йео. Ты рискнешь ради меня? Обещаю, я не сломаюсь. И к тому же чувствую себя хорошо. Хватит бояться, ты не сделаешь мне больно.
Он с шипением выдыхает воздух, и его пальцы вонзаются в мои растрепанные волосы. Его губы обрушиваются на мои. И это далеко не нежный поцелуй. Наши зубы сталкиваются, а языки борются за право обладания.
И я отдаюсь на волю победителя…
Мой принц, моя нескончаемая сила любви, заключает меня в свои сильные и в то же время бережные объятия. Он несет меня через гостиную и дальше по коридору. Наш поцелуй не прекращается, даже когда Йео, войдя в нашу спальню, ставит меня на ноги. Он отстраняется лишь для того, чтобы расстегнуть пуговицы на своей рубашке. А я, не мешкая, стягиваю платье-свитер и бросаю его на пол. Мои трусики падают рядом. Я не ношу лифчики. Мне они не нравятся. И меня это совершенно не беспокоит. В этом, кстати, виноват Боунз.
Пока Йео раздевается, мой взгляд скользит по развешанным на стене большим фотографиям в рамках. Все они искусно выполнены в стиле современного коллажа. Снимки из собранного Йео фотоальбома. Мы их вырвали и вставили в рамки. Разумеется, технически все мои альтеры — это я. Но я не вижу в них себя. Я вижу только их.
Уискерс. Офицер Джо. Агата. Пресли. Тетя Сьюзи.
И Боунз...
Плохие альтеры остались в альбоме. Но время от времени я все же заглядываю в него. И рассматриваю… даже Нормана. Куш говорит, что я храбрая. Ведь я смело смотрю в лицо своему прошлому. Но я не чувствую себя таковой.
— Ты уверена? — взволнованно спрашивает Йео.
Его пальцы придерживают мой подбородок. Он склоняется и приподнимает мое лицо так, чтобы мы смотрели в глаза друг друга.
— Абсолютно.
Он широко улыбается мне. Такой идеальной, сногсшибательно сексуальной улыбкой... которая принадлежит только мне. Мой мужчина держит курс к нашей удобной, довольно мягкой кровати. Его брови хмурятся, когда он рассматривает мои шрамы. Кончики его пальцев порхают над каждым из них. Ни единого звука, кроме шепота чувств.
Мне нравится его шепот.
— Йео…
Потемневший взгляд шоколадных глаз пронзает меня насквозь. Его голод, нужда и любовь с неистовством переливаются в меня. И мне хочется раствориться и утонуть в них.
Смерть от Йео.
Прекрасный способ уйти…
Его мягкие губы оставляют легкие поцелуи на моей покрасневшей коже. Его каждое интимное прикосновение многократно усиливает мою потребность в нем. А каждая клеточка моего изголодавшегося по его ласкам тела становится крайне чувствительной. Все они отчаянно жаждут его. Каждая умоляет прикоснуться именно к ней. И он это делает. Йео очень внимателен, когда поклоняется моему телу. Он не торопится. А наоборот, тянет время, растягивая удовольствие.
Кажется, он уже несколько часов наслаждается мной.
Кажется, он уже несколько часов дразнит меня. Только не тем, чего я действительно хочу.
Кажется, он уже несколько часов шепчет мне о своей любви.
— ЙЕО! — рычу я и вздрагиваю от желания. — Я хочу тебя!
Его сильное, мускулистое тело накрывает мое. Пышущий жаром торс прижимается к моему собственному, и от созданного нами жгучего пота по мне пробегает волна возбуждения. Я целую его с жадностью тысячи изголодавшихся мужчин, пока он дразнит мою истекающую соками киску кончиком своего идеального члена. Обычно в такой момент мой ответственный парень всегда надевал презерватив. Не только для того, чтобы защитить мое тело от беременности. Но также и для того, чтобы защитить мое сердце от пугающих мыслей «а что, если…». Чтобы защитить наше будущее от ужасов моего прошлого.
Йео медленно входит в меня. Голый и без какой-либо защиты. Так болезненно медленно, что мне хочется закричать, чтобы он поторопился. Но я сдерживаюсь... просто впиваюсь ногтями в его крепкие плечи и запрокидываю голову назад, открывая ему свое горло. Его губы щекочут кожу на моей шее, прежде чем он с силой засасывает ее в рот. И когда я вскрикиваю, он одним мощным толчком погружается в меня на всю длину.
Мне совсем не больно.
Я лишь умираю от удовольствия.
— Не останавливайся, — умоляю я, когда Йео начинает вколачиваться в меня с бешеным ритмом, которому, впрочем, вторит и мое сердце.
— Я никогда не остановлюсь, Кузнечик. Никогда.
Я верю ему. Так и будет.
Йео занимается со мной любовью с такой интенсивностью, которая — я точно знаю — не ослабнет на протяжении всей нашей жизни. Всей своей сущностью он кричит о своей любви ко мне, чтобы, когда мы оба уже будем далеко от этого мира, его крик не прекратился и продолжал пульсировать шепотом до скончания времен.
Удовольствие взрывается во мне, и по белоснежным стенам начинают плясать разноцветные блики. Йео со стоном высвобождает свое удовольствие в меня. Больше никаких преград. Только Йео и я. Мы вместе. И наконец-то свободны.
— Я люблю тебя во всех твоих проявлениях: хоть в лучших, хоть в худших. Я люблю каждую частичку тебя. Всегда любил и никогда не перестану. Мне нравится в тебе даже то, что я, казалось бы, должен ненавидеть. Как же это чертовски странно? Но я буду продолжать любить тебя во всех твоих проявлениях, как бы странно это ни звучало. Я заполню недостающие пустоты в твоем сердце частичками своего, — шепчет он, пока его член продолжает изливаться внутри меня. — Вместе мы будем целостны. Я люблю тебя, Кейденс Маршалл. Прошу, выходи за меня замуж.
Мне нравится его шепот.
Эпилог
Крутой ублюдок
Спустя пять месяцев…
— Свадьбы нужны только геям, — ехидно ухмыляюсь я.
Они и в самом деле такие — все эти цветочки и подобное им дерьмо. Да и музыка полный отстой.
Маленькая девочка с каштановыми косичками показывает мне язык.
— Все ты врешь! Я же вижу, тебе нравится.
Я пожимаю плечами и смотрю на разворачивающееся на берегу реки Мононгахилы причудливое зрелище.
— Все всегда такое... белое, — жалуюсь я. — А где же черный? Где «Читос»? Кто и куда спрятал наркоту? Где хорошая музыка? Кто вообще слушает это дерьмо? Разве я не прав? — я толкаю локтем стоящего рядом со мной серьезного офицера.
Тот хмыкает в ответ.
— Наркотики — это плохо.
Я фыркаю от смеха.
— Белый — это символ чистоты, Тыковка. А чистота пребывает рядом с благочестием, — говорит мне пожилая женщина в старом халате и рваных тапочках.
Маленькая девочка хихикает над ее словами, и я дергаю ее за косичку, прежде чем обратиться к другой женщине из нашей группы:
— А как насчет тебя, Сладкие губки?
Улыбка расплывается на ее темно-синих губах, и она кокетливо поправляет шарф на голове.
— По-моему свадьбы — это прекрасно. Особенно эта. Я думала, мы никогда не увидим ее, — она смахивает слезу.