Страница 47 из 50
Эта идея мне нравится. Молю Бога, чтобы она выжила. Я надену кольцо на ее прелестный пальчик, и мы продолжим наше совместное путешествие по этой жизни.
Наша любовь трудна, но она, к счастью, есть у нас.
Я бы ничего не стал менять в ней.
— Мне нравится ход твоих мыслей, — говорю я ему с полуулыбкой. — Я обязательно поговорю об этом с Кейди.
Я делаю глоток кофе, и тут из-за угла появляется мужчина в халате. Он выглядит довольно мрачным, и от этого меня охватывает ужас.
— Вы родственники Кейденс Маршалл? — спрашивает он. — Я ее хирург, доктор Джеймсон.
Я протягиваю папе свой кофе, встаю и подхожу к нему.
— Да. Я ее парень. Доктор Андерсон.
Он в легком замешательстве потирает затылок, а затем пристально смотрит на меня.
— Как врач с врачом… буду с тобой откровенен. Девушка нанесла себе некоторый непоправимый ущерб.
Стиснув зубы, я киваю, чтобы он продолжил.
— Она порезала селезенку и в нескольких местах проткнула кишечник. Это было нашей главной заботой, — он хмурится, и мое сердце замирает. — Кровотечение было настолько сильным, что потребовалось переливание крови.
Я из последних сил стараюсь держать себя в руках.
— С ней все в порядке?
— Ее состояние стабилизировалось, но мы будем держать ее в отделении интенсивной терапии, пока не убедимся, что ее жизни ничто не угрожает.
Зародившаяся в моей груди надежда расцветает в нечто гораздо большее.
— Отличная новость, доктор Джеймсон.
Он устало вздыхает.
— Это еще не все. Она также проколола и разорвала стенку матки, чем вызвала еще большее кровоизлияние, — его взгляд встречается с моим, и он смотрит мне прямо в глаза. — Матку пришлось удалить.
«Кейди не сможет рожать детей...»
Мое сердце скорбит о полноценной семье, которой у нас с ней никогда не будет.
Но сейчас все это не имеет значения. Самое главное — это она.
— Что-нибудь еще? — осипшим голосом спрашиваю я.
Я чувствую, как папа нависает надо мной, впитывая каждое слово доктора.
— Из-за характера нанесенных самой себе травм мы собираемся провести ей полную психологическую экспертизу.
Куш внезапно оказывается рядом со мной.
— Я ее психиатр, доктор Паван. Можете на меня рассчитывать. Я сообщу вам всю необходимую информацию.
Доктор Джеймсон озадаченно переводит взгляд с меня на Куша и обратно и наконец кивает.
— Я очень рад, что у пострадавшей такая серьезная поддержка.
Я оглядываюсь на членов своей семьи. Все они подошли и стоят позади меня. У каждого на лице печальное и озабоченное выражение. Они здесь потому, что любят меня. Ради меня они нашли в своем сердце местечко и для моей Кейди.
Мы поможем ей пройти через все это… вместе.
Глава 26
Кейди
Вокруг тишина.
Я чувствую себя опустошенной.
Словно я давно блуждаю в каком-то бесконечном сне... не совсем кошмарном, но и не скажу, что приятном.
— Кейди, — мое имя, произнесенное мягко и нежно, вытягивает меня из небытия.
Сначала я думаю, что это Боунз, и всей душой устремляюсь к нему. Раскинув руки и широко улыбаясь, бегу на звук. Но чем ближе становлюсь, тем яснее понимаю, чей это голос.
«Йео!»
Мой мрачный доселе мир расцветает яркими красками. Калейдоскоп любви. Красный. Это цвет языка Йео, когда он пробует меня на вкус. Оранжевый. Цвет остатков «Читоса», размазанных по ухмыляющемуся лицу Боунза. Желтый. Цвет губки Агаты, которой она пользуется во время генеральной уборки на кухне. Я так люблю ее приятную улыбку, напоминающую мне бабушку. Зеленый. Цвет любимого мороженого Пресли — мятного, с кусочками шоколада — на ее липких пальчиках. Голубой. Цвет озабоченных глаз офицера Джо, прячущихся за очками-авиаторами. Индиго. Цвет вызывающей помады тети Сьюзи, которой накрашены ее ухмыляющиеся губы. Фиолетовый. Это цвет ошейника Уискерса на его мохнатой шее.
Радуга любви.
А я — их темная грозовая туча.
— Кейди…
Кейди. Кейди. Кейди.
Все цвета окрашиваются в черный, а потом меня внезапно ослепляет белым.
— Так вот ты где, моя красавица. Вот ты где.
Голос Йео подобен теплым солнечным лучам, ласкающим мои голые ноги, когда я сижу на траве летним деньком. Он пронизывает меня до костей. Насыщает до глубины души. Согревает мое сердце. Наполняет счастьем.
«Йео!» — я пытаюсь мысленно повторить это слово, но у меня ничего не выходит.
Его сильная рука обхватывает мою, и он появляется в поле моего зрения. Моя любовь! Такой прекрасный… и такой сломленный. Его всегда страстный взгляд исчез. А лицо перепачкано кровью. Обычно спокойно плещущиеся в его глазах коричневые лужицы шоколада мерцают скорбью и потерей. А образовавшаяся вокруг ярко-красная кайма заставляет думать, что Йео много плакал. Черные волосы растрепаны и с одной стороны слипаются от крови. Его челюсти крепко сжаты, и только бегающие на скулах желваки выдают его крайнее напряжение и то, что он из последних сил сдерживает свои эмоции.
«Освободи их!» — умоляю я его взглядом.
Появившаяся в уголке его глаза слезинка медленно скатывается вниз по его щеке. А я не могу сдержать блаженную улыбку: какой же он чертовски красивый!
— Ты сделала это, Кузнечик, — шепчет Йео.
«Боже, как же я люблю его шепот…»
— Не пытайся говорить, — просит он меня. — У тебя в горле трубка.
Большим пальцем Йео поглаживает тыльную сторону моей ладони. А я никак не могу понять, почему он такой грустный. Меня тревожит его печаль. Она обдает меня, подобно жару пылающего костра. И мне не нравится, как она обжигает все мои внутренности.
«Боунз, почему Йео такой грустный?»
Я жду в ответ привычного остроумного замечания.
Ничего.
Я смотрю на Йео, и мои глаза подозрительно сужаются. По его щеке сбегает еще одна слезинка. Я несколько раз моргаю. Мое сердце начинает стучать так громко, что я буквально слышу этот стук. И он совпадает с грохотом в моей голове.
«Боунз, ты же обещал, что не будешь прятаться…»
Сначала я умоляю его вернуться тихим шепотом. А потом уже кричу:
«ТЫ ЖЕ ОБЕЩАЛ МНЕ!! ТЫ ОБЕЩАЛ!! ТЫ ОБЕЩАЛ МНЕ, БОУНЗ!!»
Глупый стук моего сердца превращается в писк, который, кажется, эхом отдается вокруг меня. Йео осыпает меня поцелуями, но паника уже охватывает меня. Я чувствую, что тут слишком тихо. Йео смахивает мои слезы, но они не останавливаются. Просто глупый поток отчаяния, бесконечно льющийся из меня.
Мой лучший друг!
Мой спаситель!
Единственный человек на свете, которому известны все темные и грязные подробности моего прошлого.
БОУНЗ!
Тень силы, когда я была слишком слаба.
Сила ураганной ярости, когда я нуждалась в защите.
Козел отпущения. Двойник. Моя замена.
БОУНЗ!
Та часть моей души, которая всегда была сильной и бесстрашной, исчезла. А с ее исчезновением, он украл и мой мир. Забрал то, что было моим. Отнял ту часть моего сердца, которая была им.
Он просто меня опустошил.
Потрепанная и разорванная оболочка самой Кейди.
Боунз.
Страдальческое лицо Йео отражает мое собственное состояние. Каким-то образом он все понимает. Я ничего не могла сказать ему, а он все равно знает. Наш общий друг. Лидер нашей Жуткой Троицы… теперь ушел.
Исчез.
Пыль на ветру.
— Мне так жаль, Кузнечик.
Я закрываю глаза и хочу, чтобы все это закончилось, как очередной кошмар. Чтобы Боунз не прятался. В моей голове он расположился на диване, жует «Читос» и курит косяк. Жалуется на Паскаля и Кеннета. Дразнит Пресли щекоткой, а тетю Сьюзи игривыми ухмылочками. Он буквально терроризирует Агату своими отборными ругательствами, за которые она, без сомнения, побьет его. Что-то замышляет с офицером Джо и гладит Уискерса.
И он любит Йео.
Любит меня.
Боунз…