Истон (ЛП)

Я хотел отчитать ее и сказать, что между нами ничего не было. Но, опять же, я не был лжецом. И та связь, которая вспыхнула между нами в тот момент, как Лэйси впервые вошла в мой кабинет, не давала мне покоя. Эта связь заставляла меня вечерами поглаживать свой член, пока я представлял все возможные греховные образы с молодой блондинкой-подростком на моем диване. А потом горячо молил Бога о прощении.

– Лэйси... – я замолк, когда она переплела свои пальцы с моими.

– Да, проповедник?

Я рассмеялся, и это немного поубавило напряжение в моем теле.

– Ты знаешь, что мы поступаем неправильно. Если бы это было невинными дружескими посиделками... – я снова замолк и провел по волосам свободной рукой. – Но это другое. Я ничем не лучше Шона. Приводить тебя сюда неэтично и ненормально.

«И мои мысли с тобой в главной роли отнюдь не благочестивы».

Она сжала наши сплетенные руки.

– Почему это неправильно, Истон?

– Во-первых, твоя мать убьет меня. Во-вторых, мне ненавистна сама мысль, что тобой может кто-то воспользоваться. Даже я сам. И, в-третьих... – я застонал. – Меня могут посадить обратно в тюрьму, а я не собирался в ближайшие время туда возвращаться. Даже если это дало бы шанс надрать задницу Шону Поулку за то, что причинил тебе боль.

Ее смех заставил меня улыбнуться.

– Проповедники не должны говорить слова вроде «задницы».

– Кто сказал? – потребовал я с усмешкой.

– Не знаю. Бог?

– Бога меньше всего волнует моя ругань, он больше обеспокоен... – «Тем, как я смотрю на мокрое пятно твоих трусиков и задаюсь вопросом, каково оно на вкус».

 – Он больше озабочен всем этим.

– Этим, – повторила Лэйси. – Бог не хочет, чтобы ты был счастлив?

Я поднес наши сплетенные руки к губам и поцеловал ее кисть.

– Честно говоря, Лэйс, я не знаю. В священном писании нет ничего, что бы могло помочь мне в этом вопросе.

– Я действительно сомневаюсь, что в Библии сказано, будто ты не можешь ни с кем встречаться, – пробормотала она. – Что ты не можешь влюбиться. Разве не об этом девяносто процентов Библии? Любите ближнего своего и все такое? – Лэйси приподняла колено, уперев ногу в мое бедро. От этого движения ее платье задралось еще выше, сильнее открывая трусики. Маленькая лисичка знала, что делала. Она подталкивала меня все дальше и дальше к краю. Даже у Иисуса были свои искушения, а его воля была намного сильнее моей. Укоренившийся во мне грешник умолял о снисхождении.

– Милая, – начал я, голос вышел с хрипотцой, – я не могу. Как бы мне этого не хотелось, не могу.

– Не можешь что? Испытывать ко мне симпатию? Разве ты ничего не чувствуешь?

Я сжал ее руку и снова поцеловал костяшки пальцев.

– Ты определенно мне нравишься. Больше, чем должна.

– Так в чем же проблема? – прошептала Лэйси, в ее голубых глазах мелькнуло сомнение, и мне тут же захотелось убрать его из этих прекрасных глаз. Она никогда не должна сомневаться в своем совершенстве. Просто Лэйси мне не подходила.

– Проблема, – прорычал я и сделал немыслимое – провел кончиком пальца по влажному пятну на ее трусиках. – Вот в чем проблема.

Лэйси вздрогнула от моего прикосновения.

– Но это не кажется проблемой, – ее слова прозвучали не громче тихого шепота.

О Боже.

«Что я делаю?»

Я пытался ухватиться за стихи в моей голове, но строчки не имели смысла. Только Лэйси. Мой разум ликовал, словно она пела песню, которую он хотел услышать.

Я согнул пальцы и провел костяшками по мокрой ткани.

– Проблема в том, что если я начну, то не остановлюсь. Я чувствую это каждой частицей своего существа.

Лэйси застонала от удовольствия.

– Но никто не просит тебя останавливаться.

Я держался за тонкую нить. Мой член в штанах набух и затвердел. Было почти больно, пока он пытался вырваться из джинсов. Словно угадав мои мысли Лэйси потерлась ногой о мой член. Он дрогнул в ответ на ласку, а я издал какой-то сдавленный звук.

– Черт возьми, лисичка, – прорычал я.

Самоконтроль трескался буквально на глазах.

Бам. Бам. Бам.

Грешник во мне побеждал. Он отчаянно нуждался в Лэйси.

– Истон, – простонала она. – Мне так хорошо.

Черт, действительно было приятно. Я бы мог сделать так много всего, что перевернуло бы ее мир. То, о чем Шон Поулк и не мечтал.

«Завязывай с такими мыслями, Истон».

«Ты – сын божий. Ее наставник. Друг».

Я бормотал про себя тихую молитву о силе, но сложно было сосредоточиться, когда после каждого раза, как я терся о ее клитор костяшками пальцев, Лэйси так восхитительно стонала, что мне хотелось прижаться к ее рту губами и вобрать этот звук в себя.

Ее нога продолжала дразнить мой член, а наши сцепленные пальцы крепко сжимали друг друга. Я целовал костяшки Лэйси снова и снова.

– Пожалуйста, – взмолилась она напряженным голосом. Ее ресницы затрепетали, и Лэйси закрыла глаза, прикусив полную нижнюю губу и принявшись извиваться под моей рукой. – Истон, пожалуйста.

– Мы не можем этого сделать, – застонал я.

Не можем.

Не можем.

Не можем.

– Пожалуйста.

«Боже милостивый, эти мольбы сведут меня с ума».

– Лэйси.

– Истон...

Ее трусики становились все более влажными. Образ, вспыхнувший в голове, как я толкал член в ее тугое лоно, почти свел меня с ума от желания. Я запутался. Так много раз я читал проповеди о тех, кто заблудился и нашел свой путь к Богу. Похоже, я терял контроль и никак не мог его вернуть. Найду ли я вообще когда-нибудь свой путь назад?

Все, что требовалось – сдвинуть в сторону ее трусики и просунуть палец в тугую киску. Это станет катализатором моего крушения. Но удовлетворит нас обоих. И я бы поступился всем, ради чего так упорно трудился и молился. Моя судьба и призвание были бы смяты одним простым действием. Единственное, что еще удерживало нас друг от друга – этот влажный и невероятно тонкий кусок ткани. И... я даже не целовал пока мягкие губы Лэйси. Я был в трех секундах, чтобы войти в нее пальцем, а даже не касался этого милого рта.

Я был ничуть не лучше Шона Поулка.

Сплошным разочарованием для Бога.

Отдернув руку от ее бедер, я издал сдавленный рык. Сладкий аромат возбуждения Лэйси теперь пронизывал воздух. Я даже облизнулся, потому что чертовски хотел его попробовать.

«Пожалуйста, Господи, дай мне сил. Умоляю тебя. Я ослеплен похотью и потребностями плоти. Я не хочу грешить, предавая тебя. Не хочу идти по этому пути, потому что, боюсь, уже не смогу вернуться».

– Почему ты остановился? – прошептала она, сдвинув брови так, словно ей было физически больно.

– Я не могу.

Она села и перебралась ко мне на колени. Розовые губы были приоткрыты и манили к себе. Мне хотелось вгрызаться в них зубами. Пососать их, черт возьми. Я еще крепче сжал кулаки. Если прикоснусь сейчас к Лэйси, не смогу остановиться.

«Пожалуйста, Господи».

Лэйси взяла инициативу на себя и запустила пальцы мне в волосы. Медленным плавным движением она прижалась к моему пульсирующему члену. Ее касания были очень приятными. «Я кончу в штаны, как неудачник, если она продолжит в том же духе». Ее горячее дыхание смешалось с моим, когда Лэйси коснулась моего носа своим.

– Поцелуй меня, проповедник.

Я прикрыл глаза, поскольку, как бы сильно ни хотел этого, просто не мог.

– Нет.

– Истон...

– Нет.

Лэйси прикоснулась к моему рту губами, и мне снова пришлось бороться с искушением. Как же я хотел эту девушку. Малолетку. Я стиснул зубы, но стон все же сорвался с губ, когда Лэйси начала быстрее двигать бедрами. Каждое движение ощущалось членом просто восхитительно.

– Это может быть нашим секретом.

«Бог узнает. Он все знает».

– Я буду знать, – прорычал я. – Это неправильно.

Лэйси замерла и посмотрела на меня, ее губы задрожали.

– Я думала, что наконец-то нашла хорошего мужчину. А он даже не хочет меня, – она не пыталась мной манипулировать. Лэйси и правда чувствовала себя сейчас именно так. И меня убивал тот факт, что я причинял ей боль.