Двое. После

Сбежать? Я не трусиха. Я не искала его, а просто вышла подышать воздухом.

Стараясь не сильно греметь каблуками, но и не красться, я иду по деревянному настилу. Булат выпускает изо рта никотиновую струю, снова затягивается, смотрит. 

— Привет еще раз, — я облокачиваюсь на шлифованные перила на безопасном расстоянии от него, сдержанно улыбаюсь. — Я вышла подышать воздухом.

Он выдыхает очередное облако дыма.

— Я вижу.

Пауза. Я ненавижу паузы, а сейчас тем более. С ним они словно приобретают значимость, хотя на самом деле нет.

— А ты все еще куришь. Один человек мне говорил, что это давно немодно.

— Он был прав. Но мне-то на моду плевать.

Он всегда так разговаривает. Что и не поспоришь и даже отшутиться сложно. Чувствуешь себя рядом с ним младше, глупее. Вернее, не глупее. Теряешь уверенность и становишься нервной.

— А еще говорят, что Москва большой город, да? — издаю ироничный смешок. — Сколько миллионов? Пятнадцать? 

— Тринадцать почти.

Я замолкаю. Показная легкость, желание шутить испаряются, начинают казаться нелепыми.

— Ты не с Кариной. А я была уверена, что ты на ней женился. 

Булат стряхивает пепел, смотрит на меня. Его взгляд родом из «До» разбирает меня на мельчайшие детали, шарит под кожей.

— Ты ошиблась, Таисия. 

Холодный ветер, сорвавшийся с Москвы реки, треплет мне волосы, забивается в ноздри, заставляет слезиться глаза. Отвернувшись, я смотрю за перила, туда, где в теплом свете прожекторов краснеет остроконечная кремлевская звезда.

— Я Тая. Как поживает Акбаш?

— У него все хорошо, — Булат тушит окурок и выбивает из пачки новую сигарету. Раньше он так часто делал. Несколько чашек кофе подряд, две или три сигареты. Даже удивительно, что у него такие белые зубы. — Как дела у тебя?

Я застываю. Как дела у меня?

— Все замечательно… Я учусь… Еще у меня теперь есть щенок… Банди. Не знаю, помнишь ты или нет… Я тебе про него как-то раз говорила.

Булат кивает.

— Помню.

Вот зачем я сказала ему про щенка? Разве ему есть разница? Сказала, мол, все отлично, учусь, работаю. Спасибо тебе за возможность. 

— Я так и не поблагодарила тебя за то, что оплатил мою учебу. И за помощь с жильем. Спасибо. 

— Не за что.

Вот и все. Будь взрослой, Тая. Пока снова не наговорила глупостей и не выставила себя на посмешище — уходи.

Я обхватываю себя руками, выпрямляюсь.

— Внутрь вернусь. Холодно, да и Антон меня наверное потерял. Рада была с тобой увидеться… Надеюсь, у тебя все хорошо.

Его ответа я не дожидаюсь. Внутри все мучительно переворачивается, пальцы трясутся. Разворачиваюсь и иду.

— Хорошего вечера, Таисия, — провожает меня в спину.

3

— Ты настоящий бандит, знаешь? — с укоризной смотрю на Банди, держащего с зубах пластиковый плинтус. — И что я буду говорить хозяйке, которая так любезно разрешила тебя тут поселить?

Банди плюхается на пол и с увлечением продолжает свое разрушительное занятие, всем своим видом говоря: мол, как-нибудь разберешься, все равно плинтус я уже испортил.

Я треплю его по голове и мысленно делаю пометку заехать в строительный супермаркет за новым. Злится на Банди не могу: моя любовь к нему безусловна, а он слишком очаровательный. 

— Ты так рано встала, — раздается сзади, и через секунду Антон обнимает меня и целует в шею. Его голос становится вкрадчивым, низким: — Вернись в кроватку, котенок, а? У тебя же еще есть время.

Я глажу его руку и мягко высвобождаюсь из объятий. Времени у меня мало. Нужно позавтракать, собраться, выгулять Банди. Первая лекция сегодня — управление качеством услуг, а на нее опаздывать никак нельзя. Виктор Аркадьевич этого категорически не любит и принимает как личное оскорбление.

— Не могу, — с извиняющейся улыбкой поворачиваюсь. — Если опоздаю, то автомата мне не видать.

Антон забавно кривит лицо и указывает глазами на оттопыренную ширинку боксеров. Дескать, заставляешь меня страдать. Я отвечаю ему жалобно надутыми губами. Мол, прости, но правда никак. 

Антон иногда остается у меня ночевать, и у нас, конечно, есть секс, хотя я и не сразу смогла на него решиться. Все находила повод отложить, увильнуть: то голова болит, то устала, то месячные. После нашего первого раза закрылась в туалете и, забившись в угол, ревела. Не потому что все было плохо — было хорошо. Это я так прощалась с наивным убеждением, что Булат навсегда останется у меня единственным. А кто сказал, что окончательно расстаться с прошлым будет легко? Каждый день рвешь нитку за ниточкой, и каждый раз ежишься от боли. Зато теперь я в порядке. Булат и тут был прав: я везде выживу и везде просочусь.

— Созвонимся, котенок, — остановив машину на университетской парковке, Антон тянется ко мне через консоль и целует в губы. — Раз уж ты сегодня работаешь, поеду покер играть.

В груди остро колет, совсем как раньше от любого упоминания того, что может косвенно быть связано с ним. Это после той встречи на дне рождении симптомы возобновились. Подумаешь, покер. Это популярная игра. Кто в нее не играет? Саша, парень Марины, тоже ночами зависает с ней в сети.

Отсидев три пары, я еду на работу. Работаю я на ресепшене в отеле, но с тем, что Булат имеет гостиничный бизнес, это никак не связано. Просто совпадение.

Когда запас слез по поводу нашего расставания был частично выплакан, передо мной встал вопрос трудоустройства. Пусть денег на карте, оставленной мне Булатом, с легкостью хватало на год аренды жилья и на питание, когда-нибудь они бы закончились. К тому же мне требовалось себя занять. 

Вакансия администратора отеля, которую я сначала даже не рассматривала, полагая, что устроюсь простой официанткой, неожиданно мне подошла. График ночных смен позволял совмещать работу и учебу, а специальность «туризм» и знание двух языков стали преимуществом на собеседовании. 

Все-таки подтянуть английский и выучить итальянский стало одним из лучших моих решений. Я всегда радуюсь, когда в отель заселяются иностранные туристы и у меня появляется возможность пообщаться с ними на их языке. Особенно я радуюсь итальянцам. Они всегда так удивляются, когда слышат родную речь. Начинают рассказывать о себе, улыбаются, делают комплименты моему произношению, и почти всегда недоумевают, как так вышло, что я ни разу не была в их стране. Одна пожилая пара даже обещала устроить экскурсию, если я когда-нибудь навещу их город. В общем, потрясающе приветливые люди. 

— А ты чего сегодня так рано? — спрашивает Женя, дневной администратор. Заметив в моих руках бумажный стакан,забывает свой вопрос и делает безумные глаза: — Дай! Дай! Дай!

Традиция обмениваться кофе перед сменой возникла у нас сама собой, и с тех пор мы ей не изменяем. Это еще одна причина, по которой мне так нравится моя работа — здесь замечательный коллектив: начиная, от главного администратора Арины, моей непосредственной начальницы, и заканчивая горничными.

Я протягиваю Жене ее долгожданный кофе и с облегчением опускаю сумку на стол. Она тяжелая: там мой обед и ужин, а еще бутылка минералки.

— Арина по возможности просила приехать пораньше. Хотела переговорить.

Женя делает осторожный глоток кофе, стараясь ненароком не испачкать форменную рубашку, и хмыкает.

— Чего это она. Расскажешь потом? Интересно. Тебя твой Тоша привез?

Антона она всегда так называет: «твой Тоша». Не слишком мужественно звучит, но он, к счастью, об этом не узнает.

— Нет, сама. Антон же к отцу на работу вышел. Теперь очень занят.

— Подъехала? — голова Арины с волосами, собранными в строгую гульку, выныривает из комнаты персонала. — Давай, заходи. А то мне через десять минут чек по комнатам надо будет проводить.

Когда я открываю дверь, Арина сидит за ноутбуком и сосредоточенно щелкает пальцем по мыши. Обычно энергичная и говорливая, сейчас она выглядит на редкость строгой и собранной.

— Садись, Тай.