Спасти Цоя

И тут меня осенило, как следует приманить отца: пластинки! Не случайно же по электронному указанию пер такую тяжесть! Я вытащил из рюкзака охапку фирменных дисков и демонстративно взял в руки – наверняка клюнет, как только увидит это добро, он же у меня – меломан!

Но первым, разумеется, клюнул Шульц.

– Ого, пласты, – изумившись присвистнул он, – дай-ка позырить.

Я передал ему стопку. Он внимательно рассмотрел каждый альбом и по завершении осмотра разочарованно спросил:

– А почему нет ELP?

Вот он – типичный образец фанатичного отношения к обожаемому предмету, Шульца интересовала исключительно ELP, и ничего больше, но я нашелся, что ответить.

– Потому что, Шульц, – назидательным тоном произнес я, – в мировом роке существует много другой музыки, не менее интересной. Стыд и позор этого не знать такому меломану, как ты.

На мою колкость Шульц не отреагировал, поспешив уйти в привычную прострацию звуков.

Где-то за полчаса до времени «Ч» мы встали неподалеку от входа в ювелирный магазин так, чтобы нас было видно со всех сторон. Шульц уставился в витрину с золотыми безделушками, продолжая слушать бессмертную музыку Кита Эмерсона и его сотоварищей, а я крутил головой по сторонам… И вот наконец увидел тех, с кем жаждал встречи, – двое знакомцев показались на горизонте… Молодой мужчина с наметившимися залысинами в красной ветровке (под мышкой зажата та самая книга) вел за руку двухгодовалого малыша в летнем комбинезоне синего цвета и натянутой по самые уши шапочке и капюшоне. Они шли не торопясь, наслаждаясь прогулкой, папа что-то рассказывал мне, а я крутил указательным пальчиком правой руки… (Момент настолько невероятный и трогательный, что мои глаза увлажнились.) Отец, почувствовав на себе пристальный взгляд, скользнул по мне глазами сверху вниз и остановил взор на пластинках… Неужели зацепило?

В голове бешено закрутились вопросы: как предупредить его о грозящей в будущем опасности? И возможно ли сделать так, чтобы он поверил моим словам и не принял меня за шарлатана или просто безумца? В последнее мгновение, перед тем как он подошел совсем близко, я отвел глаза: не хотелось, чтобы отец заподозрил меня в преднамеренности встречи – все должно казаться абсолютно случайным.

– Молодой человек! – обратился он ко мне.

– Да?

– Вы это продаете? – папа ткнул пальцем в сторону фирменного винила, я отрицательно мотнул головой. – И все же, может, позволите взглянуть на ваши пластинки?

Я молча протянул стопку. Пока он их рассматривал, с интересом перебирая одну за другой, я – маленький – юлой вертелся у него между ног; при виде Vanilla Fudge отец прямо обомлел, у него аж глаза загорелись. Меня же всего колотило, словно в ознобе, понятно, что изо всех сил я старался скрыть невероятное волнение.

– Слушай, дружище, может, уступишь Vanilla Fudge? – он по-приятельски перешел на «ты». – Я давно за ней гоняюсь. За ценой не постою.

– Я бы с радостью, – ответил я хриплым от волнения голосом, – но эта пластинка уже обещана другому человеку, – каюсь, пришлось соврать. И прокашлявшись, добавил. – Берите любую другую.

– Другие у меня как раз уже есть, – разочарованно произнес папа и, заметно расстроенный, отдал всю стопку назад. Если честно, мне было его жалко. Но по-другому поступить я никак не мог.

Он уже хотел повернуться и отойти, как вдруг рядом с нами материализовался сам Виктор Цой – именно материализовался, появившись буквально ниоткуда, другого слова, более точного, подобрать не могу. Откуда он в действительности возник, не понял, настолько был поглощен разговором с отцом. Как и ожидалось, на нем были синие джинсы и светлая куртка. Он насмешливо уставился на нас с Шульцем и произнес странную фразу:

– А-а, двое из ларца! Не ожидали встречи? – сказал он скороговоркой так, словно был знаком с нами с незапамятных времен. У меня прямо челюсть отвисла от удивления. Что касается Шульца, тот вообще ничего не понял и ничего не услышал, поскольку всем своим существом пребывал известно где. Виктор тем временем по его поводу тут же очень правильно прошелся, обращаясь уже непосредственно к Шульцу:

– Ну что, лохматый, все архаику свою слушаешь? Я же тебе говорил в прошлый раз – музыка ELP сегодня не актуальна.

Шульц, разумеется, только глазами заморгал в ответ, не врубившись в его реплику. Но я, прекрасно уловив слова, судорожно пытался понять смысл и не мог, по-видимому, в мозгах какая-то нестыковка произошла: мы что, с Цоем уже встречались? Но когда? При каких обстоятельствах?

Отец, безусловно узнавший Цоя и оттого на время потерявший дар речи, деликатно отодвинулся в сторонку и даже тихо прикрикнул на меня – маленького, чтобы я не мешал, и, как мне показалось, уже другими глазами посмотрел на МЕНЯ – более уважительно, все-таки человек знаком с самим Цоем… Впрочем, тональность разговора менялась с космической скоростью. И изменялось отношение его ко мне – взрослому – из-за того, что мы с Шульцем якобы совершили что-то неблаговидное, поскольку Цой без обиняков спросил:

– Ребята, зачем вы стырили у меня журнал?

– Какой журнал?! – его неожиданный вопрос опять застал меня врасплох.

– Не прикидывайтесь идиотами – тот самый, с моей мордой на обложке, вот какой!

– ?! В первый раз про такое слышу…

– Значит, в дурилку будем играть? – Цой не на шутку рассердился. – Все, ребята, с этой минуты больше ко мне на пушечный выстрел не подходите!

В этот весьма неприятный для меня момент я понял, что прожекты по спасению «последнего героя» и родителей безвозвратно порушены. Во всяком случае, на этот раз.

Тут в разговор неожиданно включился отец – надо заметить, очень вовремя, а так ведь однозначно после отповеди, устроенной нам Цоем, тот бы точно покинул место встречи. И на том бы все и закончилось.

– Виктор, простите великодушно, – обратился он к звезде, – во-первых, здравствуйте… – Он волновался, видимо, хотел найти подходящие слова для неловкой минуты. Цой вежливо к нему повернулся и весь обратился в слух, к фанатам он относился с искренним уважением, едва ли не с почтением, а мой отец как раз и являлся таковым. – Во-вторых, не могу не выразить своего восхищения… Обожаю группу «Кино»…

– А вы бывали на наших концертах? – Виктор перебил отца с неподдельным интересом.

– Да, конечно, не один раз, особенно запомнилось выступление во Дворце спорта «Юбилейный» в начале декабря 1988 года. Тогда, если не ошибаюсь, за три дня вы дали пять аншлаговых концертов.

– Абсолютно верно – два дневных и три вечерних… Очень хорошо помню те концерты. Стараниями нашего нового директора на афишах впервые появилась фотография группы, но в расклейке по городу афиши по большой части остались без фоток, их фанаты все повырезали…

– В числе нарушителей был и я, – признался папа.

– Так вы, выходит, из Питера?.. Отдыхаете здесь?

– Да, с сыном и женой в доме отдыха… Жена там осталась, а мы с сынишкой гулять пошли… Я, кстати, на те концерты как раз с женой и ходил, такая давка была в стоячем партере, что ей толпа все пуговицы на пальто оторвала… но она особо не переживала. Больше волновалась за сынишку, ему тогда полгода исполнилось, оставили спящего с моим братом, благо, концерт коротким был, по-моему, минут 55… Конечно, нам, поклонникам «Кино», было мало, но в тех обстоятельствах оказалось на руку. Уж извините!

Мы все дружно рассмеялись, а папа продолжал делиться воспоминаниями:

– Еще помню, что публика вела себя по-скотски – забросала всю сцену, несмотря на предупреждения администрации, горящими бенгальскими огнями, поджигали их в экстазе, чуть кулисы не спалили дотла, просто стыдно за них было. В конце концов ваш барабанщик не выдержал и ответил тем же – метнул обратно в партер пару «зажигалок», тогда только все и успокоились.

– Да, Густав у нас такой, ни себя, ни друзей в обиду не даст, – подтвердил Цой.

Пока они беседовали, я понял, что надо срочно вытаскивать из рюкзака «Полароид», чтобы не упустить момент.