Страница 4 из 11
Обратил внимание, что у меня нет часов. Тут снова влезла Кэрри, правда, досталось в основном мне, за что я был ей только благодарен. Выбрали вместе некий с виду электронный прибор за монету серебра. По её словам простенькая модель, реальные часы продают за золото, иногда даже непростое, а драконье или проклятое.
Механику она не советовала, пусть они надёжнее – мне-то всё равно нужно будет брать в скором будущем что-то реальное. Сейчас лучше взять магические, батарейки как раз хватит на месяц, и вдобавок магические функции – учёт субъективного времени, астрономического, академического, убитого и будильник.
Уже немного замороченный я в темпе скомкал окончание шопинга. Взял предложенный ремешок для часов, набор «тяпок» для бритья, пузырёк с пеной, расчёску. Вытянуло ещё на восемь медяков. Я отдал приказчику последние четыре монеты. Он покрутил ручку кассового аппарата, принялся стучать по кнопкам, касса прозвенела и показала мне бумажный язык чека.
– В конце рейса по чекам проводится лотерея! – возвестил приказчик, – сохраняйте до конца поездки.
– Тогда сдачи не надо, – пробурчал я.
Приказчик выложил на прилавок упаковку салфеток, – а это подарок от заведения! Девушке пригодится, коль она всюду суёт носик.
Кэрри резко развернулась на выход, я взял салфетки и отправился с объёмным пакетом за Кэрри следом.
На свежем воздухе она холодно мне сказала, – цирюльня расположена так же в надстройке, сам найдёшь.
Я не стал возражать, покрутил головой, – обалдеть! Тут набрал на четыре монеты вещей, и за завтрак три!
– Видишь теперь? – Кэрри серьёзно на меня посмотрела, – на самом деле люди за три монеты месяц питаются, а в студенческой столовке всего за две! Вы выбрасываете серебро на понты! Выжимаете из работяг гроши, чтобы что-то из себя корчить! Вот сколько вы платите бурлакам?
– Ну да, жизнь несправедлива, – сказал я равнодушно, – тебе-то что до этого?
– Жизни можно быть несправедливой, она с магией не связана, – ответила она печально, – тебе, наверно, трудно это понять. Я же маг, у нас всё завязано на справедливость. А я вдобавок ещё и журналист, чтобы везло в частной жизни, приходится отстаивать справедливость в масштабе.
– А я думал, что как раз наоборот! – сказал я.
– Я ж говорю, не магу этого не понять, – она ласково мне улыбнулась, – не разбрасывай больше серебро на чаевые, два-три медяка достаточно.
– Хорошо, – буркнул я, протянул ей салфетки, – это тебе. Вытри носик.
Она внимательно на меня посмотрела, взяла упаковку, надорвала, вытащила бумажный платок. Вытерла нос, посмотрела на салфетку и подняла на меня очень злые глазки.
Я улыбнулся, – ты это… давай за ужином встретимся?
Кэрри помолчала, поджав губки, снова покачала головой, – ну, точно сволочь!
– Я встречаюсь только для интервью, – холодно ответила она, – что такого ты можешь рассказать?
– Ты говорила, что тот парень из твоей статьи был с орком, – сказал я с умным видом, – я тут познакомился с одним. Могу и тебя познакомить.
Она посмотрела на меня так жалостливо!
– Ну… – протянула задумчиво, – у нас ужин в восемь.
– Договорились! – обрадовался я.
– Только ты обязательно приходи! – сказала она строго, – а то ж у себя я ужин пропущу, сожрут мою порцию и скажут, что не было ничего.
Я направился в свою каюту занести покупки и взять немного монет. Сразу переоделся, оценил себя в зеркало. Долго колебался между чёрным шнурком с бардовой рубашкой и чёрной бабочкой в белый горох с чёрной рубашкой с тонкими белыми полосками. Выбрал второй вариант. Правда волосы, как у хиппи, а так даже Настя одобрила:
– Ну, теперь ты её точно трахнешь! Только постригись покороче, лучше на лысо.
– Я косу хочу! – возразил я.
– В бою лишний объект захвата, – сказала она.
– Волосы ж постоянно растут! А как в походе? Башка будет зудеть, и комары!
– Какой поход?! – удивилась она, – ты в город едешь! Учиться!
– Тогда какие бои на учёбе? – резонно возразил я.
– Тебя мало били в школе? – ухмыльнулась чертовка.
– Да, надо возобновлять тренировки, – заметил я, – вот только в цирюльню схожу.
Нужное мне заведения нашёл легко. В просторной каюте уже какой-то тётке делали маникюр, другую стригли, и ещё две сидели под колпаками. Впрочем, для меня тоже нашлось кресло.
– Заплетите косу и побриться, – сказал я манерному юноше в майке сеточке и блестящих брюках в обтяжку.
Тот сладенько улыбнулся, – редкий заказ! Желаешь пирсинг, тату?
Я сдержано сказал, что не сегодня.
Он повязал мне простыню, нанёс пену, взял опасную бритву, поправил на ремне и вполне профессионально принялся ею орудовать. Бритьё заняло минуты две-три, я почти ничего не почувствовал. Парень вытер мне лицо салфеткой, взялся за мою косу. Он улыбался кому-то, раскланивался, говорил мне, что с такими волосами коса лучший вариант, и уши всё-таки следует проколоть – с косой хотя бы одна серёжка считается обязательной. А тонкие пальцы его будто бы двигались сами по себе. Изредка я ощущал его прикосновения на шее, он умудрился ни разу не дёрнуть меня за волосы.
За услуги он запросил серебряную монету, я подал две. Пусть мальчик странный, что бы ни говорила Кэрри, это вовсе не понты – он заслуживал восхищения. У меня тоже своё чувство справедливости. Вообще или для всех её никогда не будет, она возможна лишь в определённые моменты только как личное решение.
Парень с достоинством поблагодарил и заявил, что ждёт меня снова прокалывать уши. Пришлось сказать, что непременно загляну. Вот теперь из зеркала на меня смотрел стильный подонок, серёжка и впрямь не помешает.
Вернулся к себе в приподнятом настроении, без раскачки разделся до трусов и приступил к тренировке. Разогрелся сам, только потом позвал Настю.
Она строго этак заявила, – считай, что детство закончилось. Приступаем к изучению комплекса рукопашного боя. У тебя в запасе остались желания, ты должен сам искренне пожелать.
– Если это так серьёзно, перерыва в тренировке не будет?
– Настраивайся на час.
– Тогда подожди пять минут, – сказал я.
Взял из шкафа лук, бережно развернул, погладил. Встал ровно, вытянутая рука с луком чётко перед собой.
– Извини, Насть, – подумал я, – это нужно… нам обоим. По-хорошему нам бы пострелять, да что поделать. Хоть так.
– Это ты правильно, – оценила она, – закаливай дух.
– Угу, теперь помолчим. Мне нужно накопить секунд.
Приказал себе ни о чём не думать, смотрел ровно вперёд и никуда. Изображение стало плавно мутнеть, расплываться, появились убегающие вдаль полоски. Я смотрел на них и не видел, не понимал, мне стало безразлично. Уши мягко заложило, пропали звуки. Эхо пустоты. Она проникает в меня, заполняет. Всё неважно, ничтожно. Ничего нет. Меня нет.
Время пропало. Сколько его прошло? Не имеет значения. Я очнулся от разряда боли в руке, мышцы выворачивало судорогой. Опустил руку, острая боль сменилась разрядами, блаженная истома зародилась в мышцах, поплыла от руки по всему телу.
– Ну, ты дал, богомол! – восхитилась Настя, – пятнадцать минут! Как клешня только не отвалилась!
– Нормально всё, – сказал я добродушно.
Заглянул в «информацию». Ух-ты! Целых пять минут набил за раз!
– Только к тренировке силы духа это не имеет отношения! Ты не терпел, отключился!
Я снова бережно завернул лук, отнёс в шкаф.
– Вот теперь давай тренировать терпение, – предложил я Насте.
– Пожелай стать бойцом, – ответила демон.
– Я желаю стать бойцом, – отчётливо подумал я, – вселяйся.
Я уже привычно утратил контроль над телом, вывел окошко общения «во весь экран».
Она начала вводный инструктаж, – комплекс армейского рукопашного боя не канонизирован и вообще их несколько. В армии стоит задача максимально быстро вооружить человека. Это имеет ряд преимуществ, но и существенный недостаток – боец не учится развиваться, самостоятельно расти, скорее, даже отучается. Нам это не подходит.