Страница 7 из 20
Не успели мы выбраться на тротуар, как из ближнего подъезда выбежала мама и бросилась к нам.
На маминых глазах были слезы – при случае она любит всплакнуть.
– Господи, наконец-то! Дай-ка я на тебя посмотрю… Молодец… Хорошо выглядишь, сынок! А это Кларочка? Хорошенькая…
Тем временем из подъезда выплыла Лиля – крупная и румяная женщина в духе кустодиевских мадонн. Она и в юности была крупной и румяной, что было ей весьма к лицу. Но сейчас приятная полнота начала переходить в тучность, здорового румянца уже коснулась легкая сеточка морщинок, будто заранее готовя Лилю к роли бабушки.
Как и Алексей, Лиля тоже не желала замечать “грубых” реалий жизни, найдя для себя отдушину в мире классической русской литературы, золотой век которой, по ее убеждению, закончился после Льва Толстого и Чехова. Детективы, мистика, ужастики и эротические романы наводят на нее священный ужас. Лиля до сих пор не разучилась краснеть как девочка. Вот и сейчас при виде Клары ее щеки стали пунцовыми.
Мы по-родственному расцеловались, после чего я представил ей свою спутницу и поинтересовался:
– А где же молодая поросль? Кто дал ей право отлынивать от встречи с любимым дядюшкой?
– У молодой поросли сегодня собеседования в вузе.
– Вот как? Так она готовится стать студенткой? В педагогическом?
– Да, на факультет русского языка и литературы. На вечернее отделение.
– Ага, значит, пошла по маминым стопам. Жениха еще нет?
– Что вы, Краснослав! – Лиля даже покраснела, будто я сказал что-то непристойное. (Кстати, она единственная из моих родственниц, да и знакомых тоже, кто всегда называет меня полным именем.) – Она же еще ребенок!
– Все! – решительно вмешалась мама. – Пойдемте в дом. Нечего вести разговоры на улице. Слава богу, нам есть, где собраться. Ну, Лиля, зови же гостей к столу! – Слез нет уже и в помине, мама снова вошла в роль хозяйки-распорядительницы дома.
Поднимаемся на второй этаж. Старенькая лестница скрипит и прогибается под нашей тяжестью, будто жалуясь на горькую жизнь. Прихожая такая тесная, что разуваться надо по очереди.
В общей толчее я успел шепнуть маме, что у нас с Алешкой был серьезный разговор на вокзале, и что сейчас эту тему лучше обойти молчанием.
Дверь в комнату распахнута, и мне виден накрытый стол. Конечно, мама постаралась хлебосольнее встретить дорогих гостей. Но, в общем, она из тех хозяек, которые любят кухню и вкладывают в кулинарный процесс душу и фантазию. Из самых простых продуктов она умеет приготовить нечто удивительно аппетитное.
Четверть часа уходит на вручение подарков, осмотр квартиры и обычные в таких ситуациях процедуры.
Наконец хозяева и гости расселись за столом. Величественным кивком мама вручила мне бразды правления.
Я произнес короткий вступительный спич, смысл которого сводился к тому, что теперь, когда мы вместе, нам не страшна никакая беда, надо лишь не падать духом, а верить в удачу. Далее я деликатно подчеркнул, что хотя текущую обстановку нельзя назвать праздничной, но Клара в нашем кругу человек не чужой. Учитывая некую перспективу. А также энергию и находчивость гостьи. Между прочим, она с большой охотой согласилась посетить наш город.
Мое заявление расставило все точки над “и”. Мама посмотрела на Клару с еще большим обожанием, Лиля – с сочувствующим интересом, ну а симпатии Алешки определились еще на вокзале.
Не нарушая традиции, я наполнил стопки, поднялся и предложил помянуть отца, чей фотопортрет с косой траурной полоской в нижнем углу стоял на серванте. Мама снова уронила слезу. Лиля всхлипнула. Алешка, беря с меня пример, поднялся. Мы молча выпили.
Выждав немного, я снова разлил по стопкам.
Мама принялась потчевать гостью:
– Кларочка, деточка, попробуйте рыбку и во-он тот салатик…
– Спасибо, Людмила Николаевна, обязательно, все так вкусно!
Я обратился к Лиле с нейтральным вопросом:
– Что говорят в школе?
– Ну, что могут говорить современные дети, которых телевидение изо дня в день пичкает этими ужасными боевиками?! – воскликнула Лиля, чуточку манерничая в присутствии гостьи. – Говорят, что музей приобрел для охраны экспонатов крокодила, а тот на первом же своем дежурстве сожрал живого вахтера. То ли юмор у них такой, то ли они действительно так мыслят!
Честно говоря, я не предполагал, что за столом, да еще с первых минут, возникнет тема музея.
А нашу тихую Лилю вдруг понесло:
– Уму непостижимо! – воскликнула она дрожащим голосом, всплеснув полными руками. – Жемчужина дворцово-парковой архитектуры европейского масштаба! Культурный центр обширного края! Имение, гостями которого в свое время были Пушкин и Дельвиг, Баратынский, Толстой Алексей Константинович, Тургенев, Лесков! Какую блестящую экспозицию славы русской литературы можно было бы создать на базе нашего музея! Но нет, они предпочитают тратить деньги на демонстрацию орудий убийства, на эти кошмарные залы оборотня, эту дешевую мишуру!
Алексей угрожающе засопел:
– Может, объяснишь, что ты имеешь в виду под дешевой мишурой?
– А то! – отрезала она.
– Между прочим, эта “дешевая мишура” – эхо той жизни, которая кипела в Белособорске в седую старину, причем ниточка ведет еще глубже, почти на полтора тысячелетия назад! Именно там, в 6-7 веках, кроются истоки нашей истории, и тебе не следовало бы с такой неподражаемой самоуверенностью бросаться словами, смысла которых ты не осознаешь!
– Дешевая мишура!
Нашу милую Лилечку определенно укусила сегодня какая-то зловредная мошка.
Впрочем, я уже говорил, кажется, что бывали в отношениях между Алешей и Лилей редчайшие периоды, когда оба в унисон выпускали пар, вроде перегретых котлов.
Алексей, как и подобает мужчине, первым попытался взять себя в руки.
– Александр Сергеевич Пушкин пробыл в Белособорске неполных двое суток, – оповестил он нас. – Поэтому конкурировать с Царским Селом или с Болдино нам попросту смешно. Тем не менее, на втором этаже музея, в зале номер двадцать шесть, имеется стенд, посвященный пребыванию в нашем славном городе знаменитостей и властителей дум прошлого. Всякий желающий может с ним ознакомиться. Так что твоя подковырка, Лилечка, бьет мимо цели. Что же касается нашего белособорского оборотня, то это существо единственное в своем роде. История края связана с ним на протяжении столетий. Другого подобного феномена нет, быть может, в целом мире. Утверждаю это как специалист по мифологии. Поэтому логично, что именно оборотню отведено несколько залов в музее. Люди это понимают и едут именно к нам, чтобы соприкоснуться с малоизведанным периодом в истории нашего отечества. А тот, кто хочет поклониться именно Александру Сергеевичу, едет в Болдино или в другое пушкинское место. И это правильно. Я сам люблю и почитаю Пушкина, но тоже поеду, скорее, в Болдино или в Царское Село, хотя отлично знаю, что порядка сорока часов своей жизни
Александр Сергеич провел в Белособорске. Всему должна быть своя мера.
– Выходит, нам крупно повезло!
– Может, и так, – улыбнулся Алексей, как бы демонстрируя, что проявляет чудеса терпеливости. – Кстати, Александр Сергеевич не обходил молчанием тему нечистой силы: “Руслан и Людмила”, “Бесы” – да что там, четверть творчества! А другие классики?! Лермонтов – “Демон”, Тургенев – “Записки охотника”… Помнишь: ”бяша-бя-ша…”?
– Гоголя забыл! – с вызовом вставила Лиля.
– Да! Гоголь! Особенно Гоголь! Они – знали! Они – чуяли это нутром!
– Что – это?
Алексей нетерпеливо поерзал на стуле:
– Тебя ведь не удивляет, что природа создала такие совершенно разные существа, как слон, муравей и рыба-меч? Почему же ты не хочешь напрячь воображение и признать, что ряд можно продолжить и в нем найдется место и для леших, домовых, дворовых, полевиков, водяных, кикимор?
– Слона я могу увидеть в зоопарке, муравья в лесу, а вот встречать кикимору что-то не доводилось!
– А ты пойди в комнату смеха и посмотри в кривое зеркало! – бухнул вдруг мой братец.