Страница 16 из 17
Ночью «Приют охотников» выглядел еще более угрюмо. Обитатели отеля давно уже спали, поэтому в окнах было темно. Каменная громада здания прорисовывалась на фоне звездного неба грубыми, резко отесанными контурами. Над воротами, раскачиваемый порывами ветра, одиноко мерцал фонарь, скудно освещавший лишь небольшую площадку двора.
В отель Тарас идти не собирался. Это могло помешать операции. Чтобы понимать такие вещи, не надо быть семи пядей во лбу. Он устроился неподалеку от ворот в кювете и стал наблюдать, мысленно прикидывая, где могли разместить засаду. Часть людей конечно же в доме. Некоторые, без сомнения, расположились во дворе. А вот находился ли кто-нибудь за оградой, сказать трудно. Расстановкой сил руководил Зарубин. Догадался ли установить наблюдение за внешним обводом отеля? А вдруг налетчики вздумают перелезть через стену? Тогда их появление окажется внезапным, и шансы на успех у наших понизятся. Вероятность такого хода была ничтожной, но сбрасывать ее со счетов нельзя.
Полежав некоторое время, Тарас почувствовал, что озяб. Заметно похолодало. «Отвык, солдат, — сказал себе насмешливо. — Бывало, сутками лежал в снегу, а тут от паршивого ветерка дрожь пробрала…» Но от этого теплее не стало. Подвигаться бы, а то и околеть раньше времени недолго. Может, все-таки обойти здание кругом да посмотреть, нет ли чего подозрительного? Эта мысль почему-то не давала покоя. Горшков в таких случаях говорил: «Если где-нибудь жмет, немедленно ищи причину, иначе мозоль образуется. Побольше доверяй интуиции…»
Со стороны деревни к отелю подступало поле. И хотя его сейчас перепахали и ноги тонули в рыхлой, развороченной земле, идти было не очень трудно. Поле сменилось кустарником. Чем дальше, тем он был гуще. Продираться сквозь него бесшумно стоило немалых усилий. Раздвигая ветви руками, Тарас исцарапал пальцы. Конечно, где-то тут была тропинка, но пользоваться ею не стоило. Приходилось двигаться на ощупь, стараясь не сбиться с направления и не очень удаляться от ограды.
«Который может быть час? — прикинул Тарас. — Два, а то и больше. До рассвета во всяком случае не так уж много осталось. „Гости“ должны вот-вот заявиться, иначе будет поздно… А если не явятся? Может ведь и такое случиться? Это будет означать, что план Сани разгадан…»
Обогнув отель с запада, он намеревался уже повернуть назад, чтобы закрыть тем самым обход с противоположной стороны. Вдруг в одном из окон второго этажа мелькнул свет. Тарас остановился как вкопанный: узкая, длинная, яркая полоса ударила молнией в глаза.
Свет погас так же внезапно, как появился. Уж не померещилось ли? Он запомнил окно — второе с краю — и прикинул расположение комнат. Похоже, у Евы бессонница…
Щель вспыхнула вновь. Смахивает на каллиматорную щель минометного прицела… Сравнение привело Тараса к неожиданной догадке. А что, если это направленный сигнал, световая веха, как выражаются военные? На фронте нередко пользовались такими штуками, особенно когда нужно было подать сигнал из нейтральной полосы, чтобы не заметил противник. Устройство для этого было совсем нехитрым. Стекло фонаря заклеивалось плотной бумагой, оставалась лишь небольшая щель. Сверху на фонарь надевался тубус — длинная картонная трубка, которая и наводилась в нужном направлении, туда, где сидел наблюдатель. Со стороны такой свет обнаружить невозможно, но тот, кто находился на выбранном направлении, двигаясь по световой вехе, безошибочно выходил в определенную точку.
Тарас решил проверить свое предположение. Сделал несколько шагов влево — свет исчез; вернулся на место — щель появилась вновь. Сомнений не оставалось: перед ним световая веха. Предназначаться она могла только для Ганса Майера и его компании.
Первым побуждением Тараса было кинуться в отель. Однако он тут же отбросил эту мысль: любой шум мог спугнуть человека, подающего сигналы. «Как же предупредить своих?» — раздумывал Тарас. Но тут он услышал крадущиеся шаги и различил группу людей, подходящих к отелю с западной стороны.
Неизвестные быстро приближались. Их было человек пять или шесть. Шли молча, осторожно, только трава, подсохшая и ломкая, легко шуршала под ногами.
«Теперь придется идти замыкающим, — решил Тарас, — следить за тем, чтобы не повернули обратно. А уж наши-то встретить гостей сумеют!»
Он двинулся было следом, к воротам, когда к немалому изумлению обнаружил: неизвестные направляются вовсе не туда. Значит, полезут через стену? Зачем, это же их задержит?..
Однако Тарас и тут ошибся. Шаги стихли у самой ограды. Затем раздался негромкий, показавшийся знакомым голос:
— Здесь! Пошевеливайтесь, черт вас возьми!
Послышался глухой стук, что-то зашуршало. Копают?.. Наверное, роют подкоп… Но ведь это полная нелепость? Зачем, если можно легко пройти в ворота?
И тут Тарас понял: клад спрятан вовсе не в отеле, не в подвале, не в гараже, в котором давно нет машины. Клад спрятан здесь, в стене, с наружной стороны. Налетчики, разгромившие отель, могли искать сто лет, разобрать «Приют охотников» по кирпичику, но ничего не найти. А Ева конечно знала…
— Вытаскивай! Осторожней! — раздался тот же голос. Тарас узнал наконец Ганса Майера.
Смысл распоряжения не сразу дошел до сознания. А когда он понял, то ужаснулся: достают, нашли! А наши ничего не знают!.. Как предупредить? Если крикнуть, вряд ли услышат.
— А вдруг нам ничего не дадут за эту кучу дерьма? — сказал кто-то.
— Не сомневайся, — ответил Майер, — мой безвременно погибший брат знал, что прятать. Эти бумаги дороже золота.
— Плевал я на твои бумаги…
— Молчать! — взревел Майер, но тут же спохватился, что зависим от своих помощников. — Сейчас я присвечу и покажу вам любой документ… На каждом стоит гриф «Секрет особой государственной важности». Это доллары, доллары. Много денег. Хватит на всех и на всю жизнь…
Так вот, оказывается, в чем дело! Архив гестапо, сектор «С». Те самые документы, о которых говорил Курт Вильде. Русский агентурный отдел. Десятки, сотни шпионов. Непойманные, они расползутся по нашей земле и будут вредить, взрывать, убивать. И снова не будет покоя нашей многострадальной стране!
Тарас в бессилии сжал кулаки. Был бы сейчас с ним его «вальтер», он бы выстрелом подал знак. А что, если бросить камень? В кого-нибудь из бандитов, чтоб завизжал… Или в окно, чтоб посыпалось стекло… Только бы не промахнуться!
Пошарив по земле, Тарас нащупал увесистый булыжник. Встал в полный рост… Зазвенело разбитое стекло, и звонкий мальчишеский голос крикнул по-русски:
— Стой! Руки вверх!
На миг у стены все замерло. Потом кто-то взвизгнул, отпрыгнул в темноту. Послышалась брань, топот убегающих. Резко ударил выстрел, второй, третий. Что-то сильно толкнуло Тараса в грудь. Боли не было, стало только жарко. Со стороны ворот раздались отрывистые команды.
«Теперь не уйдут», — подумал Тарас.
Страшная слабость охватила его. Захотелось прилечь, закрыть глаза и уснуть. Тарас успел еще увидеть, как вспыхнули огоньки, их лучики скрестились в нескольких местах. И почти тотчас пришла боль, жгучая, нестерпимая. Простучала короткая автоматная очередь, и все стихло.
Тарас почувствовал, как его бережно подхватили на руки, и Саня, родной дядя Саня сдавленным голосом прошептал:
— Как же это ты, сынок…
Последнее, что отразилось в сознании, было небо, усыпанное крохотными звездочками. Они казались такими игрушечными, что их хотелось потрогать рукой.
Об авторе
Писатель Анатолий Полянский посвятил свое творчество военной теме далеко не случайно. Семнадцатилетним юношей в 1944 году он уходит на фронт. После войны, окончив редакторский факультет ВПА им. В. И. Ленина, А. Полянский в качестве армейского журналиста бывает в самых отдаленных гарнизонах: пять лет работал спецкором газеты «Суворовский натиск» Краснознаменного Дальневосточного военного округа по Сахалину, Курилам, Камчатке, Чукотке. Отслужив 26 лет, подполковник А. Полянский увольняется в запас. Однако связи с армией не порывает: бывает в округах, на флотах, подолгу гостит у воинов, накапливая впечатления. На их основе написаны книги «Командир полка», «Путь на Кайхэн», «Право на риск», «Десять процентов надежды» и другие. В активе автора свыше двадцати изданных романов и повестей, сущность которых сам писатель метко выразил в заголовке одной из последних книг — «Армия — любовь моя».