Страница 27 из 38
– Ты не переживай, хороший, у меня и горилочка имеется. Своя. Бери, недорого отдам.
– Горилку салом заедают, а сейчас пост, – мой довод был достаточно убедительный, чтобы отвязаться, но только не от бабы Мани. По всем вероятиям выходило, что чадо у неё не одно, да и внуки, скорее всего, имеются. А мужик или помер или к другой ушёл. Заработать же она может только на отдыхающих. Но я-то еду не отдыхать, а работать, какой с меня навар?
– Так у меня и винишко есть, тоже своё, домашнее. И сухое, и креплёное, какого хочешь?
– От пивка бы не отказался, да с рыбкой люблю, с вяленой. С абрикосами не потянет, – мой аргумент явно достиг цели, потому что по лицу бабы Мани пробежала тень разочарования, и она уже готова была расплакаться, что потеряла на меня столько драгоценного времени и всё без толку.
Но, обретя «лавровый венец победителя», не худо было и в поддавки сыграть.
– Ладно, почём твои абрикосы? – азъ милосердный оттянул боковой карман жилетки.
Баба Маня назвала две цены, но удивительно, что сначала в рублях.
Прикинув разницу в курсе валют, мне показалось, что грiвны она не очень-то жалует.
Странно. Таврида пока ещё не освободилась от українской оккупации, поэтому дензнаки оккупантов никто не отменил. С чего бы ей пренебрегать ими? Или мы стоим на пороге грандиозного шухера, только он пока в кокон спрятался?
– У меня рубли, я на карбованцi не менял, – моя заява не произвела на неё абсолютно никакого впечатления, скорее даже обрадовала, что выразилось в разглаженных морщинах.
– Да на шута они мне? Нехай эти дармоеды ими подавятся, – последний аргумент добил меня окончательно.
Баба Маня с радостью запихнула «билеты в Большой театр» в подсумок, висевший у неё на поясе, и протянула мне пакет с абрикосами, предварительно взвесив его на безмене. Я даже, будто невзначай, посмотрел в противоположную сторону, где Семёныч имел примерно такой же диалог с другой торговкой, только у него в руках после этого появился кукурузный початок.
Пусть кто-то считает меня лохом, но в этом есть свой резон.
Обычно, по возвращении в родные пенаты, перевешиваю товар на личном безмене, который всегда вожу с собой, будучи активным авиапутешественником. В самолётах за перегруз приходится платить, а распаковывать багаж при регистрации и выкладывать лишнее – признак дурачины, гораздо легче взвесить заранее. Поэтому весы всегда под рукой: взвесил – и сразу понятно качество товара. Если тебя не обманули и отпустили «с походом», то и отравиться мало шансов. Закон!
Я отнёс абрикосы в вагон и снова вышел подышать.
Баба Маня не теряла времени даром и уже «окучивала» очередного клиента. Меня же взял на мушку молодой детина и предложил свежее пиво. Но этого добра не только в Златоглавой, но и по всей России, и в Европе с избытком. В Крым люди едут дегустировать лучшие в мiре вина местного производства.
С тех пор, как Таврия стала для россиян заграницей, вывоз качественного вина был сопряжён с определёнными трудностями. К тому же антиалкогольная кампания, затеянная маразматиками-диабетиками в начале перестройки, нанесла неимоверный урон крымским виноградникам, а выращивать новые оккупационные власти почему-то не торопились.
Не успел отойти детина, как с другой стороны на мои уши обрушился призыв охладить пыл мороженым местного производства. В такую жару у девахи с клиентом проблем не было, зато горячие завтраки пассажиры приобретать не торопились.
Тётенька в цветастой косыночке уже битых четверть часа пыталась сбагрить хоть один окорочок, но, по всем вероятиям, это был не её день. Или не её час. Более ранние поезда, скорее всего, значительно пополнили её бюджет, но сейчас уже пассажирам было не до горячего завтрака. Скорее до холодного ужина. С ещё более прохладненьким пивком.
А почему бы и нет? В конце-то концов, янтарный напиток в поездах пить не запрещают, да и жажду он утоляет раз и навсегда, не то, что чай. Винишком ещё успею побаловаться, месяц впереди, а оценить местное пивко не помешает.
К тому же у меня всегда с собой солёненькая рыбка имеется, ачеть авва – й, помнится, не благословлял вкушать на голодный желудок солёную рыбу. Так ведь на голодный, а я уже вкусил чаю с НЗ, значит можно и расслабиться.
Бугай уже подался в конец платформы. Тем лучше, после третьего свистка, глядишь, можно будет и немного поторговаться. Не потому, что мне жалко денег и не за ради спортивного интереса. Просто если этого бугая-перекупщика запрячь вместо трактора в плуг, так он весь Крымский полуостров перепахал бы за одну страду. А то ишь, пристроился, а пашет пусть трактор – он железный.
С одной стороны бугай прав – на то и существует научно-технический прогресс, чтобы людям оставалось больше времени и сил для молитвы. Но у меня возникли сомнения на этот счёт: неужели детина свободное время проводит в храме? На нем, поди, и креста-то не одето, если он вообще крещёный…
Третьего свистка я так и не услышал, но Света знала своё дело назубок. Вот-вот светофор подарит нам надежду на продолжение вояжа, поэтому все пассажиры должны быть на местах.
По старой профессиональной привычке предпочитаю заходить в вагон последним, и на этот раз решил ей не изменять.
Через минуту перрон опустел, только последние коммерсанты ещё продолжали мельтешить в надежде на проблеск удачи. Бугай также оставался на боевом посту, видимо не уложился в отведённое время, но и не терял последней надежды.
Поравнявшись с нашим вагоном, он обратил свой взор на мою персону, одиноко торчащую в дверном проёме. Света уже порывалась захлопнуть дверь, но ради меня решилась нарушить инструкцию. Азъ терпеливый окликнул амбала и поинтересовался количеством нераспроданного товара. Он растопырил пятерню, и меня это подвигло проверить его скаредность.
– Оптовому покупателю скидку сделаешь? – я, не мигая, в упор смотрел в его ясны очи.
Детина немного опешил, поэтому не торопился с ответом, будто ему предложили родину продать или маму родную. Морщины на его переносице обозначили напряжённую работу мысли, которая продолжалась бы ещё непонятно сколько времени.
Но, увидев в проёме двери очаровательную проводницу, амбал слегка стушевался. Торговаться при даме, вероятно, посчитал ниже своего достоинства. Секундную паузу прервал лязг автосцепки и грохот трогающегося состава.
– Беру оптом: всё или ничего, – сказал I’m и развернул два «билета в Большой театр».
Думать и гадать уже времени не было – поезд медленно, но верно начал набирать обороты. Бугаю ничего не оставалось, как закинуть свой баул в тамбур и почти на лету ловить купюры.
Перезагрузка товара заняла не более трёх секунд, и баул благополучно возвратился к хозяину.
Света, наконец, захлопнула дверь и с немного искривлённой усмешкой наблюдала за моими манипуляциями. Ощутив позвоночником её взгляд, решил её немного приободрить.
– Ну, Светик, с меня причитается! Если бы не ты, фортуна бы мне не улыбнулась…
– А я тут при чём? – она слегка пожала плещми. – Это ваши коммерческие способности.
– Не скажи! Это он глядя тебя так расщедрился, явно твоей красотой был ослеплён.
– Скажете тоже! – На её скулах выступил лёгкий румянец, что придало лицу ещё больше очарования. – Я его уже не первый раз здесь вижу, он никогда меня даже не замечал.
– Зато теперь точно замечать станет. Э-эх, жалко цветов на станции не продавали, я бы тебе букет отдарил. Миллион алых роз! А ещё лучше альпийских эдельвейсов, как тебе?
– Да ладно Вам, – Света махнула десницей, как бы давая понять: за копейки торгуется, а на словах сама щедрость. Мол, все вы одним мiром мазаны: титан слова – пигмей дела.
– Это ты зря, – оправдываться я не собирался, но всё же было досадно, что девчушка так обо мне подумала. – Просто спекулянтов не выношу с твоих лет. Ладно, баба Маня, она хоть вырастила то, что продаёт, а ведь этот пальцем о палец не ударил, перекупщик долбанный. Не мог разве выучиться, получить специальность, чтобы полезным трудом заниматься?