Страница 19 из 38
Раньше монастырь на плодородных землях имел большое количество подворий с фермами, самым старым из которых является Петриотико в Ситонии. На сегодняшний день подворья обители находятся в Халкидиках, Фессалониках, Афинах, а также за рубежом: в Румынии и во Франции.
Симонопетра по ряду причин является одним из самых известных монастырей Святой горы. Жизнь здесь действительно кипит. В 1973 году здесь поселились два десятка иноков, покинувших Метеоры, и с тех пор постоянная братия обители насчитывает пятьдесят монахов.
Они с одинаковым рвением молятся Всевышнему и возделывают монастырские угодья, совмещая свои прямые обязанности с прекрасным.
По всему мiру известен хор монастыря, который заслуженно считается одним из лучших на планете и регулярно радует меломанов новыми альбомами.
Игумен Симонопетры – архимандрит Елисей.
…Надежда как была с двумя тарелками в руках, так и застыла в этой позе, пока душевный порыв Алексея не угас, подобно зарнице, и не дал ей возможность продолжить хозяйственные хлопоты. Хотя сердце её продолжало колотиться с той же неимоверной частотой, холодный дождь разума уже остудил страстные порывы и неторопливым потоком закрутил жернова мельницы благочестия.
«Семёна жди, молись за него ежедневно, и я молиться буду. Вернётся Семён, ты только жди», – слова отца Амвросия снова рефреном отчеканились в её мозгу.
К ним на пару припомнились ещё и другие: «Сама скоро убедишься, сколь жаден и завистлив безбожный человек».
К чему бы это? Ведь прозорлив батюшка, зря всякую чепуху глаголить не станет. Значит, есть у него на то основание, значит, предчувствует он скорую беду…
Алексей уже вернулся в естественное состояние, хмель улетучился, зато уверенности было не отнять, что все страхи позади, что Надежда никогда его не предаст и не оставит без защиты и попечения, не бросит на произвол судьбы. В этом он мог не сомневаться совершенно.
Пока она убирала со стола и готовила всё к чаепитию, Алексей не отводил зачарованного взгляда от переливчатого мерцания пламени на хрустальном узоре графина, словно это было волшебное северное сияние.
Но вот разлитый по чашкам духмяный напиток защекотал ноздри, свежеиспечённый пирог порадовал очи, а взгляд полных доброты и заботы глаз Надежды снова вселил уверенность в завтрашнем дне. Говорить уже как-то ни о чём не хотелось, всё, что тяготило душу, он уже успел высказать, поэтому чаепитие протекало в тишине, лишь потрескивали поленца в печи.
– Давай ещё налью, – предложила она, чтобы разрядить затянувшееся молчание.
– С удовольствием, – тут же поддержал Алексей, хотя на сегодня уже вполне выполнил норму принятия жидкости.
Но уж очень ему не хотелось прерывать эти посиделки, так сладок был ему этот разговор, что хотелось продолжать его до безконечности несмотря ни на что.
Все переживания и пересуды вчерашнего дня, всё услышанное из уст как Надежды, так и Виктора он успел переварить и, насколько это оказалось возможным, поменять мiровоззрение.
Однако не нужно обольщаться, что сию минуту Алексей был готов стать великомучеником за Христа, но всё же православная чаша весов в его сознании явно брала первенство. Смерти не боятся только блаженные и младенцы несмышлёные, а вот вера в счастливый финал укрепилась в нём паче известковой стяжки после многолетней карбонизации.
Восхищённо приняв из рук Надежды дымящийся ароматом эликсир, он с нескрываемым блаженством принялся отводить душу, будто на исповеди. Когда у человека наступает мир в душе, тогда и всё человеческое в нём уже не прячется за призрачный фасад застенчивости. И не отягощается грузом животного страха за ближайшее будущее. А что ждёт нас в отдалённом будущем, то знает лишь Господь Бог. Главное – безраздельно доверять Ему.
– Слушай, – Алексей вдруг встрепенулся, будто пробудился от кошмарного сна. – А что, ты говорила, тебе последнее поведал батюшка перед тем, как вы расстались?
– Он намекнул, что мне вскоре воочию предстоит убедиться, насколько жаден и завистлив безбожный человек, что зависть людская похлеще змеиного укуса будет. «Аще бы толико ума имел, сколико молвил, толико не молвил бы», – дословно им сказано.
– А к чему он это сказал, ты не знаешь? – Алексея снова не на шутку пронзил страх.
– Во всяком случае, думаю, не про нас с тобой. Тогда бы он не стал уверять меня ничего не бояться, а наоборот, предупредил бы о надвигающейся беде. Так что не переживай.
Спокойный её тон и доброжелательная улыбка почти убедили Алексея в правильности слов Надежды, но мы помним из Священного Писания, что даже апостол Пётр засомневался, когда начал тонуть в Галилейском море [Мф. 14, 30-32]. Что уж говорить о человеке, который едва-едва возвратился к вере православной, будучи столько лет воинствующим атеистом?
Неторопливо, глоток за глотком, он продолжал наслаждаться ароматным чаем вприкуску с малиновым вареньем.
Но хрупкий мир в душе снова подвергся испытанию на прочность и не сумел это испытание преодолеть. Надежда попыталась, было, перевести разговор в бытовое русло, но, словно мембраной, постоянно улавливала ту непреодолимую настороженность в его глазах, которая, подобно масляному пятну на воде, вроде бы и незаметна, но и не даёт покоя.
– А ещё отец Амвросий сказал мне напоследок, чтобы я Семёна ждала. Несмотря ни на что ждала. Что вернётся Семён, обязательно вернётся. Но вот когда не сказал.
– А сама как думаешь: это он сказал ради утешения или действительно предполагает?
– Думаю, чтобы верила, – Надежда в упор посмотрела в его очи. – По вере и сбудется! Для Господа нет ничего невозможного, только верить нужно, отбросив всяческие сомнения.
– Счастливая ты, – вдруг неожиданно констатировал Алексей, сам того испугавшись. – Вот бы мне хоть толику твоей уверенности. А то места себе не нахожу.
– А ты найди в молитве место своё, – произнесла она так, как произносят напутствие на дальнюю дорогу. – Сейчас тебе как раз самое время к Богу возвратиться, подобно блудному сыну. Господь прощает раскаявшихся грешников и даже помогает при жизненных невзгодах.
– Хм-м, на словах оно легко получается, – Алексей допил последний глоток и поставил чашку на стол. – А лишь вспомню, как в подвале сидел и что успел перечувствовать за каких-то полчаса. Особливо когда ты за рассолом полезла… А полицай зыркать начал…
– Зато теперь знаешь, если что, то тебя никто не найдёт. И никто никогда не выдаст. Когда придёт твой черёд, тогда и ангелы тебя понесут, и не заметишь, как дома окажешься.
– Знаешь, о чём я подумал? Даже не подумал, а просто чисто по-человечески позавидовал Семёну. Иметь такую опору в жизни, такую жену, у которой вера крепче гранита, разве можно желать большего счастья? Ты – Семёнов камень, – и Алексей улыбнулся во второй раз.
Надя не стала ничего говорить, лишь ответила такой же затаённой улыбкой.
К чему слова, если и так всё понятно без слов. Сейчас, когда опасность поджидала в любой момент, таилась за каждым углом, она была счастливее многократно, чем когда изнывала от одиночества и не знала о судьбе любимого мужа.
«Семёнов камень», – продолжала она повторять вновь и вновь, и приходила в неописуемый восторг, будто гимназистка, прочитавшая «на отлично» стихи Пушкина на экзамене.
Позже её вновь захватило мiрское попечение – домашние заботы никуда не делись. Но она уже не только не чувствовала усталости, а наоборот, справившись с очередным делом, ощущала каждый раз новый прилив сил.
Вот уже и сумерки дожевали последний лучик солнца, потихоньку на потемневший небосвод выкатилась луна, обозначив своим присутствием, что очередной день стал достоянием истории. И что «Семёнов камень» далеко не каменная, а состоит из плоти и крови, и только Божией благодатию, непоколебимой верой и безграничным милосердием она ещё держится на ногах и помогает спастись рабу Божиему Алексею. Аминь!