СинтеZ

Грокс на пару с Касандром сражались с роботами и уже штук десять уложили. Из них вышла неплохая команда, и Спектра почувствовала обиду из-за того, что её с лёгкостью заменили. Она – лучшая, но Главного и посредственные солдаты устраивали.

– Дай-ка мне оружие, – обратилась она к запасному бойцу, который прятался за каменным блоком.

Он рад видеть Спектру, однако, не спешил делиться чипами.

– Ну, в чём дело? – она желала поскорее оказаться в бою. Наставница скучала по адреналину, приходящему во время схватки с механиками. Он как наркотик.

– Так это, не велено, – голос бойца дрожал. Паренёк опасался разгневать Спектру, но ещё сильнее боялся Главного, который отсечёт голову за неповиновение.

– Что за хрень? Кем не велено? Я капитан, и я отдаю приказы.

– Главным не велено. Многое изменилось. Вы пропали… и… ну это… вы больше не капитан.

– Ну да, конечно. И кто ж, интересно, капитан? ­­­

– Грокс.

– Этот полудурок? Да ты шутишь, – она рассмеялась. – Чтоб Грокс, да капитан? У него ж мозгов, как у червяка.

– Зря вы так про капитана…

– Считай, твой новый капитан ушёл в отставку, потому что я вернулась. Отдавай оружие и проваливай.

Боец замотал башкой, прикрывая лицо и отклоняясь от Спектры. Он не мог добровольно отдать оружие, иначе потом не сносить головы.

Наставница выхватила у него из рук пистолет с чипами и не стала бить ущербного, который не уяснил с первого раза, кто его капитан. Она с наслаждением ринулась в бой, ощущая, что Каил перестал волновать, и чувства к нему будто испарились.

Грокс и Касандр почти одновременно салютовали ей, не отвлекаясь от борьбы с роботами. Когда последний механик был отключён, наставница с Мироновым и остальными солдатами села в вертолёт. В пути она ответила на вопросы о том, где была и почему долго не возвращалась, однако, опустила подробности о встрече с Тиной. Она не хотела сеять панику среди бойцов, нервы которых и так на пределе. Многих пугала нынешняя ситуация: роботы становились сильнее и численность их росла на пару десятков в неделю, а в полку солдат не прибывало. Все понимали, что «Синтез» обречён, и оставалось ждать, когда роботы прорвутся в город.

28 декабря. Утро

Прошла неделя с тех пор, как Миронов вернулся в «Синтез». Главный трижды задавал однотипные вопросы, на которые Каил отвечал заученной ложью: утверждал, что и не думал о побеге, а завод самовольно покинул, потому что, не сумев прочитать мысли роботов, запаниковал. Он умалчивал о Тине, о храме механиков, о полёте к железным птицам, и надеялся, что Спектра не выдаст тайну. С наставницей не разговаривал на протяжении недели. По утрам в столовой встречался с ней взглядом, но любимая тут же скрывалась в коридоре. Миронов волновался за неё, скучал и время тянулось мучительно долго. Каждодневные тренировки не развеивали тоску, и он был готов лезть на стену, чтобы выбраться из клетки под названием «Синтез».

Каил нещадно избивал грушу, когда в тренировочный зал вошёл Чистильщик. Поглядев на старания, смерч демонстративно зааплодировал:

– Молодец, сильные бойцы нам нужны.

– Не ради вас стараюсь.

Миронов даже не посмотрел на мужчину и продолжил наносить удары. Внутри поселился зверь, злящийся из-за разлуки с любимой. Всю неделю кулаки чесались, и едва удавалось не ввязываться в драки.

– Ради Спектры? Я видел, как ты на неё смотришь. Глупый мальчишка, нашёл в кого влюбиться! Ей никто не нужен, а ты тем более.

– Сам знаю.

Каил от досады ударил грушу, представив на её месте лицо Чистильщика.

– Значит, тебя не расстроит, что Спектра больше не твоя наставница. Ты ей надоел, и она тебя бросила. Отдала мне на воспитание.

Миронов остановился и посмотрел на мужчину, расплывшегося в ухмылке. На мгновенье показалось, что смерч ревнует Спектру.

– Не верю. Она бы так не поступила.

– Зря. Это в её стиле: наиграться и бросить. Можешь сам у неё спросить, – Чистильщик нарочно запнулся. – Ах да, она же тебя избегает.

Каил подавил злость, не желая радовать этого гада. Мужчина гнусно, омерзительно, подло врал, ведь не могла наставница оставить, ещё и на попечение монстру.

– Впрочем, я пришёл сказать, что с завтрашнего дня эксперименты продолжатся. Будешь читать мысли механиков. Снова и снова. Пока не получится.

– Не хочу вас разочаровывать… Хотя нет, хочу. У меня никогда не получится прочитать мысли. Это же бред. Все знают, что у механиков нет мыслей.

– Меня не обманешь. Ты либо сдохнешь, либо прочитаешь мысли! Меня устроит любой вариант.

Мужчина покинул зал, и Каил с облегчением выдохнул. При разговоре с Чистильщиком казалось, будто смерть нежно шепчет на ушко и превращает кровь, бегущую по венам, в ледяной виски.

Миронов, не раздумывая, направился в жилой отсек, где располагалась комната наставницы. Если Чистильщик не соврал, то можно хоть к чертям разнести «Синтез» и себя в придачу. Каил старался для Спектры, был готов изменить себя, предать себя, убить себя. Если она с лёгкостью выкинула его, как потрёпанную игрушку, то предыдущая неделя, даже месяц, не имели смысла. Чёртова борьба не имела смысла.

Он подошёл к её двери и сперва робко постучал, но, когда ответа не последовало, отбросил стеснение и затарабанил. Миронов колотил около минуты, прежде чем отчаялся, и сел под дверью, обхватив голову руками. Ожидание было худшим из состояний – из-за него Каила посетили мысли про свою никчёмность и про безразличие любимой. Неужели, он ошибся, и все нежные взгляды наставницы, все улыбки были просто игрой?!

Вдали коридора появилась Спектра. В строгом пиджаке чёрного цвета она выглядела, как капитан из стали: ледяной и неприступной. Она удивилась, заметив Миронова под своей дверью, и не стала избегать его:

– Что ты здесь делаешь?

– Вы отказались от меня? Это правда?

Спектра не хотела оправдываться, но повелась на щенячий взгляд Кпаила и, недовольно поморщившись, открыла дверь. Она жестом пригласила парня зайти.

Каил изумился, увидев её обитель. Он думал, что у всех бойцов непримечательные комнаты с одной белоснежной кроватью, шкафом и тумбочкой, но Спектра явно исключение. «Синтез» умел быть благодарным и по достоинству отплачивал лучшим бойцам.

Запах ванили, обволакивающий комнату, расслаблял и уносил тревоги. Стены покрывали багровые обои, а пол переливался золотом. Потолок зеркальный, и в нём отражалась вся комната. Посередине стояла массивная кровать викторианской эпохи с узорами на спинках, покрытая махровым одеялом. Изысканная люстра в классическом стиле тускло освещала комнату, отбрасывая тени от статуэток львов, которые красовались на столе. Стену украшала коллекция холодного оружия, находящаяся за стеклом. В неё входили и незамысловатые с виду ножи, и кинжалы с искусной гравировкой. На глаз Миронов прикинул, что экспонатов около ста.

Из спальни вели три двери: одна преграждала путь в гардеробную, а другие отделяли от ванной и личного зала для тренировок. Каил и сам бы спешил вернуться в «Синтез», если бы предоставили подобное жилище.

– Я так понимаю, Чистильщик не соврал. Что я сделал не так? Почему вы отказались от меня?

– Дело не в тебе. Я не могла поступить иначе, но ты не поймёшь.

Спектра суетливо подбирала слова, отведя глаза в сторону. Она не могла сказать правду.

– Сколько же раз слышал эти фразы… Я только из-за вас вернулся в «Синтез», а вы не можете объяснить причину? Просто взяли и бросили, как надоевшую вещь?

– Безопаснее, если меня не будет рядом.

Каил усмехнулся. Очередная отговорка с налётом благих намерений. Если с кем и безопасно, то со Спектрой.

– Дело в неудавшемся поцелуе? Будем честны, вы тоже этого хотели. Я не дурак, и всё вижу и чувствую.

– Не хотела. Ты застал меня врасплох, вот и всё. Да, ты мне надоел, вот поэтому я от тебя отказалась! Ты глупый мальчишка и нам с тобой не по пути.

Она прищурилась, но Каил не испугался. Он уже ничего не боялся, потому что всё, имеющие смысл, потерял. Слова Спектры приводили в ярость, он почти ненавидел её. Ложь, сплошная ложь и дурацкие причины. Если такова плата за преданность, то к чёрту хорошие манеры.