Страница 17 из 21
– Захочу – будет, – как будто обиженно пробормотал Эльф, все-таки покидая трон; тон его изменился в сторону более серьезного: – А что же ты Олугда к Сарнибу отправил?
– Ты считаешь, ему в янтарной башне лучше будет? Эльф! Ты же знаешь наперед, что случится, – отмахнулся Раджед.
– Понятия не имею, если честно, – вдруг замер Эльф, нервно сцепив пальцы рук, словно боялся упустить что-то крайне хрупкое и важное.
– Да врешь опять, – не придал значения жесту Раджед, мановением руки накрывая себе пышный обед на золотой посуде.
– И все же?..
– Плохой из тебя стратег, вероятно. Янтарная башня – это главная мишень. Скоро Нармо нападет на нее. Мне еще мальчишку без силы защищать – лишний груз, – объяснил с некоторой долей цинизма чародей, обратившись к Сумеречному: – Что предпочтешь съесть, гость?
Конечно, оба знали, что неудавшемуся Стражу не требуется ни пища, ни отдых, однако Эльф с энтузиазмом отозвался:
– Что-нибудь вкусное…
– Вкусное… Растяжимое понятие, – задумался Раджед, рассматривая сервировку стола. Он всегда раскладывал приборы до малейшей вилки и ножа, не забывая об оформлении цветами и фруктовыми пирамидами. На длинном столе покоилась завитками оборок скатерть, а количество блюд определенно превышало то, что съедал поджарый хозяин башни. Он словно всегда ждал гостей. Когда-то они и приходили почти каждый день: мелкие вассалы и дружественные льоры. Когда-то напротив Раджеда за этим же столом сидел покойный отец Олугда. Но все кануло в невозвратимый поток прошлого. Последние годы льор скорее играл, окружая себя правилами этикета и прочими условностями. Ежедневные ритуалы, например, сервировки стола или подбора булавок к рубашке помогали скоротать время и отогнать дремотное состояние, столь губительное для их мира.
Поэтому шикарный стол распрострется перед Сумеречным не совсем в честь его прибытия, а скорее по привычке. Однако в порядке исключения были поданы гигантские крабы, при взгляде на которых Эльф довольно ухмыльнулся. Вскоре их мягкое мясо, истекая соком, трескалось на зубах. Впрочем, вечный бродяга примирительно принимал условия скромного банкета и вел себя крайне прилично, демонстрируя едва ли не королевские манеры.
Миролюбивая обстановка настроила Раджеда на нелегкий разговор, который начался без вступления:
– Может мне извиниться?
– После того, что ты сделал? – Сумеречный поднял выразительные глаза, отчего Раджед недовольно вздохнул. Тонкие губы дрогнули сначала в натянутой улыбке вежливости, однако затем льор подался вперед, указывая длинными пальцами правой кисти на гостя, левой же властно сжимая край подлокотника и набалдашник трости:
– Ты был в мире Земли, я знаю. Где София? Я ищу ее уже второй год. И вот только теперь еле уловил координаты. Разве так сложно их вернуть?
– Так я тебе и скажу, – буркнул Сумеречный, накидывая на голову капюшон черной толстовки и будто уходя в него, как в нору. – Я изначально был против этой затеи.
– Ну, спасибо, «друг». – Раджед яростно потянул узкими ноздрями воздух, непроизвольно вскакивая с места. – У нее артефакт нашего мира. Последний Жемчужный чародей погиб триста лет назад. Талисман остался у Иотила. Теперь в ее мире он бесполезен. А мог бы помочь мне.
Сумеречный уходил все глубже в недра капюшона, отправляя туда остатки крабового мяса и бормоча угрюмо:
– Признайся, ты просто хочешь видеть Софью.
– Эту дерзкую девчонку? О да, я хотел бы показать ей, что значит идти против льора, – входя в раж, предвкушал льор, однако вздрогнул, тут же одергивая себя: – Но… Или нет. Забудь.
– И что ты к ней лез? – Сумеречный неожиданно вынырнул из своего «укрытия», всплеснув руками. – Ну, сам подумай, тебе на вид лет сорок, а ей было едва шестнадцать. Старый хрыч.
– И что с того? Это вполне нормально, – совершенно не понимал Раджед, самодовольно откидываясь на спинку кресла. Он вовсе не считал себя старым, а легкую сетку морщин у глаз и в уголках губ воспринимал не иначе как украшение. Впрочем, он-то знал, что Софию оттолкнул вовсе не его возраст, что подтверждал и Сумеречный:
– Тут метод твой просто убил…
– Если нельзя извиниться, я буду мстить! – провоцировал Раджед.
– Вот так логика. И что ты получишь от своей мести?
– Я заставлю ее страдать, – вновь заговорила темная половина души, хотя после всего произошедшего льор едва ли намеревался осуществлять свои намерения.
– А потом убьешь, что ли? Ну, мсти. Только это ничего тебе не принесет кроме еще больших метаний. Отомстишь ты, что потом?
– Ничего. Так ты стер ей память? Или не стер? – желал выспросить Раджед, вспоминая, как в минуту опасности девушка шептала его имя. Но, может, почудилось? Просто он выдавал желаемое за действительное? Запоздало он вспомнил, что Эльф говорил ему: София все забыла.
– Стер. – Сумеречный безапелляционно кивал, однако уставился в золотое отражение на глади тарелки. – Да. Она забыла тебя как чудовище. Вспомнит снова как чудовище еще большее?
– Стер ли?
«Тогда мне просто показалось, что она шептала мое имя?» – зло подумалось льору, отчего он с силой стиснул крупный янтарный шар на вершине трости. Показалось, будто по нему даже пошли трещины от бессильного гнева.
– Стер-стер. Она просила, – убедительно настаивал Страж. Однако его слова лишь на мгновение вогнали в гнетущий ступор. Очень скоро Раджед с легкостью выстроил новый хитрый план. Забвение даже показалось ему крайне выгодной тактикой: представился шанс начать все с начала, не так нелепо, как это случилось раньше. Да и София наверняка повзрослела, войдя в тот возраст, когда от обаятельных мужчин не шарахаются в панике.
– Может, мне стоит тогда прикинуться человеком? – тут же предложил чародей, задумчиво перебирая складки жабо. Он алчно ухмылялся, уже обрисовав, какой образ бы себе выбрал.
– Думаешь, ты ей человеком так уж понравишься? И что, потом скажешь, что ты янтарный льор? Не будешь же ты скрываться вечно. А дальше? Может, ты и вовсе не в ее вкусе. Она снова испугается.
– Ну да, это же София! – процедил сквозь зубы Раджед, вспоминая крайне упрямый характер девушки. – Да что она о себе мнит вообще?
Заманчивые видения и переговоры с Сумеречным таяли облачными замками. Все разбивалось о неопределенность реакции Софии. Повисла неловкая тишина, только тикали неизменные часы. Они последнее время мешали спать. Их протяжный заунывный ход вторгался в кошмары об окаменении. И льор предпочитал мыслить о чем-то другом: о Софии и борьбе с Нармо. Но не об этой леденящей душу неизбежности.
– Зря ты ее так… – после долгой паузы оживился примирительно Сумеречный. – В шестнадцать напугал, она не разобралась. Было бы ей двадцать хотя бы, тут уже по-другому.
– Считаешь, мне подождать? – Слова Эльфа обнадеживали.
– Пока подожди, – кивнул Сумеречный, однако снова встрепенулся: – Но чего ты добиваешься? Какая участь ее ждет? Стать королевой-чародейкой в гибнущем мире?
– В ее случае это неплохая карьера. Она просто человек, – вновь заговорил снобизм правителя. Льор слишком привык, что несбыточной мечтой ячеда маячит сделаться если не льором, то хотя бы его приближенным, а для женщины – любимой фавориткой. София же каким-то образом получила и «услышала» жемчужину – не самый безопасный артефакт. Раджед задумался, распространяется ли сила самоцветов на Землю. Хотелось верить, что нет. Жемчуг обозначался как один из немногих талисманов, опасных для самого владельца.
– Но нужна ли ей власть над всеми этими существами? Для нее ты темное создание. Может, она не хочет так, – все увещевал Сумеречный.
– А что же тогда? Горе ты советчик, – оборвал его недовольно Раджед. – Со своей девушкой уже сколько лет не можешь разобраться.
– Это уже мое дело… – Эльф вдруг сжался сгорбленной птицей.
Разговор закончился ничем, друг очень быстро распрощался и выпорхнул в окно черным вороном. Раджед удивился, как легко обидеть Стража Вселенной.
Конечно, это напоминание было запрещенным приемом в их нелегких спорах. Возлюбленную Сумеречного Эльфа звали Эленор, она жила на Земле среди людей. Смертная, как и София. И в обоих случаях на пути у любви вставали неискупимые преграды. Если Раджеду мешало только сломанное зеркало, то Сумеречному не позволяло дотронуться до Эленор его проклятье, притом только до нее, словно в насмешку позволяя получать ласки любых женщин в сотнях миров. А средства, чтобы избавить стража от неправильной силы, не ведал никто, даже те, кто наделили его такой мощью.