Сад Аваллона

Чудовищный храм в бесконечных кругах огромных камней – они шли кольцо за кольцом, и каждое кольцо ожидало прихода Луциана уже много столетий. В центре храма было святилище демонов – оно втягивало Луциана в себя, словно в воронку водоворота. Там должна свершиться его погибель, там будет отпразднована ведьмовская свадьба. Луциан раскинул руки, хватаясь за воздух, сопротивляясь из последних сил и чувствуя, что напряжение его мускулов может своротить горы, – но сумел лишь на миг приподнять палец и судорожно дернуть ногами.

Внезапно перед ним распахнулась огненная улица. Вокруг царила тьма, но здесь с шипением горели газовые лампы. Огромные сверкающие светильники медленно вращались под неистовым напором ветра. Жуткая музыка звучала в ушах Луциана, нестройный хор разбитых голосов отдавался в его мозгу. Луциан видел расплывчатую, колеблющуюся, словно прибой, толпу – темные скачущие фигуры окружили его и, гримасничая, принялись распевать песню погибших душ. Посреди этой оргии, у самого костра, он увидел женщину. Ее ниспадающие на плечи волосы отливали бронзой, разрумянившиеся щеки пылали, яркий свет струился из глаз. С улыбкой, леденящей сердце, она вздохнула и заговорила. Пляшущая толпа отступила, растворилась во тьме, а женщина выдернула из волос причудливые золотые заколки, расстегнула сверкающую эмалевую брошь и раскрыла серебряную шкатулку, обрушив к ногам Луциана нескончаемый поток драгоценностей. Потом она сорвала облегавшие тело тонкие одежды и, протянув к Луциану руки, предстала в огненном облаке своих волос. Но когда Луциан поднял взгляд, он увидел лишь сырые пятна плесени на стенах покинутой комнаты и потемневшие ободранные обои на подгнившем полу. Дыханье могилы коснулось ноздрей Луциана. Он попытался закричать, но из сжатого горла вырвалось лишь глухое хрипение.

Женщина повернулась и бросилась прочь. Луциан кинулся вслед. Они очутились среди неведомых ночных полей – женщина бежала, а Луциан преследовал ее из долины в долину, от одной ограды к другой. Наконец он настиг ее и бросился к ней со своими грубыми ласками. Потом они пошли назад – праздновать ведьмовскую свадьбу. Они вошли в густую чащобу и скрылись в языках пламени – вечного и ненасытного. Они терзались и терзали друг друга на глазах тысяч и тысяч обступивших их зевак, и их страсть росла и поднималась ввысь с черными языками костра.

На улице, подобно морской буре, грохотал дождь, с заунывным пронзительным воем проносился буйный ветер, удар молнии расколол и испепелил старый вяз. Грохот бури доносился невнятным шорохом – словно папоротник сухо шелестел под летним ветерком. Молчание поглотило Луциана.

Через несколько минут в коридоре прозвучали быстрые шаги, и дверь в его комнату тихо отворилась. Женщина с лампой в руках появилась на пороге и пристально вгляделась в неподвижно сидевшую у стола фигуру. Женщина была  полуодета – великолепные бронзовые волосы струились  по ее спине, щеки разгорелись, глаза призрачно мерцали. Когда она вошла в обшарпанную комнату, лампа, дрогнувшая в ее руке, бросила тусклый отблеск на почерневшие, покрытые плесенью обои, узкими полосами свисавшие с сырой, сочащейся влагой стены. Шторы были не задернуты, но в комнату с улицы не проникало ни искорки света – огромный самшит, раскинувший ветви у самого окна и стряхивавший на подоконник дождевые капли, не впускал в комнату даже тьму ночи. Женщина ступала тихо, и когда она склонилась над Луцианом, сияющее пламя вспыхнуло в ее темных глазах, а легкие завитки волос на шее казались золотыми кольцами, украшающими мраморную статую. Женщина приложила ладонь к сердцу Луциана, затем подняла голову и окликнула ожидавшего ее за дверью человека.

– Входи, Джо, – сказала она. – Как я и думала, смерть в результате несчастного случая. – Она подняла и повертела в руке стоявшую на столе пустую бутылочку темно‑синего стекла. – Он постоянно принимал это снадобье, и я всегда знала, что когда‑нибудь он выпьет чуть больше, чем следует.

– А что это у него за бумаги?

– Разве я тебе не говорила? У меня от него просто мурашки по спине бегали: втемяшил себе в голову, что сумеет написать книгу! Вот этой ерундой он и занимался целых полгода. Взгляни, если хочешь.

Женщина рассыпала аккуратную стопку исписанной бумаги по столу и наугад выхватила из нее листок, снизу доверху покрытый безнадежными каракулями, в которых лишь иногда можно было угадать отдельное слово.

– Да ведь это, если и захочешь, не прочтешь!

– Писаки все такие. Ему это страшно нравилось. Я слыхала, как он разговаривает сам с собой – ну и вздор же он нес, скажу тебе! Я‑то, конечно, пыталась отвадить его от этого занятия, да все впустую.

– Да уж, видать, он был немного того. Надеюсь, деньги он тебе оставил?

– Естественно.

– Придется позаботиться о похоронах.

– Сперва еще будет дознание и все такое прочее.

– Тебе понадобятся свидетели, которые смогут подтвердить, что он принимал это зелье.

– Еще бы у меня не было свидетелей! Доктор постоянно говорил ему, что он вот‑вот загнется, бывало подбирали на улице совсем невменяемым. Один раз его вытащили из какого‑то дома на Хелден‑роуд. Он почем зря ломился в калитку и вопил, что это‑де его родной дом и почему его туда не пускают! Я своими ушами слышала, как доктор Маннинг говорил ему в этой самой комнате, что он доведет себя до могилы. Ой, Джо! Как тебе не стыдно, в самом деле? Вот уж не знала, что ты такой нахал! К тому же сейчас, можно считать, уже воскресенье, так что повремени чуток. Поставь‑ка лучше лампу повыше.

Мужчина поднял пылающую керосиновую лампу и водрузил ее на стол рядом с рассыпавшейся грудой загадочных и страшных страниц. Пылающий свет проник сквозь мертвые зрачки в умирающий мозг, и Луциан успел увидеть багровое зарево, которое полыхало над ним, словно где‑то в вышине открылась заслонка огромной печи.

Перевод с английского и примечания — Е. Пучковой. Перевод осуществлен по изданию: A. Machen "The House Hill of Dreams". New York: Alfred Knopf. 1923.

Комментарии

1

Британский музей — богатейший в мире музей с библиотекой, собраниями древностей, естественно-историческими коллекциями, картинной галереей и пр.

2

Собор Св. Павла (Сент-Пол) построен в 1675–1710 гг. архитектором К. Реном.

3

…любитель опиума именно там регулярно совершал свой моцион.  — Имеется в виду «Исповедь англичанина, употреблявшего опиум» — знаменитая книга Томаса Де Куинси. Изданная в 1822 г., эта автобиографическая «Исповедь» поразила публику красотой слога и необычайной силой в описании грёз и галлюцинаций, порождаемых употреблением опиума. В первом русском переводе (1834 г.) авторство «Исповеди…» было приписано Мэтьюрину.

4

Название рассказа можно перевести с латыни и как «В процессе превращения», и как «Вспять» (термин, встречающийся в алхимических текстах, когда адепты «Королевской науки» рассуждают о том, что и путь наверх и путь вниз — один и тот же путь).

В 1908  г. Мейчен закончил свой роман о Граале, названный им в первом издании «Орнамент в зеленом». Работая над романом, писатель опубликовал и ряд новелл, персонажем которых выступает Амброз Мейрик — главный герой романа. «In Convertendo» — одна из таких разработок, построенная на дантевской символике.

5

…сопряженному с чувством страха процессу, что зовется Путем через Чистилище. — Намек на алхимическую операцию кальцинирования, когда путем прокаливания вещество избавляется от летучей субстанции.

6

Галилеянин — житель палестинской области Галилеи, в данном случае — Иисус Христос, о котором император Юлиан, умирая, сказал: «Ты победил меня, галилеянин».