Звездочеты

Наконец, после долгих усилий под слегка приподнятую плиту удается подвести катки.

Между боковинами саркофага и крышкой образовалась щель величиной с ладонь.

Определенный этап работы завершен, да и люди устали.

– Перекур! – отдает команду техник.

Рабочие друг за другом потянулись наверх.

Но один из них наклоняется и смотрит через щель в саркофаг. Просто так, из «детского» любопытства.

А там, из-под полуистлевшей ткани выступает сквозь прореху желтый краешек какой-то бумаги, едва заметный в бледном свете, проникающем через узкую щель.

Человек озирается по сторонам. В склепе он один.

Ему невольно припоминаются слухи о кладе, ради которого будто бы и затеяна эта экспедиция.

Его взгляд падает на кусок проволоки в такелажном ящике…

Бумагу в саркофаге никто еще не заметил, а достать ее так просто…

Картинка словно ожила в моем воображении, и я понял, что никаких противоречивых деталей в ней нет.

Тем более что независимые эксперты признали документ подлинным.

Да, тонкий кожаный футляр был изначально пришит к халату (или плащу) изнутри, под подкладку!

За пять с половиной веков эти нитки истлели, и футляр сам собой отделился от ткани…

В вышине словно бы зазвучала таинственная музыка невидимых сфер.

Нет, слава Шлимана меня лично не манила, я видел здесь некий литературный сюжет, и он меня увлекал.

Именно в этот момент я тоже поверил окончательно в подлинность древнего самаркандского документа.

Но можно ли верить обещаниям самого Надыбина?

Что он за тип?

Богач, который не заработал собственным трудом ни копейки. Увлекается археологией, но почему-то в него стреляли. Изображает из себя простака, рубаху-парня, но сумел собрать обо мне и моих привычках весьма подробные и точные справки.

Почему бы не ответить ему тем же?

Благо, у меня есть свои информаторы, о которых господин Надыбин вряд ли догадывается.

Я подумал о Жанне и Юле.

Было времечко, лет этак пять, нет, семь назад, когда я крутил одновременно два романа, которые не должны были пересечься в одной плоскости. Одна дама была классической блондинкой, вторая – яркой брюнеткой-вамп. Обе столь разнились и по внешности, и по темпераменту, что мне в большей степени было любопытно само течение этой истории, как некоего познавательного литературного процесса. Так уж сложилось.

Год или около того я умело лавировал, так что мои дамы, бывая у меня в гостях, даже не подозревали о существовании друг друга. Но однажды я допустил роковую ошибку, и две параллельные прямые пересеклись, согласно закону космического коварства, в моей бедной холостяцкой квартире.

Я и сам не устаю удивляться, как тихо всё обошлось. Быть может, потому, что оба моих романа уже исчерпали себя. Но последняя точка получилась эффектной.

В результате обе дамы сдружились между собой, да еще так крепко, что повсюду их видели только вдвоем.

Наши былые интимные отношения плавно перетекли в чистосердечную, ненавязчивую дружбу.

Время от времени мы встречаемся в каком-нибудь кафе, делаем подобающий заказ и треплемся обо всем на свете.

У обеих дам злые язычки и скептический взгляд на многие вещи. Обе – мастерицы по части перемывания чужих косточек.

Их информированность поразительна. Думаю, нет в нашей славной Северной Венеции такого человечка, о чьих недостатках и слабостях они не могли бы сказать хоть что-нибудь едкое. Но если и найдется такой смертный, то, полагаю, моим дамам потребуется не более суток, чтобы при необходимости вызнать всю его подноготную. Правда, чтобы получить от них информацию, нужно иметь к этой парочке особые подходы. Мне это иногда удается.

Блондинку зовут Юлией, брюнетку Жанной. Я так и не решил для себя, какая из них была мне дороже в свое время. Пожалуй, я ценил, да и сейчас ценю, обеих в равной степени.

Я достал сотовый и включил номер Жанны – просто потому, что он стоял первым в списке.

Занято. Любит девушка поговорить.

Я переключился на Юлю, которая откликнулась сразу.

– Привет, старушка! Давно не виделись, не находишь?

– Еще раз назовешь старушкой, пусть даже в шутку, убью! – пригрозила она в своей милой манере. – А еще друг!

Нет, Юля не убьет. Она слишком ленива для этого. А вот прозвучи такая угроза в устах Жанны, к ней следовало бы отнестись серьезно. Жанна – человек эмоций. Сначала сделает что-нибудь и только потом может задуматься о последствиях.

– Ладно, больше не буду, – покаялся я. – Так что там насчет дружеской встречи? Хотелось бы полюбоваться вашими славными мордашками. Заодно я бы внимательно послушал, чем знаменит в подлунном мире некий субъект по имени Надыбин Михаил Викторович.

– Ах, вот зачем мы тебе нужны! – хмыкнула она.

Я переждал небольшую паузу.

– Ладно, – послышался вздох. – Сейчас попробую разыскать Жанну, а после перезвоню тебе. А ты тем временем поработай над своей лексикой.

– Работа над лексикой – мой крест и мой хлеб, – признался я. – Но если честно, то эта работа кормит меня не слишком сытно, особенно в последнее время.

– Бедненький! – пожалела она.

Так или иначе, удочка была заброшена.

Я принялся ворошить содержимое раскрытой папки, надеясь разыскать в ней еще что-нибудь полезное.

Вот и пригодились мои старые бумаги. Кто бы мог подумать!

Глава 8. ДВЕ ПИФИИ

Встреча была назначена на нашей «конспиративной явке» – в чебуречной на Воскресенском.

Когда-то, еще в лучшие наши дни, мы случайно завернули сюда «на огонек», нам понравилось, и с той поры мы начали назначать свидания друг другу в этом чудном заведении, где было достаточно уютно и недорого.

Когда я вошел в зал, обе красавицы уже бражничали за своим любимым столиком. Судя по сервировке, они сделали заказ на всю компанию, включая мою безденежную персону.

После приветствий и дружеских поцелуев я занял свое место и минуту-другую осыпал их комплиментами, что не требовало от меня особых усилий, ибо запас приличествующих эпитетов я всегда держал наготове, да и обе дамы выглядели прекрасно.

На стройной брюнетке Жанне по случаю безоблачной летней погоды было черно-красное платье (ее любимые цвета) с дерзким декольте, подчеркивавшем то обстоятельство, что дама любит загорать без купальника.

Пышная блондинка Юлия придерживалась своего стиля – всё светлое и облегающее. Что ж, при ее-то формах странно было бы носить просторные балахоны.

Тем временем принесли бутылку коньяка и салаты, что дало мне повод приступить к священнодействию.

– Ну, милые, за встречу! Знали бы, как я рад видеть вас!

Признаться откровенно, я никогда не причислял себя к мастерам витиеватых тостов, предпочитая им краткие пожелания.

Разговор, как всегда, начался с легкой пикировки.

– Расскажи нам о своих новых женщинах! – потребовала Юля. – Только без утайки!

– Увы, рассказывать нечего, – печально вздохнул я. – Женщины не любят мужчин с пустым кошельком. Вам ли этого не знать, кисоньки?

– А почему ты так легко миришься со своим пустым кошельком? – сощурилась Жанна, вертя в руках десертную ложечку. Похоже, она никогда не избавиться от своей привычки вертеть в руках во время разговора какой-нибудь предмет.

– Что делать, если редакции предпочитают экономить на авторах!

– Так не пора ли некоторым авторам взяться, наконец, за какое-нибудь серьезное дело?

– Ты как в воду глядела, лапонька! Именно это я и собираюсь сделать. При определенном раскладе обстоятельств, разумеется.

– И что же это за расклад, ну? Не темни!

– Быть может, вы начнете первыми?

Мои собеседницы переглянулись с видом заговорщиц.

– Ох, и задал ты нам задачку! – накинулась на меня Жанна. – Мы чуть не полгорода обзвонили за полдня! Как думаешь, что можно узнать о человеке, который нигде не бывает?!

– Нигде не бывает – это тоже информация, и весьма красноречивая, – подметил я.