Страница 11 из 76
— Интересно почему? — задумчиво поджала губы девушка.
— Можешь у него сама сегодня спросить, — хмыкнул я. — Отец устраивает ужин для близкого круга, и я приглашаю вас, как моих ближайших друзей.
Было у меня подозрение, что Мэл фыркнет и откажется, как сделала бы это раньше. Но она удивила меня задумчивым взглядом, согласным кивком, и робкой надеждой мелькнувшей в её эмоциях.
На этом мы и разошлись. Я порталом ушёл во дворец, а близнецы уехали в свой общий городской дом.
А теперь вот встреча босварийцев позади. Первый этап переговоров тоже. До ужина ещё далеко. Мне нужно тщательно проработать все пункты предлагаемого Коримом договора, просчитав риски и преимущества, чтобы потом доложить отцу, но мысли упорно ускользают к тому, что возможно где-то в другом мире умирает моя Рами, или не умирает, а снова страдает от боли, сражаясь со своей болезнью, или может её тело уже умерло, а душа переместилась в этот мир, и сейчас она в чьём-то чужом теле неизвестно где, неизвестно в каких условиях, неизвестно в каком состоянии, возможно напуганная, возможно раненная, а может обездвижена, как была Нэлли… В руке с треском переламывается перо, и лёгкая боль от впившихся в кожу деревянных щепок возвращает меня в реальность. Мотнув головой, прогоняю доводящие до безумия картинки из головы и снова пытаюсь вникнуть в то, что читаю. И некоторое время даже получается.
Отвлекает меня тихий стук. Подняв взгляд на дверь, и прислушавшись к эмоциям, я поднимаюсь и отправляюсь лично открывать, так как точно знаю, кто это. И я рад этому визиту, понимая, что он мне нужен, как никогда.
Стоит мне распахнуть дверь, она привычно окидывает меня пристальным взглядом, словно в душу заглядывает и шагает ближе, чтобы обнять. А я так же привычно склоняюсь, чтобы получить свой законный поцелуй в лоб, и обнять её в ответ.
— Тебя в последнее время застать одного почти нереально, — произносит с лёгкой грустью. — Можешь уделить мне немножко своего времени?
— Конечно, мама. Проходи, — я пропускаю Нэлли в свой кабинет и запираю дверь.
Она проходит и останавливается посередине комнаты с каким-то потерянным видом. Я чувствую, насколько тревожно у неё на душе и это явно в мой адрес. А ещё ощущаю ощутимую нотку горечи. И этому тоже, кажется, я причиной. Мама обнимает себя за плечи и оборачивается ко мне.
— Я хотела тебя кое-что спросить, Тай. Почему ты меня обманул тогда, что больше не видишь эти сны?
Чувствую себя безчувственным чурбаном. Каково ей было узнать вчера всё это и вдобавок понять, что я ей лгал? Выглядит мой поступок не самым лучшим образом. Хоть я и не жалею ни секунды о своём решении. Чувствуя каждый день страх за тебя родного человека, я не мог поступить по другому.
— Прости за это, — шагаю к ней и беру в руки её холодные ладони, чтобы поднести к губам. — Я ощущал, как ты переживаешь и боишься за меня. И хотел защитить тебя от лишних волнений. И уж точно не хотел этим обидеть, или показать своё недоверие.
Нэлли смотрит на меня пристально, читая сейчас мои эмоции, и в её собственных, к моей радости, мелькает облегчение.
— Мне нечего тебе прощать, Тай. Не извиняйся, — улыбается она и проводит ладонью по моим волосам. — Даже будучи ребёнком ты вёл себя, как мужчина. Можешь рассказать мне о своих снах? И о Ней? Мне хочется знать больше о девушке, которая похитила сердце моего старшего сына.
Хмыкнув, я увлекаю её к креслам у окна. Но начинать рассказ не спешу. Пару минут смотрю на маму, пытаясь определиться с ощущениями и их значением. Нэлли, впрочем, занимается тем же.
— Я чувствую в твоих эмоциях сомнения, — наконец выдаёт она, буквально сняв с языка мою собственную фразу. — Что тебя гложет?
— Помимо того, что Рамина может умереть?
— Ну, если бы у тебя не было оснований считать эту проблему решённой, ты бы тут сейчас не сидел над бумагами, — замечает мама. — Значит, есть ещё что-то?
— Я не уверен, что знаю её настолько хорошо, как мне казалось.
Эта мысль грызёт меня ещё с той ночи, когда я увидел, насколько Рами больна. Слишком сильным был контраст между тем, что девушка мне показывала, и тем, что происходило с ней на самом деле.
— Почему? — мягко спрашивает Нэлли.
— Пока мы были детьми, она ничего от меня не скрывала, вся была, как на ладони. Я купался в её обожании, её любовь была так очевидна, так ощутима. У меня не было шансов устоять. Но со временем, Рами стала меняться. Она… научилась скрывать свои чувства. Это были её сны, я тоже не рассказывал ей многого о себе, потому не чувствовал себя в праве ждать полной откровенности. Хотя, каюсь, привык считать её своей. Она воспринималась мной, как часть меня, моя тайна, моя мечта, моя девочка Рамина. Понимал, что это неправильно, что она ведь реальный человек, что заслуживает нормальной жизни в своём мире, семьи, любви, страсти, настоящих чувств и событий, а не тех, что во сне.
Вздыхаю, бросая на Нэлли растерянный взгляд, пытаясь подобрать слова.
— А сейчас ты понимаешь, что возможно совсем скоро встретишь её в реальности. И не знаешь, чего ждать, — понимающе кивает мама.
— Да. Совсем не знаю. Мы, по понятным причинам, никогда не говорили о наших чувствах. Я мог лишь догадываться по её эмоциям. Но ты же знаешь, как часто они могут означать что-то совершенно другое. Может у неё есть в реальности кто-то, а я был лишь фантазией. Она сказала, что хочет быть со мной, и это хоть как-то примиряет с тем, что я столь многого о ней не знаю. Она ведь даже не собиралась признаваться мне в том, что умирает. И лишь, когда мои слова вывели Рами из себя, заставив потерять контроль над своим сном, я увидел правду.
— Контроль над сном? — удивлённо вскидывает брови Нэлли.
— Да. Представляешь, она сознательно контролировала свои сны? Я долго не мог понять, как это у неё получается, пока не узнал, что Рамина — ведьма, — хмыкаю, с удовольствием наблюдая мамино потрясённое изумление.
— Ведьма? Ты уверен, что о моём родном мире говоришь? — слышу, полное недоумения.
— Ну абсолютно полной уверенности нет. Но и причин сомневаться тоже, — пожимаю плечами и невольно улыбаюсь.
Мама в некотором ошеломлении качает головой, явно утрясая в мыслях то, что я на неё вывалил только что.
— А ты, Тай? В своих чувствах ты уверен?
— Я уверен, что люблю её душу, сущность. Люблю её свет, нежность, ум, доброту. Но понимаю, что это лишь часть личности, и понимаю, что с реальной девушкой всё может быть… несколько сложнее. Но я готов узнать её и взять на себя ответственность. Она — моя теперь. Я лишь переживаю, что не могу проконтролировать, чтобы всё прошло хорошо, убедить её, что это правильное решение.
Почему-то в ответ на мои слова Нэлли начинает громко смеяться, качая головой.
— Ох, Тай. Ты такой Сэйнар. Неважно, что вами движет, с курса всё равно сбить невозможно. Девочка ещё не знает с кем связалась.
— Не знает, да, — соглашаюсь я, вспомнив тот факт, что действительно никогда не говорил, кем я являюсь в своём мире. С этим тоже могут возникнуть трудности.
— В любом случае, она будет дурочкой, если откажется от тебя. Ты у меня самый лучший. Так что…
Но договорить мама не успевает, потому что в дверь кто-то настойчиво стучит, перебив её на полуслове.
— Извини, мам, кажется, это что-то срочное, — Юстэн бы не стал меня беспокоить во время разговора по пустякам, и другим бы не позволил. Посылаю импульс охранкам, отмыкая дверь. И на пороге тут же возникает мой секретарь.
— Ваше высочество, извините, что отвлекаю, но вам пришло письмо из Храма. Вы велели…
— Да-да! Велел. Давай сюда скорее! — забыв обо всём, вскакиваю я из своего места и бросаюсь к нему, в нетерпении выхватывая свитток из рук.
Печать взламываю, едва замечая. Вчитываюсь в ровные строчки, и чувствую, как сбивается дыхание.
«Ваше высочество, мне было сказано, что та, которую вы ждёте, уже сделала свой выбор. Обещанное Богиней место встречи — храм Обитель Праматери на западе Босварии. Дабы унять вашу тревогу о её безопасности, принц Тайрэн, меня также просили вам передать, что девушка в путь отправится не одна, а с паломниками через три дня. Удачи в поиске.