Страница 46 из 79
— Правда, думала? Или хотела так думать? — интересуется он.
— Ты просил шанс, а прёшь напролом, не заботясь о моих чувствах.
Я не вижу Севастьена, но по сердитому выдоху чувствую, что задела за живое. Правда прикосновение его рук по прежнему остаётся осторожным и бережным, пока он смывает пену и прополаскивает мои волосы.
— Это говоришь ты, или твоё желание уязвить меня? — слышу наконец, когда уже невольно начинаю чувствовать свою вину.
— Честно говоря, не знаю, — вздыхаю, опуская голову.
Он притягивает меня обратно в свои объятия, целует плечо, шею.
— Скар, я с тобой открыт сейчас, как ни с кем другим. Ты знаешь, что я за человек, знаешь, что я собой представляю. А я знаю тебя. Чего ты от меня ждёшь? Что я начну притворяться тем, кем не являюсь? Из-за моей глупости, упёртости и слепоты мы потеряли годы, которые могли бы быть вместе. Больше терять время на глупую рефлексию я не собираюсь. Хочешь убедиться в моих чувствах? Хорошо. Хочешь заставить меня ждать и мучиться? Тоже хорошо. Я заслужил. Но отступить? Нет. Даже не проси. У тебя была возможность отказать мне, ты дала мне шанс. Я использую его на полную.
В голове полный раздрай. Мне хочется возражать ему, спорить до посинения, отстаивать свою такую привычную, родную, но опостылевшую независимость. И мне хочется подчиниться. Позволить ему всё, что пожелает. Отдаться на волю мужчине, отринув всё, что сдерживает, не позволяет просто принять происходящее. Мне хочется поверить, что больше не будет одиночества, боли и тоски, что я больше не останусь одна. Я так боюсь этого. Я так устала бояться.
Раздрай в мыслях заставляет чувствовать всё ещё острее. Соприкосновение обнажённых мокрых тел, смелую ласку сильных пальцев, обжигающие поцелуи. Мужские ладони скользят по моей коже так неспешно, изучая, разжигая искры желания в крови, оглаживая плечи, обхватывая и взвешивая груди, потирая ноющие соски, лаская трепещущий живот. Противостоять ему? Сейчас? Зачем? Лучше потом. Как нибудь. Имею я право забыться? Ощущать себя желанной и жаждущей? Откидываю голову ему на плечо, постанывая и позволяя развести мои ноги в стороны. Мужские пальцы раскрывают лепестки женской плоти и находят пульсирующий бугорок клитора, обводят его, потирают превращая моё тело в один обнажённый нерв. Так остро. Так сладко. Мышцы сводит, лоно сокращается в мучительной жажде, а из горла вырывается хриплый стон.
— Такая чувствительная, — выдыхает он в мою шею, прикусывая влажную кожу, продолжая играть с моей плотью, пока тянущее чувство внизу живота не превращается в нестерпимый жар, волнами омывающий моё тело. — Такая красивая. Моя. Моя девочка.
Снова чувствую, как проникают в лоно его пальцы, растягивая и нажимая на потайные точки в моём теле, скользят в извечном ритме, толкая меня за край.
— Тьен, пожалуйста…
— Чего ты хочешь, маленькая? — воркует он, обхватывая мою шею, ловя губы в жадном собственическом поцелуе.
И сгибает пальцы внутри, заставляя задохнуться от нахлувшего наслаждения. Ноги соскальзывают, сжимаясь, меня выгибает дугой, от этой сладкой пытки, которую он и не думает прекращать. Его рука зарывается в мои волосы, не позволяя избежать ласки, поцелуя, жажды. Пьёт мои вскрики и стоны, пока я обессиленно не затихаю в его руках… Чувствуя бедром очень возбуждённую мужскую плоть.
Поворачиваюсь и смотрю затуманенным взором на Тьена. Он напряжён, взгляд хищный, голодный, под гладкой кожей бугрятся стальные жгуты мышц. Но тем не менее, подаривший мне столько удовольствия второй раз за сутки, мужчина даже не пытается пойти дальше. Несмотря на то, что я… не против в общем-то. В чём подвох? Он рассеянно гладит мою спину, живот, откидывается на бортик ванной и, прикрыв глаза, замирает так, играя желваками.
— Тьен? — осторожно провожу ладонью по широкой груди.
— Ммм?
— А ты меня больше не хочешь? — деланно обиженным тоном интересуюсь я. Ну а что? Надо ведь мне понять, что происходит.
Он распахивает глаза и смотрит на меня удивлённо, но заметив мой внимательный изучающий взгляд, понимающе улыбается.
— Хочешь проверить?
— Как? — задаю самый глупый вопрос из возможных.
— Помой меня. Как я тебя, — тёмная синева его глаз обжигает таким голодом, что я ещё больше путаюсь в происходящем.
Ох. Как он меня? Закусываю губу, смотря на мощное тело передо мной. Сколько раз я представляла себе, как изучаю ладонями это совершенство, целую горячую гладкую кожу. Помыть, значит? Ладно. С удовольствием, если уж на то пошло. Отсутствие опыта не значит отсутствие желаний.
Ловлю плавающую в воде мочалку, беру мыло. И ни в чём себе не отказываю. Намыливаю, поглаживаю, изучаю. Прижимаюсь к нему всем телом, чтобы добраться до спины, с удовольствием чувствуя, как резко выдыхает Севастьен воздух сквозь сжатые зубы, когда мои соски скользят по его груди. Надо же. Как интересно. Вспоминаю, как он демонстрировал мне моё желание когда-то в кабинете, заставив чувствовать свою власть над моим телом. А палка-то ведь о двух концах, оказывается. Смотря в прищуренные синие глаза, кладу руку на его живот и, не отводя взгляда, опускаю её ниже пока не касаюсь того большого и горячего, что пугает и вызывает любопытство одновременно. И как он собирается поместить это в меня? Мамочки. Обхватываю гладкий ствол ладонью, изучая пульсирующую сталь под шелковистой кожей. А мужчина мучительно стонет, неожиданно толкаясь бёдрами вверх.
— Скар…
— Тебе больно? Я делаю что-то не так? — невинно интересуюсь, облизывая пересохшие губы.
— Если ты остановишься, я умру, — хрипит он, запрокидывая голову.
Знать бы ещё, что дальше делать. Зачем мне мёртвый напарник? Признаться ему, что ли?
— Покажи, как тебе нравится, — не хочу пока говорить, что ни с кем раньше не была. Сама не знаю почему. Может боюсь, что у него обнаружатся ещё какие-то принципы, несовместимые с моими надеждами.
Севастьен изумлённо смотрит на меня из-под полуприкрытых век. И накрывает мою ладонь своей, заставляя сжать его член сильнее. Показывая, как двигаться, чтобы доставить ему удовольствие. Как же это горячо! Сейчас именно в моих руках власть над этим большим и сильным мужчиной. Подчиняясь именно моей ласке, дрожит его тело и срываются с губ хриплые стоны. И это пьянит похлеще вина. Почему-то вспоминается, как Риз рассказывала, что мужчинам нравятся ласки ртом, а я чуть не плевалась, представляя это. А сейчас ловлю себя на мысли, что могла бы попробовать однажды. Для него.
Чувствую, как плоть под моими пальцами наливается ещё больше, Тьен вскидывается, толкаясь, и на живот ему брызжет семя. А в следующий миг меня сгребают в охапку, целуя искусанные губы, круша остатки здравомыслия.
— Спасибо, моя сладкая, — произносит севшим голосом, обхватывая моё лицо ладонями, прижимаясь губами к уголку рта.
— Ну ты же просил мыть, как ты меня, — пытаюсь скрыть смущение за смешком.
— Просил. Но не думал, что ты согласишься.
Он буравит меня внимательным взглядом и я отвечаю ему тем же. Что между нами происходит? И почему именно так? До поездки он на меня чуть ли не бросался, а сейчас, когда почти добился своего, даёт задний ход. Странно это.
— Пойдём ужинать и в кровать. Вода стынет.
Из ванной выбираемся вместе. Тьен заворачивает меня в полотенце, просушивает волосы и лишь потом вытирается сам. Искоса наблюдая за ним и, чего уж там, откровенно любуясь, нахожу в сумке свою балахонистую ночнушку и под смешливым взглядом моего уже почти любовника натягиваю её на влажное тело. Ну и пусть смеётся. У меня другой с собой нет, а голой я, что есть, что спать стесняюсь, в отличие от некоторых.
Ужин проходит в молчании. Севастьен думает о чём-то своём, а я пытаюсь не обращать внимания, что он в одном полотенце и не вспоминать наше совместное купание. Получается плохо, вкус еды и вовсе проходит мимо моего внимания. Сейчас мне уже даже не верится, что это я была, что это я позволяла и ему и себе творить такие откровенные вещи. И ведь позволю вновь. Распробовав, сколько удовольствия может дать мне мужская ласка, отказаться от этого будет тяжело. Слишком долго я себя этого лишала.