Страница 36 из 62
— Сегодня тот самый день. — Он запрыгнул в лодку и протянул мне руки. — Поднимайся на борт.
Я протянула ему руку, спускаясь в лодку.
— Ух ты, эта штука просто великолепна.
— Спасибо. — Он бросил мне спасательный жилет. — Надень.
— Супер сексуально.
Он взглянул на меня с носа лодки, где проверял паруса, и ухмыльнулся.
— Оранжевый — это твой цвет.
— Я чувствую себя нелепо в нем, — сказала я ему.
— Лучше перестраховаться, чем потом жалеть, — ответил он, спрыгивая на землю и выводя нас из дока.
Он был прав. Это был прекрасный, ветреный день с прекрасным, ясным небом, созданный для хорошей прогулки под парусом. Пенн, очевидно, много, много раз плавал под парусами. Он расхаживал назад и вперед по палубе, как настоящий мастер, натягивая канаты, поднимая паруса, стоя у штурвала. Выглядел он при этом чертовски сексуально.
Я никогда особо не интересовалась лодками или чем-то подобным. Мелани любила лодки. Почти каждый уик-энд она проводила со своей подругой Мариной, чья семья владела лодочной компанией. Я ходила с ними под парусами несколько раз, но предпочитала пляж с хорошей книгой.
Я подумала, что если бы я ходила под парусом с таким горячим парнем, как Пенн Кенсингтон, то могла бы по-другому относиться к парусам и лодкам.
— Итак... ты любишь ходить под парусом, — заметила я очевидное.
— Немного, — согласился он, опускаясь обратно, чтобы управлять лодкой.
— Твой отец научил тебя этому?
Его губы сжались, и он посмотрел вниз.
— Да, он.
Я могла сказать, что это была для него больная тема. Но не могла сказать, почему продолжаю упоминать его семью. Он явно не хотел говорить об этом. А мы вели себя непринужденно. Мы не встречались, ничего такого. Он не должен был говорить со мной о своих родителях. Я просто хотела знать, не могла не хотеть.
Можно было сказать, что во мне говорил писатель, пытающийся узнать все его секреты и понять, как собрать все кусочки головоломки воедино. Но было что-то связано с болью и гневом, отразившимся у него на лице, при упоминании его родителей, отчего мне захотелось помочь ему стереть эту боль. Но... не сегодня.
Я сменила тактику.
— Итак, как долго ты этим занимаешься?
— В общем, всю свою жизнь.
— Невероятно. — Я откинулась на спинку сиденья, подставив лицо солнцу и улыбаясь. — Здесь почти так же хорошо, как на пляже. Я понимаю, почему тебе нравится ходить под парусом.
— Это расслабляет. Обычно отвлекает от мыслей.
— Например, каких?
— О жизни. Обо всем. Не знаю, — сказал он. — Успокаивает все, что происходит и с чем мне приходится иметь дело. Здесь только я и море, и этот момент.
— Понимаю.
— Эй, иди сюда, — сказал он, указывая на место, где сидел, пока вел катер.
— Ты собираешься меня учить? — Я подошла к нему.
— А ты хочешь научиться?
Я отрицательно покачала головой.
— Может быть, в другой раз. Сейчас я хочу, чтобы ты был главным.
Он усадил меня к себе на колени.
— Только сейчас?
— Ты что, напрашиваешься на комплимент?
— А мне нужно их заслужить?
— О Боже, неужели ты собираешься отвечать вопросом на вопрос?
— По какой причине, я не могу отвечать на твой вопрос своим вопросом?
Я толкнула его в плечо, но он только рассмеялся и потянулся к моим губам.
— Расскажи мне больше о себе, — попросил он.
— Например?
— Что ты любишь есть?
Я соскользнула с его колен и изогнула бровь.
— Обычные вещи. Мы перешли от твоей самой глубокой, самой темной тайны в Париже к любимой еде.
Он поцеловал меня в плечо.
— Я знаю о тебе так много личного. Хочу узнать и остальное. Обычные вещи.
— Зачем? — Я не смогла сдержаться. Мне хотелось рассказать ему о самых простых вещах. Но вряд ли это относилось к случайному сексу. Это скорее... напоминало разговор, как на первом свидании.
— Неужели так трудно поверить, что я наслаждаюсь твоим обществом и хочу узнать о тебе больше?
— Нет, — тихо ответила я, — но...
— Просто ответь на вопрос и перестань все переоценивать своим писательским умом.
Я показала ему язык.
— С этим я ничего не могу поделать.
— Не можешь доверять мне. Я знаю.
— Хорошо. Пицца.
— Я должен был догадаться. У тебя чуть слюнки не потекли, когда пару недель назад я сказал, что закажу на ужин пиццу. Думаю, теперь я знаю, что у нас сегодня будет на ужин. Я знаю одно адское местечко в Ист-Хэмптоне.
Это звучало уже как... свидание.
Нет, это не было свидание. Просто... дружеское времяпрепровождение. Друзья иногда встречаются в адских местечках, чтобы просто вкусно поесть. Обычно. Спокойно. Расслабляясь.
— А что насчет тебя?
— Спагетти.
— Ням-ням. Что еще важнее... любимый десерт?
— Ты сладкоежка?
Я усмехнулась.
— Я бы не отказалась от пончика.
— Мой любимый десерт, наверное, немецкий шоколадный торт, который готовила для меня моя кухарка Тиффани еще в детстве. Ничто не может с ним сравниться.
— Конечно, ты вырос с кухаркой.
Он встал, чтобы что-то поправить.
— Она и меня научила готовить. Сказала, что это будет единственный способ, чтобы я смог выжить в университете. Она оказалась права.
— Твои родители отправили тебя в университет без кухарки? — Пошутила я.
— Пытались, но я хотел отгородиться и держаться подальше от этого образа жизни.
— Господи, — пробормотала я.
Он снова опустился рядом со мной.
— Любимая книга?
— Это легко, — сказала я, инстинктивно потянувшись к его руке. — «Гордость и предубеждение».
— А, романтик наконец-то дал о себе знать.
— О, шшш. А у тебя?
— «Великий Гэтсби».
Я закатила глаза.
— Драма. Точно. Я чуть не забыла.
— «Гэтсби» — это классика.
— Ты прав. Гениальное произведение, которое очень тебе подходит. — Я встала на ноги, подставив лицо ветру. — Моя очередь... любимое место путешествия?
— Никогда там не был.
Я ахнула и резко повернулась к нему.
— Ты шутишь!
— Нет, — сказал он, смеясь над моей реакцией.
— Никогда не был?
— Я и раньше ездил в разные места, но обычно между Хэмптоном и городом.
— Это безумие. Я начала путешествовать еще с детства. Мои родители любили путешествовать, хотя я не могла понять, почему им нравилось так долго ехать на машине. Но отчасти это было просто путешествие, а не пункт назначения. А потом мы с Эми однажды летом поехали в Лос-Анджелес.
— Черт возьми! Лос-Анджелес?! Серьезно?! И на сколько?
— На две недели. Три дня мы ехали, останавливаясь по пути. Ее кузина собиралась в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе и не хотела ехать. Ее родители предложили отправить туда машину, но мы с Эми решили поехать сами.
— Это безумие. Кому захочется ехать на машине три недели?
— На самом деле на этом и основано действие моей книги.
— Которую ты не даешь мне прочесть?
— Я не дам тебе прочесть ни одной из них, — игриво сказала я ему. — Но нет, не та, которую я только что послала Кэролайн. А та, над которым я работала, когда приехала сюда. Я собираюсь вернуться к ней, когда закончу с этим романом.
— А о чем новая книга?
Я посмотрела на него широко раскрытыми невинными глазами.
— Путешествие женщины, любовь и поиск места в жизни.
— Разве об этом... не половина всех книг?
— Именно.
— Понятно. Ты еще не готова рассказать, — признался он. — А что насчет планов на рождество? Что ты делаешь на праздники?
— О, — с удивлением произнесла я. — Полагаю, это будет зависеть от работы. Наверное, вернусь в Чарльстон на праздники к родителям и Мэл. Но на самом деле я об этом еще не думала. А ты?
— Рождество — лучшее время остаться в городе. Но обычно у меня неприятный поздний завтрак с семьей. Потом я встречаюсь с командой своих друзей, обмениваемся подарками. Открываем дорогую бутылку виски и выпиваем ее.
— Если не считать неприятного позднего завтрака, звучит неплохо. Ты обрел свою семью с друзьями, и это очень важно.