Страница 21 из 22
Блин, глоток чая поперёк горла встаёт. Шумно прокхекиваюсь, Ксения участливо стучит по спине:
– Всё нормально?
– Ага, – нервный кивок, стискиваю чашку в руках.
– Ну, ты даёшь, – хохочет Бравина. – Прям вот так…
– Не смешно, Ксю, – чтобы хоть как-то скрыть бурю чувств, опять делаю глоток ароматного, а что сейчас важнее, спасительного напитка. – Дело-то даже не в нём…
– А в ком? – настороженно.
– Во мне, – стыдливо отвожу взгляд.
– Ир, – протягивает Ксения, приходится на неё посмотреть. Не выдерживаю немой сцены:
– Блина, Ксю, меня лихорадит рядом с ним. Я этого так боялась… – на миг глаза закрываю, всем видом показывая, как жжёт правда.
– То есть, лихорадит? – вскидывает одну бровь подруга.
– Ну, это когда тремор в теле, бросает то в холод, то в жар.
– Ир, – одёргивает Ксения, – я, конечно, не так умна, как ты, но я другое имела в виду: прям трясёт от раздражения, или возбуждения? – въедливый прищур. – Ну, это когда помимо тобою сказанного ещё и голова дуреет, ноги слабеют, а в животе бабочки… – добавляет значимо.
– М-м-м, – задумываюсь, водя пальчиком по едва заметной зазубрине на светло-голубом столе кафешки. Сказать «а» было легко, а вот остальное… – В том-то и дело, что раздражаюсь, но и возбуждаюсь…
– Мать, – обречённо выдыхает Бравина, – ты попала!
– Что? Вот так… прям вердикт, и всё?
– Ага, – безапелляционный кивок. – Очуметь, – не скрывает восхищения, – Вёрст в тебе женщину разбудил!
– Очень смешно, – морщусь. – Мне вообще-то не до шуток, а ты… Я…
– Это же нормально, Ир. Разбудить женское начало…
– Да оно и не спало, Ксю! – возмущаюсь загадочной радости Ксении. – Это просто я… благоразумно держалась подальше от соседа!
– Ты с ним переспала? – прямо «бах» и без такта и учтивости.
– Ксю! – давлюсь негодованием. – Ну, нет, конечно… хотя… – запинаюсь, врать подруге не хочу.
– Что «хотя»? – теперь прищур с подозрением.
– Мы-занимались-петтингом, – выговариваю на одном дыхании и затаиваюсь, боясь реакции Бравиной.
– Вот же пройдоха! – непонятно с чего восхищается Ксения, и почему-то… Игнатом. – Он лишил тебя психологической невинности! Всегда знала, что в плане обольщения он ещё тот гений…
– Ксю! – возмущаюсь. – Ты же вроде моя подруга, – выделяю слово «моя», – но почему-то начинаю в этом сомневаться!
– Ир, ну заканчивай меня обвинять в своих грехах и… ролевухах, – добавляет с нескрываемой глумливой улыбкой. – На самом деле, это нормально…
– Это аморально! – поправляю, бурча в стол.
– Ах-ах, – продолжает смеяться Бравина, – это как посмотреть.
– Я смотрю со стороны «мне теперь жуть как стыдно», – поясняю свою позицию ворчливо.
– Ой, ерунда! Зато тебе понравилось, – равнодушная отмашка.
– Я позвонила, чтобы совет выслушать, ну и поплакаться в твою жилетку, а ты…
– Жилетку дома оставила, – продолжает шутить Ксю. – Ты же не предупредила, что развратница ещё та…
Недовольно вздыхаю, подруга смягчается:
– На самом деле, я рада, что у тебя хоть так «было». Теперь наконец-то признаешься, что Игнат тебе нравится! – выдаёт с видом «а что я тебе говорила?!»
За скоростью её логики едва поспеваю.
– Нет! Нет, – шикаю смущённо. – Но признаюсь, что именно на него реагирует тело, – тихо, а на последних словах умолкаю.
– И что, так ни на кого и никогда больше не было? – допытывается миролюбиво Ксю.
Вот, как она умеет вопросы задавать, прям неудобно и ребром.
– Нет, – мешкаю. – Только на него… и причём не первый раз, – выдавливаю нехотя, бормоча под нос, ведь признание не облегчает самочувствия.
– А это я когда пропустила? – тотчас уточняет Ксения с холодком.
– Когда я… когда ты… была в пьяном… угаре, – запинаюсь бессвязно, потому что нет нормальных слов, чтобы чётко разложить всё по полочкам, – а я… брошена в логово зверя…
– Капец, Ир, – вытаращивает огромные серо-зелёные глаза Бравина. – На той школьной вечеринке в доме Зура?
– Ага, – нервный кивок. – Игнат меня поцеловал… а потом в бассейне, ну… а я… так опешила, растерялась. В общем, даже не сопротивлялась.
– Он же тебя вроде не тронул тогда. Отпустил, – словно ковыряясь в памяти, поправляет меня Ксения.
– Угу, – опять кивок. – Он был таким грубым. Ещё бы, – шепчу в пустоту, – его-то, как меня, не прошибло. А я… блин, Ксю, если он вздумает продолжить распускать свои руки и губы, я вряд ли отобьюсь.
– Охренеть, – брякает мрачно Бравина. – И ты это скрывала от меня? Молчала?
– Ксю, – возмущаюсь нападке. – Ты слышала, что я говорила? По вашей со Спартаком вине я столкнулась лицом к лицу с монстром, и в моём теле и мозгах случился коллапс. Да такой, что я не могла оставаться в городе. А сейчас тебя волнует только то, что я молчала?
– Прости, – с толикой вины, а потом укором: – Но я твоя подруга. Могла бы сказать, что тебе рядом с Игнатом…
– Ксю, мне что, надо было об этом кричать?
– Ну, – заминка, – намекнуть хотя бы…
Молча соплю. Начинаю жалеть, что позвонила Бравиной, но тут Ксения жалостливо тянет:
– Ир, прости, – участливо берёт за руку. Чуть сжимает: – Я тогда полной дурой была. Так увлеклась собственными проблемами, что не смогла тебе подставить плечо.
– И ты меня прости, – сокрушённо. Понимаю свою ошибку и смехотворность обвинения. – Я тоже повела себя эгоистично. Убежала, не поговорила, и даже не подумала тебя отговорить от глупости.
– Эх, – выдыхает с грустью Ксю, – мы обе крупно облажались.
– Ага, но я уехала. За это время, была уверена, что успокоилась. Мне казалось, что я готова встретиться со своими детскими страхами. Правильно могу разложить свои чувства… Блин, – хнычу досадливо. – Я же не люблю Игната. Он меня выбешивает… Откровенно…
Ксения молчит, но даже в этой повисшей тишине отчётливо слышу, как звенит недоверие.
– Правда! – оправдываюсь позорно. – Но хочу… Не хочу его хотеть, – убито трясу головой.
– Знаешь, – Ксения серьёзна и задумчива, – это трудно – бороться с собственными желаниями, – с горькой рассудительностью. – Так уж получилось, что плоть… она слаба. А когда рядом такой красавец, как Игнат…
– Да причём тут внешность? – опять взрываюсь негодованием. – Он… он хам, нарцисс, подлец и просто бабник!
– Он красив, как бог, Ир, – настаивает уверенно Бравина, пока официант приносит её заказ. Подруга делает небольшой глоток. – И он подходит тебе…
– Он умнее меня, – добавляю значимо, словно хочу признаться в самом страшном и сокровенном. – Это непростительно!
– Бред, – отрезает Ксения, – мужчина обязан быть умнее и обеспеченней женщины! – не оставляет ни капли для сомнения или возражения. – Только так он будет ощущать свою значимость и полноценность. В противном случае сам себя сгнобит, а наравне с этим – и свою женщину! Сильный, уверенный в себе, добротный кошель с деньгами! И не дай бог будет богатым, но недалёким – женщина его со свету сживёт, облапошит, да рогов наставит!
– Ну, не все такие, – мямлю, хотя понимаю, что Ксения отчасти права.
– Умные и богатые женятся на таких, – безапелляционна подруга. – И только редкие находят равную пару.
– Ладно, – категорически отмахиваюсь, – мне нет дела, на ком Игнат собирается жениться, но вот что он рядом – меня жутко беспокоит!
– Ир, даже не знаю, что сказать. Если хочешь от него избавиться, тогда… ну, тогда его план рассорить ваших родителей – жизнеспособный, – слегка морщит носик Ксю и, дёрнув плечом, подносит чашку к губам.
Задумываюсь над словами подруги. Она права. Я тоже всё меньше хочу, чтобы папа нашел счастье с матерью Игната. Всё время рядом с соседом?! Он обещал, что сделает мою жизнь невыносимой… и ведь, гад такой, делает!
– Это мука! – мычу исступленно. – Встречаться изо дня в день. Семейные праздники…
– Ага, – поддакивает Ксения, глотая ароматный кофе. – А что хуже, Игнат… в обнимку с другой....
– Ага, – едва слезу не роняю, ощущая всю боль и злость. Меня переполняет ревность, обида: – Что? – спохватываюсь запоздало, таращась на Бравину. – Да плевать на других, – вру безбожно. – Пусть хоть всех перетрахает… – запинаюсь, едва не завыв от несправедливости. Мне не нравится такая перспектива. Категорически! Словно режут на живую.