Бабочка и факел

– И как же хорошо все было продумано. Так нет же, пророки решили сказать слово. Щит они нашли. И ключ к этому щиту. Вот за что я ненавижу пророков. Ты тут годами следишь, высчитываешь время, подталкиваешь на действия одних, готовишься оказать поддержку другим и получить то, что свой род давно заслужил. А тут они. И все начинает путаться. Ненавижу пророков.

– Да, – со вздохом поддержал ее мужчина. Он в этот момент тоже ненавидел пророков, от всей своей души ненавидел их. Один единственный пророк, не вовремя открывший свой рот, испоганил то, на что он угробил больше десяти лет своей жизни. Да еще и эту мегеру разозлил.

– Убивать ее нельзя. Без внимания это не останется и тогда будет не так и важно, явился ли сюда обещанный щитоносец. Намеков она не понимает. Ждать, пока свернет свою глупую голову, так пророк почему-то думает, что не свернет. А что означает та вилка… эта вилка даже отца девчонки не смогла убедить в излишнем риске. Хотя детей у него и без нее достаточно, может, поэтому и решил рискнуть. Кто их, благородных второго круга, знает. Исторически они запросто жертвовали потомством, а потом заказывали бардам героические песенки в честь этого потомства. Чтобы правитель случайно о великой жертве не забыл, а вместе с ней не забил и увеличить награду. Проклятье. И даже если девчонке намекнуть, что ее отец решил ею пожертвовать, не факт, что она эту великую жертву во имя клана не поддержит. Дура же. И что же делать? Вся надежда, что сработает план с мужчиной. Такие тли часто влюбляются в тех, в ком больше жизни, света и веселости. Тянет их к свету, как тех бабочек. Мерзких, серых ночных бабочек. Наверное, она все-таки не тля, а такая бабочка.

И женщина опять загадочно хихикнула.

А потом махнула рукой, чтобы собеседник уходил. Ей нужно было подумать, настроиться и попытаться что-то неуловимое вытащить из своего дара. Это неуловимое плавало там с начала лета. Неглубоко плавало. Но поддеть его и вытащить на свет у нее не получалось.

И еще и за это она ненавидела пророков. Потому что у самой пророческий дар был в таком вот урезанном виде. И то, что они могли просто увидеть во сне, или идя по улице и засмотревшись на красивое дерево, ей приходилось ловить и тянуть. И слишком часто это получалось тогда, когда было уже поздно. Словно собственный дар издевался.

Или не поддерживал хозяйку, как говорила та странная женщина, уверенная, что может безнаказанно хамить благородной из первого круга.

Впрочем, она свое уже получила.

И глупая бабочка так или иначе, но получит.

Все они получат. В том числе и потомки Светлого Миталя, столь неосторожно разбрасывавшегося детьми, не желая давать им то, что им полагалось по праву рождения.

Да, Светлый Миталь тоже был глупцом, наверное, из-за того, что его мать была из благородных второго круга. Папаша Миталя ее полюбил, пошлость-то какая, и возвысил, связал две ветви.

Зато теперь у нее был шанс стребовать все долги и получить то, что и ей полагалось по праву рождения. Полагалось даже несмотря на то, что все об этом забыли.

Иногда чужая забывчивость играет на руку достойным.

***

Экзамены Риви сдала.

После приключения с очередным окном и странным растением неудачи как отрезало. Риви подозревала, что только временно. Что эти неудачи взяли паузу, чтобы отдохнуть, настроиться, а потом резко как взять разбег, как начать одну девушку всячески «радовать» …

В общем, в то, что это затишье надолго Риви ни капельки не верила, но поспешила им воспользоваться.

Деятеля, умеющего выращивать разные чудесные растения, не нашли. Пока, как уверял Яфин. Но в Риви крепло убеждение, что так и не найдут, разве что отправятся на его поиски на соседний материк. Но и там не факт, что эти поиски увенчаются успехом. Может, выращивали при помощи какого-то древнего артефакта, вытаскиваемого на свет раз в триста лет – ровно столько ему нужно для зарядки. И тогда вычислить эту штуку нереально. Не зря же за использование подобных вещей закон угрожает наисуровейшими карами. Но кого это останавливало? Поймать за руку ведь фактически невозможно.

Боевая дочь купца, кстати, тоже пока куда-то запропастилась. Наверное, готовила страшную месть. Или собирала армию для войны с гостьей с соседнего материка. Кто ее болезную разберет? Но в том, что она еще явится высказывать свои претензии, Риви почему-то не сомневалась, и ее тоже следовало учитывать.

Магистр Варну так и не подобрел.

На очередные принесенные Риви документы – те самые, которые подтверждали, что она все сдала вполне успешно и годится по итогам в аспиранты – он смотрел с таким сомнением, словно подозревал, что они фальшивка. Но ничего так и не сказал, просто задумался.

– Ладно, – проворчал он, когда Риви уже устала переступать с ноги на ногу. – Иди уже. У секретаря попроси направление в общежитие, думаю, она уже все подготовила.

Риви покорно кивнула.

Потом пришлось потоптаться рядом с его секретаршей, которая тоже как-то странновато смотрела, после чего выдала направление с такой радостной улыбкой, словно это направление на самом деле было в те места, где нехорошие люди отбывают наказание после смерти. Ага, если не успели стать призраками. Призракам в этом плане как-то попроще – хочешь, вреди потомкам, не хочешь вредить, помогай.

И Риви была уверена, что готова к любым сюрпризам в том общежитии. Даже к тому, что ее поселили на чердаке, где и так уже живет колония летучих мышей. Это сейчас ей не казалось проблемой. Проблемой было то, что через пару дней нужно будет придти и узнать, кого же «добрый» магистр Варну назначил руководителем аспирантуры. А как на это решение повлиять, Риви даже не представляла. Но отлично понимала, что, если придет заранее и попытается уговаривать на Яфина, именно его в руководители она не получит. Потому что магистр все еще надеется как-то от нее избавиться, уверенный, что именно подобная экзотика в школе обязательно разозлит его ревнивую жену.

Странная у него жена в общем.

А дар, который должен был помочь убеждать, почему-то молчал и делал вид, что его и вовсе нет. Риви его не ощущала. Он в последний раз себя проявлял, когда пришлось изображать уборку в лаборатории магистра Лески. Да и там Риви не сразу это поняла. Потому что проявился в одной фразе, благодаря которой боевая Мельша не полезла повторно в драку. Хотя до этого именно такая фраза ее и раззадоривала.

Дар у Риви был своенравный. И на что рассчитывали те, кто решил именно ее отправить убеждать Яфина, девушка в данный момент представляла весьма смутно.

– На мое женское обаяние, наверное, – проворчала Риви. – Которое проявляет себя еще реже, чем дар.

Комендантша женского общежития смотрела на Риви не менее странно, чем секретарша магистра Варну. Потом она хмыкнула. Потом просто махнула рукой себе за спину, проворчав: «триста пять на третьем этаже в углу». А когда Риви уже шла к лестнице, задумчиво добавила, что в дверь надо стучать, обязательно, а то там соседка нервная слегка.

Риви заподозрила, что не слегка. И что именно с помощью той соседки магистр решил избавиться от неудобной для себя аспирантки.

– Может ему от жены проще избавиться будет? – проворчала Риви. – Может ему в этом деле какая-то помощь нужна? Вот возьму, выращу кустик…

А потом она вспомнила, что про традиционные кустики своей семьи уже рассказала, так что несложно будет ее заподозрить, и загрустила. Поспешила она с этим рассказом.

Грустя, Риви поднялась на третий этаж. В самом дальнем углу нашла дверь, на которую криво была приколочена табличка с номером триста пять, а чуть ниже чем-то накарябано: «соблюдайте вежливость, потому что не отвечаю». За что и кто не отвечает почему-то не объяснялось, наверное, писать дальше было лень, ну или совесть не позволила и дальше сдирать с двери краску.

Стучать в дверь Риви почему-то совсем не хотелось. А хотелось развернуться и тихо уйти. Почему-то. И в целом эта дверь, если верить ощущениям, очень уж выделялась на фоне остального общежития. В целом женское общежитие было вполне приличным местом. Светлым, чистым, приятно пахнущим. Даже девушки, которые попались на пути, были спокойны, улыбчивы и настраивали на мирный лад. А тут дверь. С надписью словно чьим-то когтем оставленной. И думай, что хочешь.